Прости. Забудь. Прощай - Алексей Коротяев

без посторонней помощи.

— Доктор! Смотрите, что я могу.

— Подождите! Я вам подушку подложу.

— Не подушка мне нужна, Мишенька, а надгробный камень.

— Вы знаете, что я не люблю такие ваши шуточки, — с преувеличенной

строгостью сказал Михаил.

14

— Любите, любите! Вот и Иришка тоже ко мне пристает последнее время. «Давайте говорит, Нина Георгиевна, вставим вам керамику». А зачем? Чтобы у меня были самые красивые зубы на кладбище?

Все рассмеялись.

— Ну, вижу, дело пошло на поправку, — похвалил Михаил.

— Нина Георгиевна!

— Да, Ириша.

— Я давно хотела вас спросить… Не сердитесь на меня, ладно? Ваша

дочь… Вы не желаете… Вобщем, чтобы я позвонила ей и пригласила приехать…

— Считай, что я не слышала этого вопроса.

— Но вы же мучаетесь….

— Дорогая моя Ириша! Я давно простила её. За всё. Не в этом дело. Ты

эту… женщину не знаешь. Видишь во всех доброе… Я ещё не остыну, а она уже

метры квадратные да статуэтки считать начнет. Кстати. Ту, которую подарила

мне Уланова, оставь себе и никогда не продавай. Ценная вещица. А Наталье

позвонишь, если захочешь, только когда я уже буду на ладан дышать. Актриса

задумалась…

— Вообще-то хорошо, что ты спросила…

И совсем другим тоном добавила:

— Ирочка! Возьми ручку и бумагу. Вон там, в столе. О Господи! Кому я

это говорю. Ты лучше меня всё тут знаешь. Сейчас, я продиктую вам, голубушка, кое-что. Вы записывайте, не спорьте и не перебивайте. Сделайте в точности

как я скажу.

И актриса начала тихо диктовать, не обращая внимания на протестующие жесты и возгласы, прерывавшие иногда её монотонную речь. Закончив, она потребовала:

— А теперь дай мне ручку.

Спросила число. Поставила и размашисто расписалась.

— Мой последний автограф, — грустно сказала она и добавила с иро-нией — Самый дорогой… Во всех отношениях. Прочитай вслух.

Ирина начала читать, громко возмутившись в нескольких местах, но

актриса с любовью смотрела на неё и только улыбалась.

— Боюсь… Я не смогу… так, — сказала Ирина.

— Хорошо, — произнесла наконец Нина Георгиевна, дождавшись, когда её доверенная успокоится. — Мы заключим пари. Если я ошибаюсь в своей

дочери и она прольёт хоть одну слезу у моей постели, — поступишь по-совести.

Так, как подскажет сердце. Значит, ты выиграла, и я не научилась разбираться

в людях. Если же нет… То победа останется за мной. Согласна? А то… буду

являться тебе каждую ночь и включать свет. Пари?

15

— Пари, — улыбнулась Ирина, вытирая выступившие слёзы.

Через неделю у актрисы случился ещё один удар, и она лежала в постели совершенно без движения, не реагируя на звуки и прикосновения. Михаил приходил теперь каждый день обрабатывать страшные раны, которые появились на

её спине. Как доктор он знал, что улучшения не будет и ничто не может защитить

обезвоженные ткани от безжалостного разрушения, но. он должен был что-то

делать для ставшего таким дорогим и близким ему человека. Хоть что-нибудь!

— Наталья Станиславовна! Не бросайте трубку. Ваша мама при смерти.

Если приедете завтра, то, возможно ещё сумеете её застать и попрощаться. Да, адрес тот же. Она дома. У нас ничего не изменилось. Всё как и 11 лет тому назад.

Дочь приехала с мужем в тот же вечер. Ирина открыла, поздоровалась

и, извинившись, ушла. Зайдя в квартиру, супруги брезгливо принюхались и первым делом начали придирчиво осматривать состояние стен и сантехники. Муж

недовольно морщился:

— До чего всё запущено. Стекло в ванной треснуто. Лепнина вон в центре осыпалась. Остатки сбивать придется. Я на такую высоту не полезу.

