Прости. Забудь. Прощай - Алексей Коротяев

Горячий ведь, дров наломает… На ночь глядя

все равно ничего не изменишь, а утро оно всегда мудренее.

Помолчали. Прощаясь, Ирина сказала:

— А пари своё она выиграла. Она всегда их выигрывала. Но это последнее… Так надеялась проиграть…

17

собрАние, или тАежный инцидент

Этот несерьезный, но повлекший серьезные последствия для некоторых товарищей «лингвистически некорректный» инцидент действительно имел

место произойти на одной из строек БАМа, в начале постперестроечного перио-да. Ну, может, не совсем именно так, но…

Заместитель таежного леспромхоза Виктор Григорьевич Синельников, устало придя с работы домой, как всегда делился своими проблемами с молодой женой Элиной. Предприятию исполнялось 15 лет и помимо желанных

сторон события — таких, как премии, банкет и раздача наград — ожидались и не

совсем приятные в лице высоких представителей центрального руководства.

— Подумать только, — говорил зам с полным ртом, потрясая вилкой. –

Аж из самой столицы притащится начальство! Прохоров вызвал меня сегодня и

говорит: «Григорич! Я дам указания по устройству людей, а ты уж обеспечь выступающих. Минимум две штуки. Приезжие шишки хотят услышать глас народа, простых, так сказать, рабочих. Выполняй!» Слова не дал вставить!

Элина ласково обняла мужа.

— Так назначь кого-нибудь, пусть выступят.

Виктор раздраженно отстранился.

— Ты понимаешь, что говоришь? Ты хоть когда-нибудь на одном собра-нии была? Там, если в сказанном предложении два слова не матерных попадут-ся, считай, повезло! Да у нас народ без мата не встает и не ложится! Реверансы

друг перед другом класть не приучены. Работяги они. Не артисты! Ну, как это

приезжим интеллигентам объяснить! Ведь не поймут! Уши-то у них не то, что

наши. Что делать, ума не приложу! Да и выступать со сцены народ не очень

рвется. Я уже пробовал сегодня кое-кого уговорить. Все только посылают.

— А ты бутылку пообещай, — подсказала с улыбкой Элина.

— Эх, душа моя! Если пройдет слух, что за выступление бутылка полагается, то сцену оцепить придется — столько желающих набежит. Вот как с их

«французским» быть?

— Сам напиши речи. На бумажках. Читать-то они умеют.

— А что! Дельно говоришь, жена! Чтецов только надо побезопасней выбрать. Виктор прижал к себе Элину и первый раз за сутки улыбнулся.

На следующий день после обеда в кабинете зама уже сидели вы-званные посыльным кандидаты в ораторы, и Синельников проводил с ними

разъяснительно-вербовочную работу:

— Откажетесь выступать — лишу премии! А согласитесь, то лично от

меня получите по кон-вер-тику плюс день к отпуску. Не обижу. Ну, чего вы бои-18

тесь? И всего-то делов — прочитаете по бумажке, что я там напишу. Народ по-шлепает вам ладошками. Потом добро пожаловать к банкету, на который вы, как выступающие, естественно, приглашены.

Старый рабочий Потапов и воспитательница детского сада Мария

Сергеевна, не сказавшие пока ни одного слова, переглянулись, вздохнули и

кивнули. Согласные, значит.

— Ну и отлично, — потер руки Виктор Григорьевич. Сейчас по рабочим

местам, а вечером, после работы, ко мне на репетицию.

Выбору выступающих предшествовал серьезный разговор с Прохоровым.

— Согласен с кандидатурой Потапова, Виктор. Старожил, уважают его опять

же. Мужик он и так не очень многословный, а тут совсем оробеет, со сцены-то.

Думаю, за пределы бумажки не выйдет. Главное, проследи, чтобы не принял для

храбрости перед выступлением. Прикрепи пару активистов, и пусть даже в туалет

его водят. Второй должна быть женщина. У нас, как ты знаешь, демократия. Ну, так

вот. Есть там на твоем участке одна воспиталочка в детсадике, Мария Смирнова.

Она к нам всего год назад на заработки приехала. Значит, многому набраться еще

не успела, — заключил Прохоров. — Профессия у нее мирная, с детками все время.

Так что ты, Григорич, дерзай. Не подведи! Проинструктируй их там, как следует.

— Неплохо! Правда, неплохо! Вы, главное, от текста не отклоняйтесь, — говорил Синельников азартно, переводя глаза с одного докладчика на другого. — Ну, если уж совсем невтерпеж станет, то врежьте слово так в промежуток между фра-зами, — добавил он, глядя исключительно на Потапова. — Полегчает! Ясна задача?

— Понятно теперь, почему Вы, Виктор Григорьевич, когда выступаете, так много такаете, — лукаво заметила Мария Сергеевна.

— Не обо мне речь, Смирнова, — подчеркнуто сурово и явно не ожидая

такой острой ремарки от скромной воспитательницы, остановил ее зам. — Не

обо мне! Теперь домой, отдыхать. С начальством все уже обговорено, и завтра

у вас выходной, чтобы… значит, подготовились, как следует. В клубе смешай-тесь с народом. На сцену вас вызовут.

В юбилейный вечер усталый люд, заходя внутрь незатейливо, но нарядно украшенного хвойными ветками актового зала, одобрительно кивал и крутил

головами по сторонам. Воздух в нем был холодным, как в кладовке для хране-ния овощей и заготовок. Помещение из-за редкого использования обогревалось, только чтобы совсем не замерзло да не полопались трубы. Следующей в цепи

стояла школа, и все сэкономленное тепло шло детям. На сцене был установлен

длинный стол, покрытый пунцовой скатертью. За ним пока никто не сидел. Об-ластные представители, привыкшие к местным условиям и порядкам, терпеливо, сохраняя субординацию, ждали команды от главного. Они негромко переговари-вались друг с другом, сидя на синих от холода стульях за сценой. В стороне от них, в том, что было когда-то потертым кожаным креслом, грустил один из москвичей.

19

Главный столичный представитель — толстый дядька в унтах и длинной шубе, вы-говаривал багровым от напряжения директору и его заму свои претензии:

— Что у вас за бардак! Кого вы к нам вчера прислали? Мы в номере, отдыхаем с дороги. Согреться… пытаемся… Вваливается какой-то полупьяный

битюк и говорит:

— Тут вам начальство… бл… обогреватель поставить приказало, чтобы

вы свои, — толстенький засопел сердито, — жэ не поморозили.

Завхоз, стоявший рядом, пожал плечами:

— Все верно, я послал. Холодина-то ведь какая. А что, не нужно было?

Зал уже набился битком, когда на сцене включили наконец весь свет

и «лучшие представители народа» вышли из-за кулис длинной цепочкой. Воз-главляемые своим суровым предводителем, они следовали друг за другом, за-кутанные и по старшинству, как жены бая Абдуллы в «Белом солнце пустыни».

Зал разразился аплодисментами. Нечасто весь народ собирался вместе, но уж

коли случалось, то радовался такой возможности дружно, возбужденно и весело. Этому в большой степени способствовало и ощутимое количество спирт-ного, принятого по привычке после работы, локоть верных товарищей, а также

присутствие чужих, принарядившихся к празднику женщин.

Первым выступил директор. Поблагодарил собравшихся, представил

гостей, рассказал про только ему известные успехи, достигнутые за эти годы.

Их, очевидно, было негусто — свернулся коротенько. Хлопали поэтому дружно.

За ним торжественно пригласили главного гостя. Он, немного подобрев, поздравил всех с юбилеем, сыпал цифрами и неизвестными именами, но