Лейтенант Дмитрий Ильин - Владимир Шигин

– Слава богу, – вытер лицо грязным платком Ильин, – разгрызли-таки орех наваринский!

– Виктория полная! – радовался, сверкая глазами, Ганнибал. – Слава российская затмила славу эллинскую!

Победители вступали в город, печатая шаг. Цейхмейстер в рыжих от пыли ботфортах принимал капитуляцию гарнизона. Под ноги ему летели украшенные полумесяцами и конскими хвостами знамёна и бунчуки. Поодаль, понурив головы, теснились бородатые сераскиры.

Победителям достался огромный наваринский арсенал и более пяти десятков чугунных пушек. К пороховым погребам встали караулы, на городскую площадь – сильный гауптвахт, а у крепостных ворот и магазинов – пикеты. С пленными поступили милосердно: их отпустили под честное слово. Сразу же, не теряя времени, принялся Ганнибал чинить разбитые огнём стены. Дмитрий Ильин был определён им в командование крепостной артиллерией.

Спустя неделю прибыл в Наварин на корабле из Ливорно граф Алексей Орлов, принявший главное командование над всеми российскими силами в Средиземном море. Съехавши на берег, поздравил он Ганнибала с одержанной победой.

– Отныне ты – комендант сей цитадели! – заявил важно.

– Служу Отечеству! – был скромный ответ сына арапа Петра Великого.

А через несколько дней прибыли и корабли адмирала Спиридова. Шумно стало на узких наваринских улочках. Здесь кексгольмцы стояли, там морские артиллеристы квартировали, дальше пёстрый и шумный лагерь воинственных горцев. Определённые в десант матросы расходились по своим кораблям. Дмитрий Ильин, сдав по счёту крепостные пушки армейскому офицеру, вернулся на «Гром».

В июне 1770 года объединённая русская эскадра под кейзер-флагом Алексея Орлова начала поиск турецкого флота. Неприятель был обнаружен в Хиосском проливе 23 июня.

Бомбардирский корабль «Гром» входил на Хиосский плёс во главе второй вспомогательной колонны, состоящей из малых судов. Старшим на нём цейхмейстер эскадры Иван Абрамович Ганнибал. Второй колонне предстояло поддерживать линейные корабли и при необходимости оказывать им всяческую помощь.

К полудню «Гром» оказался на крамболе линейного корабля «Евстафий». Сражение к тому времени уже вступило в решающую фазу. Корабли авангарда и кордебаталии вели яростную перестрелку с турецким флотом. Команда «Грома» находилась меж тем в бездействии, горя желанием хоть чем-то помочь своим товарищам.

Дмитрий Ильин, облокотившись на фальшборт, вместе с остальными офицерами внимательно следил за перипетиями баталии, бурно обсуждая увиденное:

– Смотрите, господа, «Европа» ворочает оверштаг! Что же там у них могло стрястись, ежели Кпокачёв решился рвать линию баталии?

– Глядите на «Евстафий», его сносит течением!

Между тем «Евстафий» навалило на адмиральский турецкий корабль и там началась отчаянная абордажная схватка. Постепенно наши начали одерживать верх, и вскоре турецкий корабль, то был 74-пушечный «Реал-Мустафа», был захвачен. Однако к этому времени турецкий линкор уже горел. Пламя вздымалось над ним выше и выше, грозя в любую минуту перекинуться на «Евстафий».

В начале первого пополудни над «Евстафием» взвились флаги сигнала: «Выслать к кораблю гребные суда».

– Ну-с, – обернулся к капитану «Грома» Перепечину Ганнибал, – действуй не мешкая! Кого пошлёшь за старшего?

– Кроме Ильина боле некого, – на мгновение задумавшись, ответил Перепечин. – Его мортиры пока без надобности, пусть проветрится!

