Патрик Кензи - Деннис Лихэйн

грузовика коробку-другую. Если сходишь к нему домой, наверняка обнаружишь у него стереооборудование, пропавшее при погрузке. Или что-нибудь еще в том же роде. Но он может мухлевать только с накладными. Доступа к счетам-фактурам у него нет. А как раз в них ключ ко всему, Майк. В отдельных случаях ты по два-три раза платишь за грузы, которых никто и в глаза не видел. Потому что их не существует.

— Понятно, — медленно произнес он.

— Кто-то заказывает пять партий глушителей «Флоумастер». Вроде ничего подозрительного, да?

— Ну да вроде бы. Мы их распродадим к июлю. Но если подождать до апреля будущего года, то цена поднимется на шесть-семь процентов. Мне это выгодно, даже если они займут какое-то место на складе.

— Но у тебя на складе только четыре партии. И в накладной значится четыре. А заплатил ты за пять. И — я проверял — поставщик отправил тебе пять. — Я достал блокнот и раскрыл его. — Что ты можешь сказать мне о Мишель Маккейб?

Он откинулся на стуле и нахмурился:

— Она — бухгалтер по дебиторской задолженности. Жена моего хорошего приятеля.

— Извини, брат. Мне и правда очень жаль.

— Ты уверен?

Я полез в сумку с ноутбуком и вытащил свои записи по делу. Подвинул ему через стол.

— Просмотри первые двадцать счетов. Они грязные. Я прикрепил счета компаний-получателей, чтобы ты мог сравнить.

— Двадцать?

— Может, и больше, — сказал я, — но эти примут в любом суде, если она решит полезть в бутылку. Или если подаст на тебя жалобу в профсоюз. Попытается на тебя наехать за незаконное увольнение. Если хочешь, чтобы ее арестовали…

— Ой, нет.

Другого ответа я не ждал.

— Знаю, знаю. Но если вдруг захочешь, все доказательства у тебя на руках. Как минимум, Майк, ты должен добиться, чтобы она возместила тебе ущерб.

— Сколько?

— Только за последний финансовый год она состригла с тебя не меньше двадцати тысяч.

— Господи.

— И это только то, что я нашел. Настоящий аудитор, который точно знает, где искать, наверняка нарыл бы больше.

— Экономика в таком состоянии, а ты говоришь мне, что я должен уволить своего бухгалтера и менеджера ночной смены. Так, что ли?

— По разным причинам, но да.

— Господи Исусе.

Мы заказали еще по пиву. Ресторан начал заполняться народом; движение по Сентер-стрит оживилось. На другой стороне улицы к собачьей парикмахерской потянулись владельцы четвероногих друзей, оставлявшие их здесь на день. Пока мы сидели, я насчитал двух пуделей, одного бигля, одного колли и трех дворняжек. Мне вспомнилась Аманда и ее любовь к собакам. Единственная ее человечная черта — если судить по тому, что я о ней слышал.

— Двадцать тысяч. — Майк выглядел так, словно кто-то врезал ему бейсбольной битой по животу, а потом добавил еще пару оплеух. — Я на той неделе у них ужинал… А прошлым летом ходил с ними на матч «Соке». Господи, да два года назад, когда она ко мне только пришла, я подкинул ей лишнюю тысячу к рождественской премии, потому что знал, что у них собираются машину за долги забрать. Я просто…

Он поднял руки над головой и сложил на затылке.

— Мне сорок четыре года, и я ничего не понимаю в людях. Я просто их не понимаю.

Майк снова положил руки на стол.

— Не понимаю, — прошептал он.

Я ненавидел свою работу.

Глава 17

С момента моей встречи с Ефимом прошло уже несколько часов, но я все еще так и не пришел в себя. В былые времена я бы не стал особенно заморачиваться на эту тему, попер бы напролом или, в крайнем случае, засел бы где-нибудь с бутылкой-другой чего покрепче; может, позвонил бы Оскару или Дэвину и мы бы встретились, чтобы рассказать друг другу, кто из нас когда ухитрялся вляпаться в какое дерьмо и как мы из него выбирались.

Но Оскар и Дэвин уже несколько лет как не работали в бостонской полиции; они на паях купили выставленный на продажу за долги бар в городке Гринвуд, откуда родом была семья Оскара. Бар располагался чуть выше по улице от предполагаемого места захоронения Роберта Джонсона, и Оскар с Дэвином превратили его в блюзовый клуб. По моим последним данным, бар не приносил приятелям прибыли, но Оскар и Дэвин слишком редко просыхали, чтобы этим обеспокоиться. Барбекю, которые они устраивали в пятницу по вечерам на парковке перед клубом, обрели ранг местной легенды. Назад в Бостон они уже никогда не вернутся.

Значит, этот вариант отпадал. Впрочем, вариант в любом случае был так себе. Чего я действительно хотел, так это просто поехать домой. Обнять свою дочь, обнять свою жену. Залезть под душ и смыть с кожи запах своего страха. Именно об этом я думал, когда поворачивал с Эрборуэй к парку Франклина, направляясь в свою часть города. В этот миг у меня зазвонил мобильник. На экране высветилось имя Джереми Дента.

— Твою мать, — произнес я вслух.

В CD-плеере у меня играл альбом «Sticky Fingers», и громкость была откручена на максимум, потому что этот альбом только так и можно слушать. Сейчас как раз звучала песня «Dead Flowers», и обычно я всегда подпевал Джаггеру, когда он доходил до слов: «Kentucky Derby Day».

Я выключил музыку и поднес к уху телефон.

— Счастливого почти Рождества, — сказал Джереми Дент.

— Счастливого почти Фестивуса,[122] — отозвался я.

— Можешь на минутку заглянуть в офис?

— Сейчас?

— Сейчас. У меня для тебя рождественский подарок.

— Да неужели?

— Ага, — сказал он. — И называется он «постоянная работа». Желаешь обсудить?

Медицинская страховка, подумал я. Деньги на няню. Детский сад. Возможность начать откладывать на колледж. Новый глушитель для машины.

— Еду.

— До скорого. — Он положил трубку.

Я проехал уже половину парка Франклина. Если со светофорами на Коламбия-роуд мне бы повезло, то минут через десять я бы был дома. Вместо этого я свернул налево, на Блу-Хилл-авеню, и направился обратно, в деловой центр города.

— Рита Бернардо едет работать в… ты не поверишь, Джакарту. — Джереми Дент откинулся в кресле. — Там сейчас бум в сфере безопасности. Со всем этим джихадом у нас от клиентов отбоя нет. Плохо для мира, но замечательно для бизнеса. — Он пожал плечами. — Как бы там ни было, она летит в Джакарту, чтобы там больше не взрывались дискотеки. У нас образовалась вакансия. И мы хотим предложить ее тебе.

— В чем уловка?

Он налил себе