Пропасть Искупления - Аластер Рейнольдс

Нет, решил Грилье. Если печальный опыт Куэйхи и научил его чему-то, так это тому, что всегда нужно придерживаться собственных стандартов. Жасмина, возможно, устроит нагоняй за то, что Грилье избавился от некондиционного тела, но пройдет время, и она поймет его правоту, оценит твердое намерение придерживаться идеала.

Грилье повернул латунный штурвал, прекратив подачу физиологического раствора, потом опустился на колени и перекрыл большинство клапанов питания.

– Извини, – обратился он к спокойному, без малейших признаков эмоций лицу за стеклом, – но ты, похоже, не справился.

Он в последний раз взглянул на тело. Через несколько часов станут заметны результаты клеточного разрушения. Тело подвергнется разложению, его химические составляющие будут использованы вторично, в других контейнерах.

В наушнике раздался голос. Он притронулся к устройству связи.

– Грилье, я жду вас.

– Уже иду, мэм.

На верху вивификационного контейнера замигала красная лампочка, синхронизированная с тревожной сигнализацией. Грилье включил на манжете прерыватель: сирена смолкла, красный свет погас. В помещении фабрики снова воцарилась тишина, лишь изредка нарушаемая далеким бульканьем питательных жидкостей или приглушенными щелчками клапанов.

Грилье кивнул, удовлетворенный тем, что все у него под контролем, и неторопливо двинулся дальше.

В тот самый миг, когда Грилье перекрыл последний клапан, в автоматике «Гностического восхождения» была зарегистрирована аномалия. Она просуществовала всего мгновение, чуть больше полусекунды, но этого оказалось достаточно, чтобы в потоке данных появился сигнальный флажок, отметка о нетипичном, требующем внимания событии.

В части сенсорного программного обеспечения на том все и кончилось: аномалия не имела последствий, все прочие системы работали нормально. Флажок был простой формальностью; причиной его появления займется совершенно самостоятельный, более разумный слой программного обеспечения системы мониторинга.

Второй слой, предназначенный для контроля деятельности распределенных по всему кораблю сенсорных подсистем, заметил флажок, одновременно с которым миллион других флажков появился в том же цикле, и отвел ему место в графике выполнения задач. С момента регистрации аномалии до этого события прошло порядка двух сотых секунды – целая вечность по компьютерным меркам, неизбежная дань громадности кибернетической нервной системы субсветовика. Связь между противоположными концами «Гностического восхождения» осуществлялась посредством основной кабельной сети, длиной три-четыре километра, и вспомогательных, протяженностью шесть-семь километров.

На таком большом корабле все делалось достаточно медленно, но с практической точки зрения это не играло роли. Из-за своей огромной массы корабль медленно реагировал на внешние изменения; когда-то и бронтозавры не нуждались в мгновенных рефлекторных ответах.

Слой мониторинга работоспособности системы продолжал обработку массива данных.

Бо́льшая часть просмотренных им событий – а это несколько миллионов – казалась довольно безобидной. Основываясь на своих представлениях о статистически ожидаемом распределении погрешностей, слой мониторинга мог без колебаний снять множество флажков. Это были случайные сбои, не дававшие оснований предполагать более серьезных неполадок в деятельности корабельной автоматики. Сколько-нибудь подозрительно выглядела всего сотня тысяч флажков.

Второй слой сделал то, что обычно делал в таких случаях: сформировал из ста тысяч автономных событий единый пакет, присовокупив к ним собственные комментарии и результаты предварительного анализа, и передал этот пакет третьему слою программы мониторинга.

Третий слой не был перегружен работой. Он существовал исключительно для исследования тех аномалий, которые к нему направляли менее разумные субслои. Обладая быстрой реакцией, третий слой исследовал досье с глубокой заинтересованностью – насколько позволяли рамки его разумности. По машинным стандартам эта разумность пока не достигала гамма-уровня, однако третий слой выполнял свою работу так давно, что накопил достаточный эвристический опыт. Третьему слою было ясно, что бо́льшая часть направленных к нему событий не заслуживает его внимания, а вот оставшиеся не лишены интереса, и он не пожалел времени на просмотр их журналов. Две трети этих аномалий оказались повторными жалобами, сообщениями систем о реальных, но кратковременных неполадках. Ни одна из этих неполадок, однако, не угрожала работе корабля, поэтому их можно было временно оставить без внимания.

Треть поступившего массива данных составляли новые события. Из них примерно девяносто процентов относились к тем, какие время от времени можно ожидать, исходя из знаний третьего слоя о корабельном «железе» и задействованном программном обеспечении. И лишь малая толика принадлежала потенциально опасным областям, но, по счастью, со всеми этими повреждениями можно было справиться обычными ремонтными методами. Третий слой почти без колебаний направил инструкции тем частям корабля, которые отвечали за обслуживание инфраструктуры.

В различных частях корабля в буферы сервороботов, уже занятых другим ремонтом и техническим обслуживанием, поступили новые задания. На выполнение их всех уйдут недели, но работа должна быть сделана.

В итоге осталось всего несколько ошибок, теоретически способных перерасти в серьезные проблемы. Эти ошибки было трудно объяснить, и третий слой не представлял себе, при помощи каких сервороботов их можно исправить. Третий слой был не слишком озабочен этим: опыт научил его, что необъяснимые ошибки на поверку оказываются обычными незначительными отказами. Однако в настоящее время у него не было другого выбора, как отправить отчеты об этих аномалиях на рассмотрение высшего слоя корабельной автоматики.

Таким образом продвигались все аномалии – через три анализирующих слоя с последовательно повышающейся разумностью.

К тому времени как подключился последний слой, в пакете осталось лишь одно событие: первоначальная кратковременная аномалия сенсора, та, что длилась не более секунды. Ни один из нижележащих слоев не смог классифицировать эту ошибку при помощи обычных статистических моделей и привычного аналитического инструментария.

Сообщения о событиях поступали на высший уровень только раз или два в минуту.

И вот наконец проснулся настоящий интеллект. Субличность гамма-уровня, ответственная за надзор за шестью слоями, представляла последний рубеж между кибернетикой и человеческой командой. Именно на субличность возлагалась трудная задача решить, стоит ли данная ошибка внимания экипажа. За многие годы субличность научилась не кричать «Волки!» чересчур часто, иначе хозяева могли бы счесть целесообразным ее апгрейд. Оттого процесс принятия решения был мучительным и длился несколько десятков секунд.

Аномалия, с которой пришлось столкнуться субличности, была одной из самых странных за всю историю ее существования. Тщательная проверка логических путей в сенсорной системе не дала ответа, каким образом могло случиться нечто из ряда вон выходящее.