Спустя несколько минут громовская шлюпка спешила к сцепившемуся с турецким кораблём «Евстафию», подле того крутилось до полутора десятков гребных судов. Все они, заведя концы на корабль, пытались оттянуть его от «Реал-Мустафы». Однако разрозненные действия успеха не приносили. Не теряя времени, Ильин взял всё руководство в свои руки. Вооружившись жестяным рупором и выкрикивая команды по-русски и по-гречески, он быстро выстроил все суда в линию и велел производить греблю по команде. Но «Евстафий» к этому времени настолько крепко сцепился с турецким флагманом, что разлучить их не могло уже ничто.

Однако встать на бакштов к «Грому» лейтенант Ильин не успел. Горящая мачта «Реал-Мустафы» упала на палубу «Евстафия» как раз в районе люка в крюйт-камеру, где хранились запасы пороха. Невероятной силы взрыв буквально в клочья разорвал огромный корабль…

Вновь повёл Ильин свою шлюпку туда, где кричали гибнущие… Матросы гребли до кровавых мозолей. Подойдя к месту гибели корабля, шлюпка столкнулась сразу с двумя турецкими полушебеками, пытавшимися перехватить её. И Дмитрий Ильин принял неравный бой! Ошеломив точным ружейным огнём первое судно, он бросился на абордаж второго. В короткой, но яростной схватке турки были частью истреблены, частью спаслись вплавь. Невдалеке сражались с неприятелем шлюпки других кораблей. Дрались ожесточённо, и те и другие горели желанием спасти своих товарищей. Но спасённых было немного. Ильин разыскал лишь командира «Евстафия» капитана 1-го ранга Круза с несколькими офицерами и матросами. Подавляющее большинство команды «Евстафия» погибло при взрыве или утонуло, не дождавшись помощи.

Окровавленного Круза втаскивали на борт талями. Только исполнив всё до конца, громовская шлюпка вернулась на корабль.

– Ну что, лейтенант, поразмялся? – встретил измотанного боем офицера Ганнибал. – Теперь передохни малость да готовь к делу свои мортирицы. Предстоит, сдаётся мне, побомбитьтебе вскорости берега чесменские!

Ильин глянул на окутанный клубами дыма неприятельский флот: турецкие корабли уже поворачивали свои бушприты к Чесме. Не выдержав огня русских пушек, турки бежали в Чесменскую бухту под прикрытие своих береговых батарей.

В тот же день по приказу командующего «Гром» подошёл к входу в бухту и встал там на якорь. Корабль сразу же начал методический обстрел сгрудившегося в бухте турецкого флота. Орлов и Спиридов возложили на бомбардирский корабль задачу постоянно тревожить турок, не давая им ни минуты передышки. Всё время с 24 до вечера 25 июня «Гром» не переставал бросать на неприятельские суда бомбы, писал один из отечественных историков. В донесении же графа Орлова императрице Екатерине II отмечалось, что «Гром» бросал в скопление неприятельских кораблей бомбы «с великою удачею».

– Бомбить так бомбить! – утёрся рукавом усталый лейтенант, – мы, флотские, на всё способные!

А чтобы басурманы никакой диверсии против бомбардирского корабля не учинили, мористее встал линейный корабль «Святослав», как дядька к расшалившемуся малышу для присмотра.

Турки пытались поначалу отпугнуть «Гром» пушечным огнём, но ядра их падали не долетая. Тогда в надежде, что надоедливый московит с наступлением темноты отвяжется, они прекратили стрельбу. «Гром» же продолжал бомбардировать неприятельский флот с великой удачей. От напряжённого огня проседали свинцовые поддоны мортир…

Вместе с бомбардирским кораблём отправился в поиск и флаг-капитан Орлова Самуил Грейг. Бригадиру было поручено осмотреть бухту и доложить свои соображения на капитанском совете. Раздвинув тубусы зрительной трубы, Грейг внимательно разглядывал бухту. В предметном стекле явственно виднелись страшные повреждения на неприятельских кораблях. Ближе к вечеру из бухты выскочила одинокая шлюпка и, уклонившись от ядер, причалила к «Грому». На ней оказались бежавшие из неволи мальтийцы. Рыцарей Мальтийского ордена допрашивал Грейг. Всё увиденное и услышанное бригадир тут же записывал в книжечку…