Повелитель баталий - Сергей Самаров

– Вот вы не видите, товарищ майор, а я сразу понимаю разницу между собой и отцом. Я даже теоретически не могу предположить, как можно отследить всю цепочку прохождения вируса до конечного адресата.

– Я тоже, хотя и дипломированный программист. А как заставить вирус идти в обратном направлении, ты можешь предположить?

– Думаю, что это не слишком сложно, если за дело возьмется группа знающих людей.

– А вот я, дипломированный специалист, этого даже предположить не могу. Значит, яблоко от яблони недалеко падает. Ты просто скромничаешь.

– Нет, товарищ майор. Я свои возможности знаю. Но давайте займемся непосредственно делом. Мой командир взвода предупредил, что времени у меня немного.

Майор раскрыл портфель, вытащил оттуда два компакт-диска и распечатку с текстом. Я без проблем догадался, что это и есть подписка о неразглашении.

– Садись, читай внимательно и подписывай. Потом будем работать.

На установку программ, изучение интерфейса и апробирование всех этих новинок у нас ушло два с лишним часа. Едва мы успели закончить, как в класс заглянул старший лейтенант Станиславский.

– Извините, товарищ майор, вы скоро закругляетесь? – спросил он с озабоченным видом.

– Что-то срочное? – Майор поднял брови на самый лоб.

Я уже заметил у него эту не слишком красивую для мужчины женскую привычку играть бровями.

– Так точно. Нам объявлена готовность номер два. Это значит, что мы получаем все на складах и сидим, ждем погоды. Потом поступит команда на готовность номер один. Тогда мы уже нацепим полную экипировку. Но в готовности номер два тоже следует много чего сделать. Это займет не одну минуту и даже не десять. А ведь команда «старт» может поступить через несколько секунд после готовности номер один.

– А готовность номер один когда ждете?

– В любой момент приказ поступить может. Мне этого знать не дано. Даже командир бригады, думаю, не в курсе, и начальник штаба тоже. Команда из Москвы идет.

– Тогда у нас все. Программы загружены. Инструктаж я провел, проверил запоминание. Рядовой толковый, может работать. Что я упустил, он сам докопается. Я хотел просто поговорить с ним на слегка отвлеченные темы, но если нет времени, то я пас. Обойдусь. Хотя надеюсь, что это у нас не последняя встреча. К вашему возвращению я отправлю в штаб бригады запрос из управления. Может быть, мы привлечем парня к своей работе. Но это отдаленные планы, зависящие от многих факторов. Посмотрим.

Меня майор не спросил, моим желанием даже не поинтересовался. Все компьютерщики и программисты такие. Они считают себя пупом земли и не понимают, что их насущные дела могут кого-то интересовать очень мало.

Станиславский нахмурился, собрал над переносицей львиные складки. Ему тоже, кажется, не понравилось предложение майора Варфоломеева. Но как человек военный в обсуждение вступать он не стал, поскольку его мнения никто не спрашивал. Поинтересовались бы – другое дело.

– Хорошо. Волконогов, с планшетником бегом в казарму! – распорядился старший лейтенант. – Собираешься в темпе. Старшина роты в курсе. Поможет. Лучше сразу в полной готовности. И бегом к штабу бригады. Там дежурный встретит тебя сам или подошлет кого-то. Прямо в штабе будем кое-что из спецтехники получать. Я сейчас тоже туда подойду. Третьим с нами Чубо летит. Это ответ на вопрос, который стоит у тебя в глазах. У вас с ним, кажется, хорошие отношения. Вот и будь доволен. Чубо уже, наверное, меня у штаба ждет. Давай и ты поторопись.

Я, конечно, был доволен. Если бы мне пришлось самому выбирать напарника, я остановился бы именно на кандидатуре младшего сержанта Чубо. Он какой-то надежный, без заморочек. Мне, по крайней мере, с ним проще, чем с другими кандидатами.

Забрав свой планшетник, я поспешил в казарму. Дневальный, стоявший у ротной тумбочки, на которой расположен телефон и тревожная кнопка, кивком головы показал мне на дверь каптерки. Там, насколько я знал, обычно сидел ротный старшина. Я постучал и услышал голос старшего прапорщика Сухого, разрешающего войти.

Старшина, похоже, ждал меня, встретил стоя и заявил:

– Получай экипировку, оружие, сухой паек и дуй в штаб бригады.

Вся моя персональная экипировка хранилась в шкафчике с моей фамилией на дверце. Автомат, естественно, стоял в ротной оружейной горке. Собраться мне было делом одной минуты. Пока дежурный по роте открывал три замка оружейной горки, я успел сбегать к своему спальному месту и захватить из тумбочки пакет с туалетными принадлежностями.

Все командировки в спецназе ГРУ, как правило, предполагают полевые условия. В таких ситуациях у нас не принято бриться. Но я предпочитал скоблить физиономию при любой возможности, потому что борода у меня росла рыже-пегая, клочковатая, щетина выглядела довольно смешно и даже уродливо. А я с самого детства больше всего боялся казаться именно таким, уже тогда считал, что лучше быть побитым, чем смешным. Поэтому я порой бывал поколочен, хотя всегда старался за себя постоять.

– Все. Ты укомплектован, – заявил старшина роты.

– А патроны? Мы что, без боекомплекта отправляемся? – спросил я.

– Чубо на себя получил. Тебе лично патроны к автомату не полагаются. Сдашь его в штабе, – предупредил старший прапорщик Сухой.

– Сдать автомат? – не понял я. – А как же командировка? Без оружия?

– Ты же у нас сменный снайпер!..

За год службы при всем желании и старании невозможно создать универсального спецназовца. Нам объясняли это с первых же дней службы. Когда-то бойца готовили два года, но и этого срока не хватало. Еще раньше служба была трехлетняя, но проблема не решалась и тогда. Это время не застали даже старшие офицеры, но они знали об этом хотя бы понаслышке. Универсальными спецназовцами могут быть только офицеры, отчасти солдаты и сержанты контрактной службы.

Поэтому в спецназе, как и везде в армии, придерживаются метода специализации. Каждого солдата готовят по его конкретной специальности – сапера, радиста, снайпера, корректировщика. Но надо учитывать возможные потери в реальном бою. Каждый специалист должен быть заменяем. Поэтому ему готовят сменщика, который частично осваивает чужую профессию.

Я официально считался бойцом разведвзвода, то есть самого универсального подразделения спецназа. За взводом был закреплен специалист-снайпер. Если он погибнет или будет тяжело ранен, то мне придется заменить его.

Честно говоря, сделать это не так-то просто. Только человек, никогда не заглядывавший в оптический прицел, может сказать, что нет разницы в стрельбе с ним или без него. Дескать, любой человек сумеет стрелять из винтовки с оптическим прицелом.

Но сам прицел – сложное техническое приспособление. Стрельба с оптикой ведется совершенно иначе, чем из автомата, простой винтовки, карабина и пистолета. Снайпер проходит узкую специальную подготовку.

Меня обучали разведывательным действиям, способам скрытного перемещения, маскировке, анализу и классификации того, что я увидел. Снайпера же большей частью натаскивали стрелять, хотя базовую подготовку и он проходил обязательно. Иначе снайпер рискует отстать от подразделения, за которым закреплен, при первом же боевом марше.