— Тебя никто и не заставляет. Наймем кого-нибудь.

Зайдя наконец в последнюю, дальнюю, комнату Наталья Станиславовна с неприязнью посмотрела на лежащую без движения и дышащую, словно

забыла, как это делается, мать.

— Ну вот и всё, — произнесла дочь, победоносно оглядывая обста-новку вокруг и удобно устраиваясь на стуле, с которого только что поднялась, уступая ей место, бледная Ирина.

— Всё! Дождалась!

Тут она заметила лежащий на тумбочке, прижатый настольной лампой, лист бумаги с аккуратно написанными строчками и знакомой размашистой за-корючкой в самом низу.

— Это ещё что?

Её глаза цепко и быстро пробежали по тексту. Брови несколько раз

поднялись и опустились.

— Хм… Даже так? Вот сука!

Дочь полезла в сумочку и достала пачку «Мальборо». Держа её как

солонку, она вытряхнула оттуда одну сигарету и, щелкнув зажигалкой, жадно

затянулась.

К ней в ужасе подбежала Ирина.

— Наталья Станиславовна! Что вы делаете! Тут нельзя курить, — изумленно запричитала она. — Вы…

Насмешливо глядя возмущенной Ирине в глаза, она картинно, как

фокусник на сцене, взяла документ и подожгла его снизу язычком пламени от

зажигалки. Оно почти мгновенно охватило весь лист. Наталья Станиславовна

16

подула на слегка прихваченные жаром от прогоревшей бумаги подушечки пальцев, демонстративно отряхнула ладони и громко крикнула вглубь квартиры:

— Витя!

Муж бесформенной глыбой возник в дверном проёме.

— Возьми эту приживалку за вешалку, — сказала она, стряхивая пепел

с сигареты на пол, — и выпроводи отсюда с вещичками на лестницу.

— Вовремя успела, ой, вовремя, — говорила она себе, довольно улыбаясь, пока муж грубо выталкивал сопротивляющуюся Ирину из комнаты.

— Ирке, «серой шейке» придурошной, квартиру со всей обстановкой, а

докторишке дачку отписала, значит! При живой дочери!!!

В дверь настойчиво зазвонили.

— Если это Айболит, то заходить не разрешай. Скажи через дверь, что

мы теперь сами о маме заботимся.

Ириша сидела с Михаилом на лавочке в парке и рассказывала:

— В квартиру меня больше не пустили, даже попрощаться… Так на

ступеньках и сидела. Соседи несколько раз предлагали подремать у них до

утра, но я и слышать не хотела — чувствовала, что уйдет она скоро. Боялась

пропустить, когда забирать приедут. Умерла наша Ниночка ещё до рассвета.

Не ошиблась я… Санитаров дождалась, тронула её ладошкой, перекрестила…

Эх! Великие актрисы рождаются раз в столетие, а такие души, бескорыстные и

светлые, того реже.

Михаил сидел серый. Не было сил даже плакать.

— Хоронят её послезавтра в полдень. Мэр выделил достойное место.

Опомнились! Вот адрес… И ещё… Нина Георгиевна для вас видеокассету оставила. «Лично в руки». Там в самом начале завещание записано. Вы о нем ничего не знаете, Миша. Неважно уже. Это она придумала для подстраховки, чтобы

не сказали, что силой принудили. Всё предусмотрела! Ей уже позже мысль пришла на дом нотариуса вызвать. С ним официальное завещание, как положено, и составила. По закону и при свидетелях. А на кассете… Она вам что-то долго

наговаривала. Меня выйти попросила. Сказала, личное. Кассета у её адвоката.

Вот визитка. Он велел сразу после похорон зайти. Побоялась я за вас… Не

стала звонить. Думаю, приедет…