Город под кожей - Джофф Николсон

Билли заподозрил, что вопрос задан неспроста, – стоит ли отвечать Вроблески обычным «да» или «нет»? – но тут же решил, что зря себя накручивает.

– Он умеет, – добавил Вроблески.

– Ну, тогда пусть моет.

Вроблески выглянул во двор. Аким с кислым видом уже шел к «Кадиллаку» с ведром, шлангом и куском замши в руках. Не говоря больше ни слова, Вроблески повернулся и зашагал по площадке. Билли ничего не оставалось, как поспешить следом.

Планировка сбивала с толку, переходы и лестницы вели вверх, вниз, поперек, одни – открытые всем стихиям, другие – окруженные стенами, заканчивались загадочными коридорами и пролетами; повсюду маячили голые двери и окна. Вроблески открыл одну из дверей – наугад, как показалось Билли, но за ней обнаружилось неожиданно приветливое жилое пространство, совсем непохожее на промзону, – с коврами, продуманным освещением, островками кожаных кресел и диванов. Смахивало на зал ожидания, хотя Билли не мог себе представить, кто и чего мог здесь ожидать. Затем его отвлекло то, что он увидел на стенах, – множество вставленных в рамы географических карт. Билли, разумеется, приходилось видеть карты в рамах и раньше – в отелях или барах с претензией на оригинальность, но не такие.

Некоторые выглядели вполне обыкновенно, хотя явно были очень старые: контуры стран и континентов на них сильно отличались от тех, что рисуют на современных картах. Другие были поновее, но с какой-то чудинкой. Например, символическая карта железнодорожной линии, соединяющей города со странными названиями – Жертва, Озарение, Гордыня, Ложная Дружба. Там также была карта воображаемой страны в форме женской головки, еще одну – карту Гиндукуша – выткали на гобелене. От карт пустынных островов, схем пещер и катакомб рябило в глазах. Почти ни одна из них не изображала такую местность, куда могла бы реально ступить нога человека.

Вроблески обернулся посмотреть на объект, привлекший внимание Билли.

– Это тоже неплохой материал, – заметил хозяин дома. – Когда-нибудь я покажу тебе намного лучше. – И небрежно помахал рукой, давая понять, что за закрытыми дверями хранятся настоящие картографические сокровища.

Небольшой лифт в углу комнаты поднял хозяина и гостя на крышу здания. Двери лифта выходили на открытую террасу. Отсюда было хорошо видно пентхаус с его стеклянными стенками и стальными фермами; за окнами промелькнули полированные полы из выдержанного твердого дерева, ковры буйной расцветки и новые карты – множество карт. Однако Вроблески повел Билли в другую сторону. Он, очевидно, не собирался приглашать гостя на личную половину. Вместо этого они направились на дальний конец крыши, к оранжерее с куполом.

С другой стороны выступающего углом стеклянного тамбура в лицо пахнул пересушенный горячий воздух. Билли обратил внимание на то, что растений в оранжерее было не так уж много. На подставках и низких столах по углам помещения были расставлены кактусы и суккуленты, одни маленькие, другие очень крупные: бледный молочай, агавы, ферокактусы, опунции. Все вместе они создавали разреженную панораму из колючек, столбиков, сфер, лопаток, вскинутых рук. Антураж выглядел под стать хозяину. Вряд ли такой человек, как Вроблески, стал бы разводить петунии, подумал Билли.

Новый сюрприз поджидал в середине оранжереи – плоская застекленная витрина, занимавшая приличный кусок пространства. Сначала Билли показалось, что перед ним детский игрушечный городок, но присмотревшись, он понял: эта штука будет посерьезнее. Филигранными деталями и продуманностью конструкции она смахивала на музейный экспонат. Да и не город это вовсе, а целый остров, формой напоминающий баранью ногу, плавал в синем море из синтетической смолы.

Объяснение Вроблески – «рельефная карта Иводзимы2» – не вызвало в уме Билли никаких ассоциаций, и он решил промолчать. Его удивление только возросло, когда там же, в оранжерее, он увидел растянувшуюся на ротанговой кушетке женщину с толстенным, неподъемным каталогом мод. Она выглядела молодо, это впечатление не портили даже густой слой косметики и замысловатая прическа. Платье с рисунком «под тигра» и отброшенные в сторону туфли стриптизерши усиливали ощущение, что это был ее «рабочий» наряд. Рядом с девушкой на низком столике стоял ярко-розовый коктейль.

– Лорел, – представил свою гостью Вроблески. – Иные скажут, что она – грязная шлюха, охотница за кошельками. Но только не я.

Девушка, не отрывая глаз от журнала, тихо хихикнула. Билли Мур по-прежнему молчал, не находя, что тут можно сказать или сделать.

– Как обстоит дело с парковочным бизнесом? – спросил Вроблески.

– Нормально, – буркнул Билли.

– Первый миллион уже заработал?

– Нет.

– Ну хоть что-то заработал?

– Конечно, да только расходов очень уж много. С ум сойти, сколько приходится платить толковому коменданту стоянки, а еще…

– Подробности мне ни к чему. Я всего лишь прощупываю, не заинтересует ли тебя работенка на стороне, способная пополнить твои наличные поступления. Считай нашу встречу собеседованием с работодателем.

– Я стараюсь не нарываться на неприятности.

– А разве все мы не стараемся?

– Мне сдается, ваши неприятности не так банальны, как мои.

– Неужели? Ты, конечно, всякого наслышан обо мне, но поверь, только половина из этого – правда.

– Какая именно половина? – спросил Билли.

Вроблески по достоинству оценил вопрос.

– Я и сам не знаю. Главное, когда люди рассказывают о тебе ужасные вещи, это всегда идет на пользу бизнесу.

Билли кивнул. Он не собирался возражать.

– Разумеется, после нашей встречи на аукционе я навел о тебе справки, – продолжал Вроблески. – И получил исключительно хорошие отзывы.

– Вы им поверили?

– Ну. наполовину.

Вроблески посмотрел сквозь стеклянную стенку оранжереи наружу. Что-то там – невидимое, но осязаемое – явно его удручало.

– Люди говорят, у тебя есть мозги, – сказал он. – А мне сейчас лишние мозги не помешали бы.

Билли хмыкнул. Надо быть круглым идиотом, чтобы поверить, будто Вроблески привлекли его умственные способности.

– Говорят также, что ты – крутой парень.

– Я не корчу из себя крутого, – ответил Билли.

Оба про себя отметили: ответ удачный.

– Сколько тебе лет? – спросил Вроблески.

– Тридцать.

– Разведен, так?

– Так.

– И у тебя есть двенадцатилетняя дочь?

– Да.

Все было верно и не представляло собой тайну. Билли Мура не удивило, что Вроблески основательно подготовился к встрече, но все же он чувствовал себя неуютно оттого, что вынужден говорить о дочери в таком месте и с таким человеком.