Не верь, не бойся, не проси. Книга 2 - Морвейн Ветер

Янка поняла это, как понимала всегда по лицу, по дыханию, становившемуся медленным и глубоким, но покидать своё место не стала. Напротив, задвигалась медленно и плавно, лаская рукой собственную грудь. Дыхание её всё ещё касалось уха Яра, а свободная рука упиралась в спинку кресла сбоку от его головы.

Потом Янка чуть отодвинулась и заглянула Яру в глаза. Прислонилась лбом к его лбу. Её губы были так близко, и Яр ещё помнил их сладкий вкус, но так же отчётливо помнил, как они двигались вдоль члена Хамелева.

Яр рыкнул, вбиваясь глубже напоследок. Янка выдохнула почти болезненно и обмякла, не забыв испачкать влажными пальцами новенький Яров светлый костюм.

– Вот ты сука… – протянул Яр.

Янка отстранилась и посмотрела на него почти весело.

– Стараюсь, шеф.

Соскользнула на бок и, даже не думая собирать разбросанную одежду, направилась в своё крыло.

***

«11 января 1995 года

Когда-то давно, когда мы ещё говорили или хотя бы пытались говорить, я старалась объяснить Яру, что я его люблю. Я говорила и говорила, пока не устала и не поняла, что он не слышит меня. Мои слова для него – вода и песок.

Я стала думать, что же может иметь значение для него, и поняла, это дело. Если я буду делать всё ради него, если так же, как он, буду отдаваться его бизнесу, то рано или поздно он должен понять, что я на самом деле его люблю.

Теория была хорошей. Правда, за последний год я так и не заметила, чтобы она приносила плоды. Но я надеюсь. Потому что надо же мне на что-то надеяться».

***

Семён тусовался в «Катакомбах». Собственно, не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы это понять: клуб только что открылся, и там тусовались все, у кого были деньги и кто просыпался ближе к вечеру. Пускали, правда, не всех – просто потому, что не всем хватало места внутри.

Янку, конечно, пустили. Она была здесь в первый раз, но достаточно было сказать охране, что она в списке Ярослава Толкунова, как вопросы закончились и двери открылись.

Янка шла, или даже плыла, разглядывая разномастную публику. Найти тут кого-то было трудновато, но она догадывалась, где искать – свернул к VIP-кабинкам и в первой же увидела Семёна, сидевшего в обнимку с двумя девчонками.

Янка устроилась у стены так, чтобы её было хорошо видно, и стала ждать. Навязываться она не хотела. Она вообще не понимала, чего хочет от неё Яр.

Долго ждать не пришлось – Семён заметил её минут через пять, а ещё через полминуты к Яне подошёл охранник, и её пригласили за стол.

Янка кивнула и, подойдя к столу, устроилась на диванчике, стоявшем перпендикулярно тому, на котором сидел Семён.

– Пить будешь? – прокричал «хозяин», похоже, только что выбравшийся с танцпола.

Янка пожала плечами.

– Если нальёшь, – ответила она в тон ему.

Семён подал сигнал охранникам, и на стол перед Яной опустился коктейль.

Янка взяла его в руки и потянула через трубочку.

Первое время рядом с Яром она скучала по такой жизни. Впрочем, её толком и не было в Москве, так что когда Яр стал отпускать её погулять, оказалось, что идти особо некуда.

Но всё же парочку мест Янка нашла. И была разочарована – не местным сервисом, а тем, что того кайфа, который она испытывала в Англии, не было совсем. Всё тут казалось мелким и скучноватым. И всё же по клубам она ходить продолжала – отчасти от нечего делать, отчасти назло Яру, который явно не был в восторге от этой идеи.

Она вообще всё чаще ловила себя на том, что ей нравится Яра злить Яра. Так она могла уловить хотя бы толику внимания к себе, потому что спокойный Яр был холоден, как скала.

Вместе с клубами появились и парни, с которыми можно было тусоваться в свободные вечера. Они смотрели на Янку раскрыв рот, потому что никто в этой тусовке толком не знал, кем она приходится всемогущему Толкуну. Яр за этот год стал по-настоящему известен – правда, в узких кругах.

Вроде, всё было как раньше: тот же бит, те же сверкающие огни, те же извивающиеся тела и то же внимание. Только кайфа не было. Совсем. И в компании Янка больше молчала, позволяя трепаться другим, отчего вызывала к себе ещё больший интерес.

– Юрист? – услышала она голос Семёна, уже спокойный. Видимо, тот немного отошёл.

– Что окончила? – Семёну явно было всё равно, о чём говорить.

– Кембридж. Почти.

Семён хохотнул.

– А ты?

– МГИМО. Тоже почти. Надоело.

Семён протянул ей руку, явно предлагая присоединиться к общей шутке, и Янка ударила ладонью о его ладонь.

Снова откинулась и опять потянула коктейль.

Какое-то время они молчали, подёргиваясь в такт музыке. Потом говорили о какой-то ерунде, которая обоим была безразлична.

Янка откровенно скучала. Пыталась сосредоточиться на мысли о том, что должна узнать парня поближе, но не понимала, что тут, собственно, узнавать.

А потому обстановка неуловимо изменилась. Обернувшись, Янка увидела, что к столу подошёл мужчина лет тридцати в дорогом костюме – такие Янка распознавала на глаз.

Мужчина обвёл взглядом собравшихся и остановил его на Яне – видимо, девочек он уже знал.

– Янка, – вмешался Семён, – моя новая подруга. Ей тоже отсыпь.

Яне стало интересно.

Мужчина кивнул и опустил на стол ладонь. Между пальцами едва заметно белел самодельный конвертик.

Семён накрыл его руку своей, и они обменялись содержимым ладоней – к мужчине ушла зелёная бумажка, а к Семёну – конверт.

Потом мужчина убрал руку в карман и проделал манипуляцию ещё раз, но теперь уже глядя на Янку.

Та порылась в кармане и, откопав две сотни, сделала то же самое, что только что Семён.

Мужчина удалился, а Янка развернула конвертик и заглянула внутрь. Внутри лежали две таблетки – зелёная и красная.

– Только не говори, что ты лохушка, – услышала она тут же.

Янка колебалась всего секунду. Память о том, как она оказалась с Яром, заметно потускнела, если не сказать, что истёрлась совсем.

Закинув таблетки в рот, она быстро проглотила их и стала ждать, когда станет хорошо.

***

Когда Янка отпирала дверь квартиры своим ключом, ей казалось, что самое паршивое состоит в том, что от «колёс» ей стало только хуже. Поначалу ещё было некое подобие кайфа, и она вместе с Семёном зажигала на танцполе. Были там и какие-то мальчики, которые пристраивались к ней со всех сторон, и, кажется, даже не все были шлюханами.

А потом накрыло так, что захотелось выть. Она свалила из клуба, хотя Семён уговаривал остаться и продолжал называть её подругой, и трижды пожалела о том, что не взяла с собой охрану. Пришлось ловить такси, и ночь окончательно перестала быть хоть сколько-нибудь приятной.