Выбираю таран - Людмила Жукова

Все эти малоизвестные несведущим в авиации людям серьезные минусы советской авиации первого периода отступлений наших войск унесли жизни многих талантливых летчиков, сбивших даже на этих «старичках» по десять и более самолетов врага. В 1942–1943 годах на смену павшим приходили новые воздушные бойцы, как правило сразу получавшие более совершенные машины, не уступавшие немецким или даже превосходившие их по всем показателям.

В конце 1942-го, после года полетов в разведку, начал свое блистательное восхождение к высотам истребительского мастерства легендарный Александр Покрышкин, в марте 1943-го — Иван Кожедуб и многие другие советские летчики, вошедшие в историю мировой авиации.

Более всего западные и отечественные поклонники «германской формы боя» ломали перья из-за супераса люфтваффе Эриха Хартмана с его потрясающим воображение количеством побед — 352. Один из таких поклонников, обличая наших летчиков, и прежде всего таранщиков, в неумении «вести бой и стрелять», сражает защитников тарана напоминанием: «Того же немецкого аса Э. Хартмана сбивали не раз. Но он «не направлял свой самолет на…», а возвращался в свою часть и продолжал уверенно увеличивать счет сбитых наших самолетов». Напомним, что мастера воздушного боя Хартмана не только не раз сбивали наши летчики, но и брали в плен, откуда ему посчастливилось бежать, и не раз он совершал вынужденную посадку, а дважды, оказавшись в квадрате неба одновременно с нашим прославленным асом Покрышкиным, просто уклонился от боя с ним.

Фронтовикам и исследователям с той и другой стороны хорошо известно, что не раз звучало в радиоэфире паническое предупреждение немецким эскадрам: «Ахтунг! Ахтунг! В районе ваших действий — Покрышкин!»

И эскадры поворачивали восвояси! Но ни разу никто на русском не кричал заполошно: «Внимание! Внимание! В воздухе — Хартман (или Ралль, или Мюллер и т. д.)!» Раздавались другие возгласы: «Атакую «червонного туза»! Прикройте!», «Сбил «дракона»! Ура!», «Иду на «орла»! Прикройте!»

А по поводу того, что Хартман «не направлял свой самолет на…», вчитаемся в признания самого аса в книге американских историков Р. Толивера и Т. Констебла «Эрих Хартман — белокурый рыцарь рейха», продиктованные им самим.

«Белокурый рыцарь» считал, что изобрел магическую формулу войны: «Увидел — решил — атаковал — оторвался». (Сравните с формулой победы Александра Покрышкина: «Высота — скорость — маневр — огонь!» И кредо советского аса: «Подвиг требует мысли, мастерства и риска!»)

Кредо Хартмана — минимальный риск. Читаем: «…Если ты увидел противника, реши, можно ли его атаковать, захватив врасплох; атакуй его, сразу после атаки отрывайся; отрывайся, и если он заметил тебя до того, как ты нанес удар. Ожидай, чтобы атаковать противника в удобных условиях; не позволяй завлечь себя в маневренный бой с противником, который тебя видит». И — главное нравоучение молодым: «Ищи отставших от группы одиночек, выбирай новичков — их видно по поведению».

Язвительный Ю. И. Мухин, автор книги «Асы и пропаганда», комментирует эти признания: «Представьте, что некий тип из-за угла глушит прохожих, а если оглушить не удается, сразу же удирает. Потом заявляет, что так как он оглушил 352 человека, то является чемпионом мира по боксу…»

Но откуда все же взялась фантастическая цифра 352? Ведь попал-то Хартман на фронт в конце 1942-го, когда погнали мы немцев на Запад! — задается вопросом дотошный исследователь. — Ведь, судя по книге американцев, у Хартмана сохранилась только одна его летная книжка с занесением 150 побед. Другая, с записями остальных, — украдена, как он заявил, американцами, когда он «после капитуляции полез сдаваться им в плен». Оказывается, его остальные 202 победы восстановили американские авторы по письмам-отчетам невесте Урсуле и дневнику боевых действий эскадры. И вот, составив сравнительную табличку перечисленных сбитых самолетов по типам и датам, Мухин предлагает самим читателям убедиться, насколько преувеличено число побед в хвастливых письмах к Урсуле.

Вывод исследователя: геббельсовская пропаганда создавала культ «белокурого рыцаря рейха» — для поклонения, подражания, для истории.

Исследователь-публицист Константин Смирнов — уже из поколения внуков ветеранов (нашего полку прибывает!) — взглянул на затянувшийся спор по-новому, с позиций точных наук. В своей статье «Загадки успехов воздушных асов» (За семью печатями. 1995. № 11) он рассуждает так. Допустим, Хартман сбил все 352 машины, но учтем, что сбил он их в 825 боях. Иван Кожедуб, пришедший на фронт в 1943 году, сбил 62 машины, но ему пришлось участвовать всего в 120 боях. Едва ли у кого вызовет сомнение допущение, что, пройди Кожедуб 825 боев, он вполне мог сбить не меньше Хартмана. «Поэтому оценивать качества летчика-истребителя нужно не по количеству сбитых самолетов, — делает вывод молодой исследователь, — а по некоторому коэффициенту, равному отношению числа сбитых машин к количеству проведенных боев. Назовем его — коэффициент эффективности одного воздушного боя». Простым делением получим коэффициент Хартмана — 0,43. То есть он при своем коэффициенте сбил бы в 120 боях 51 машину — меньше, чем Кожедуб. Покрышкин имеет коэффициент (подсчитайте!), близкий к коэффициенту Хартмана, Речкалов — Баркгорна, Евстигнеев — Ралля, Ворожейкин — Навотны и т. д.

Вывод исследователя: лучшим летчиком-асом Второй мировой войны является Иван Кожедуб. Иными словами, можно утверждать, что никакой «загадки высокой результативности асов люфтваффе нет (если даже допустить правильность их личных счетов). Просто немецким асам пришлось больше летать по причине огромных потерь летных кадров».

Из сотен тысяч воздушных боев Великой Отечественной войны всего 500 были таранные, но вклад их в победу неизмеримо велик. Среди выдающихся асов, применивших таран, — Амет-Хан Султан, Головачев, Хлобыстов, Терехин…

Вот данные самого большого знатока истории воздушных таранов генерал-майора авиации профессора А. Д. Зайцева:

«Таран за годы Великой Отечественной войны совершил 561 летчик-истребитель. Из них 33 сделали это дважды. Герой Советского Союза Хлобыстов — трижды, Герой Советского Союза Ковзан — четырежды. Среди таранщиков — 19 экипажей штурмовиков и 18 — бомбардировщиков».

«Ревизоры» истории пытались внушить нам мысль, что все герои тарана — смертники, наподобие японских камикадзе. У генерала Зайцева в статье «Хроника воздушных таранов» («Военно-исторический журнал». 1989. № 3) находим такие сведения: «233 летчика благополучно посадили свои машины, 176 спаслись с парашютом. Но 216 погибли (частично уже во время посадки — от поломки машины, от ран, от вовремя неоказанной медицинской помощи) и 11 пропали без вести».

Генерал Зайцев подсчитал и внушительные безвозвратные потери врага от таранов: «272 бомбардировщика, 313 истребителей, 48 разведчиков и 3 транспортных самолета. С учетом численности экипажей (истребители — 1–2, остальные — 2–4) вражеская авиация лишилась более 1500 лиц летного состава». То есть потерь от таранов (какая-то часть сбитых экипажей спасалась с парашютом) противник понес примерно в 6 раз больше, чем наши ВВС. А психологический эффект, угнетающий боевой дух врага, неисчислим в цифрах.