Полоса черная, полоса белая - Екатерина Островская

— Ну, тогда прощай.

Калоша тоже поднялся.

— Спасибо вам за все.

Потом задумался и развел руками:

— Я с него ботинки еще снял, если уж быть искренним до конца. Совсем новые были из хорошей кожи. Модель называется «оксфорд». Акоп взял, косую за них отстегнул… И еще: в носке, что был на трупе, нашел банковскую карту. Снять с нее бабла все равно не удастся — я же пин-кода не знаю. Да тут и фамилии владельца нет. Странная карточка какая-то…

Бомж достал из кармана пластиковый прямоугольник.

— Какой-то «Лоял»-банк. Может, того парня из-за этой карты и грохнули?

Ерохин взял карту и начал рассматривать.

— Иностранный банк: не слышал про такой. Но я в этих делах не силен. А то, что нет фамилии клиента, скорее всего, обозначает, что это корпоративный или офшорный счет.

— Ну, ладно, я пошел, — произнес Калоша.

Повернулся, сделал несколько шагов, но остановился.

— Сергей Николаевич, вы все же загляните в подвальчик. Скажите Акопу, чтобы он тоже слинял побыстрее.

Вход в обувную мастерскую был со двора. Над единственным окошком подвальчика висела вывеска. Окошко было узким и длинным, вывеска была такой же: «У Акопа пошив, ремонт и полная реанимация обуви». Буквы были аккуратными и ровными — вряд ли сапожник писал их сам — вероятно, это было творчество Калоши.

Ерохин, перед тем как подойти, осмотрелся: двор был пуст — только в конце его, возле трансформаторной будки, стояли пара автомобилей.

Ступени были высокими и крутыми.

Сергей спустился, толкнул тяжелую металлическую дверь и сразу оказался в помещении, перегороженном высокой стойкой, за которой располагался стол сапожника, полки с обувью и большим рекламным плакатом с Ким Кардашьян в нескромном бикини.

На плакате крупная надпись: «Багамы — место вашей мечты. Перелеты в Сен-Винсент с большими скидками».

Под самой впечатляющей частью тела Кардашьян висела полка, на которой стояли бежевые ботинки с перфорированными носками и прикреплен лист бумаги с корявой надписью шариковой ручкой: «Самые лутшые батинки в мире «Оксфорд» натуралная кожа размер 43 цена 10 тысяч даром».

В помещении было пусто.

— Хозяин! — позвал Ерохин, потом постучал по стойке и крикнул: — Акоп!

Перегнулся через стойку и увидел мертвое тело.

Сапожник лежал на спине. Убит он был двумя выстрелами в грудь в область сердца. В руке он сжимал нож для разрезания кожи: очевидно, Акоп пытался защищаться. Ящики, находящиеся под стойкой, были выдвинуты, и то, что в них находилось раньше, разбросано по полу: квитанции, мелкие купюры, мелочь, сапожные гвозди, застежки, молнии, тюбики с клеем… Здесь что-то искали и, судя по всему, не нашли.

Ерохин быстро вышел из подвальчика, поднялся по ступеням и увидел идущую к нему пожилую женщину.

Он развернулся и направился в сторону трансформаторной будки, стараясь не побежать сразу. И все равно в мозгу стучала фраза: «Влип. Точно бабка меня запомнила».

Пять лет назад Калошина привели к нему на допрос. Взяли его за просто так на улице. Задержавшие его сотрудники ДПС объясняли, что бомж похож очень на того, кто был в ориентировке. Взяли его утром, и целый день Калоша просидел в обезьяннике.

К вечеру в свой отдел вернулся Ерохин, и дежурный показал ему на задержанного. Сергей подошел к решетке и сразу понял, что патрульные явно обознались.

В ориентировке был указан мужчина тридцати-сорока лет выше среднего роста, а этот едва дотягивал до метра семидесяти пяти. Но все равно он повел его в свой кабинет, и, пока поднимались на второй этаж, бомж ныл:

«Начальник, я не при делах. Свое отсидел, теперь вот дворником подрядился. Если к вечеру на месте не буду, то меня уволят к чертям собачьим. А у меня подвальчик служебный. Что теперь остается — по улицам попрошайничать…»

Но все равно Ерохин опросил его на предмет знакомых, связанных с криминалом.

Калошин сказал, что таких и сам шугается.

— Ладно, но все равно посидишь у нас пару суток до выяснения.

— Начальник, — взмолился задержанный, — лучше сразу на зону, нет сил больше вот так неприкаянным. Я сейчас хоть дворник, но, когда надо, и по электрике или сантехнике жильцам помогаю. Как мне такое блатное местечко потерять?

Сергей, разумеется, не соглашался, но потом предложил:

— Отпущу, если ты согласишься делиться информацией. Меня кражи, угоны не интересует. Я убийствами занимаюсь. Так что если что-то узнаешь…

Калоша согласился почти сразу, но поставил условие.

— Если замочат хорошего человека, а я буду знать, кто это сделал, скажу. А если педофила или коррупционера какого-то грохнут, считайте, что не видел и не слышал. Не хочу, чтобы за благое дело кто-то срок мотал.

На том и порешили.

Калоша Ерохину не звонил, а Сергей заходил пару раз в его подвальчик, чтобы тот его не забывал.

…Однажды вечером он вернулся домой и застал Ларису на пороге. Она собиралась куда-то бежать. Успела сообщить только, что это по работе и постарается вернуться поскорее. Она только-только начала работать в центре психологической помощи, и работа ей очень нравилась. А Ерохину нравилось все, кроме того, что центр этот был не государственным, а коммерческим предприятием, и все обратившиеся туда должны были платить за оказанную им психологическую помощь.

Жена чмокнула его в щеку и поспешила к лифту. И он ничего не сказал ей: во-первых, потому что любил, а во-вторых, Лариса зарабатывала больше его и боялась потерять работу.

Она делилась с Ерохиным некоторыми подробностями, рассказала даже, что ей дали своего подопечного — постоянного клиента, который обращается в этот центр уже почти год, приходит и рассказывает, как у него все плохо в жизни.

Раньше его выслушивал другой специалист, а Лариса присутствовала, стажируясь у опытного психолога. Теперь этого несчастного отдали ей. А потом обещали подбросить и других, а это значит, что зарплата у нее возрастет.

Она приехала из Ростовской области учиться на психолога.

Семья ее жила бедно, по словам самой Ларисы, даже очень бедно. А когда оказалась в чужом городе, где все стоит так дорого, вспоминала дом как счастье. А здесь хотелось есть постоянно.

На втором курсе познакомилась с бизнесменом, который начал ее водить по ресторанам, ничего не требуя взамен. Так она рассказывала Ерохину. А потом бизнесмен снял для нее квартиру и поставил перед выбором: или голодная жизнь, или жизнь без проблем. Она подумала и согласилась, потому что он был неплохим человеком, разве что женатым.

В съемную квартиру она въехала перед самым Новым годом на втором курсе, а через четыре месяца ее любовника застрелили. Они вышли из ночного клуба, он помог ей сесть в такси, хотел тоже опуститься на сиденье, и в этот момент в него выстрелили через открытую дверь.