Политическая власть - Алексей Михайлович Величко

и в самом деле представляет собой результат отказа от той гипотетической физической вседозволенности, которую нередко почему-то именуют «свободой».

С течением времени, как учит история, власть в организованном сообществе становится обязательной и в известной степени неустранимой для всех граждан. Но и в последующие годы живое, активное участие в политической жизни возможно широкого круга лиц усиливает государственное самосознание народа и делает это единство более крепким и надежным[64].

Как видим, благосостояние государства зависит не от наличия законов (те нередко бывают несовершенными или вообще деспотическими), не от силы принуждения (она, как раз, является признаком государственного упадка, общественно-политического кризиса), а от того, насколько носители верховной власти солидарны со своими гражданами, и каким духом эта солидарность питается.

VI

И все же нерешенным остается очень важный вопрос. Как следует из предыдущего изложения, политическая власть ни индивидом, ни обществом, ни государством не создается. Да, все они пребывают в ней, однако власть приходит в государство извне. Потому, к слову сказать, хоть и принято именовать лиц, возглавляющих государство, «верховной властью», отождествляя конкретного человека, властителя, с «властью», но в действительности было бы правильно говорить о нем, как о носителе власти. Власть действует «со стороны» одновременно на волю конкретного человека и всего общества в целом, покрывая их своим невидимым саваном. Как не раз замечалось, власть вообще предшествует обществу, она никак не может быть признана выражением или проявлением нации, поскольку сама нация рождается лишь в результате долгого сосуществования отдельных элементов под одной и той же властью. Власть первородна по отношению к обществу и государству[65].

Получается, что государство существует при посредстве политической власти, но ее саму не образует, как источник. Воля государства имеет место быть, но она не имеет характера единой воли, далеко не ограничивается волеизъявлениями носителей власти и подвластных, всеми ими руководит неизвестная, но ощутимая высшая воля. Политическая власть — это сила, но она вовсе не исчерпывается той совокупностью силовых проявлений, которые исходят от ее носителей. Принуждение со стороны политической власти, подкрепленное силой, существует, но субъектами его воздействия становятся одновременно и подвластные, и сами властители. И, как несложно заметить, это принуждение обусловлено внешними условиями бытия и природными качествами человека. Иными словами, в известной степени детерминировано. Где же здесь в этом случае свобода и воля?!

Однако, как правило, политическая власть настолько представляется для человека естественной, «своей», что индивиды с легкостью признают ее производной от собственной воли. Вероятно, в том числе этим соображением обусловлено сегодняшнее повсеместное торжество идеи, будто источником власти в государстве является народ, он же признается ее сувереном.

Возникает очередной парадокс: с одной стороны, в свете сказанного очевидно, что словосочетание «народная воля», утрачивает здравый смысл. С другой, нельзя отрицать тот факт, что государство и политическая власть — это все же и государственные (общенародные) воля и сила, а также принуждение, исходящее от лица властителей. «Где слово царя, там власть» (Еккл. 8:4).

Разрешение этого противоречия (или, правильнее сказать, антиномии) следует начать с изучения более общих понятий. Если политическая власть — лишь один из видов понятия «власть», то, следовательно, последняя по своей природе вовсе не замыкается в границах человеческого общества, а представляет собой вселенское явление. Не только человечество, но весь окружающий нас мир, видимый и невидимый, пребывает в отношениях власти, подчинен единой власти. Религиозное сознание охотно признает факт властвования над природой неведомых и невидимых властителей («духи воды, пустыни, земли»), утверждает существование Ангелов, хранителей людей и покровителей народов[66]. А в обыденной речи нередко встречаются выражения типа «власть стихии». Все это свидетельствует о том, что для человеческого сознания естественно аксиоматическое утверждение, что всем миром управляет единая Власть, одним из проявлений которой выступает власть политическая.

В действительности, это наивное, но общераспространенное до недавнего времени понимание власти, пусть и лишенное «научного» обоснования, имеет твердую основу в логике. Ведь в противном случае нам следовало бы доказать, что политическая власть либо не принадлежит общему понятию «власти», либо последняя не обладает приписываемым ей свойствами единства, неделимости, воли и силы, которыми обладает один из ее видов — политическая власть, что, разумеется, абсурдно: в результате такого допущения появляются два понятия власти, имеющие одинаковое наименование, но обладающие разным набором свойств. Что противоречит и опытным наблюдениям.

Животный мир, равно как и человеческий, также знает иерархию, свою социальную, если можно так выразиться, среду, правила и традиции. Ангелы тоже подчинены некой высшей власти, и даже падшие духовные творения, бесы, подвластны ей. Каждая из групп этих существ управляется своей властью, как очередным видом общей и единой вселенской власти. Для каждого из указанных сообществ управляемая ими локальная власть становится их собственной, единственно возможной, поскольку основывается на их природе, особенности которой обусловлены не волей обладателя, а внешней силой, создавшей ее. Иными словами, сказанное позволяет сделать единственный разумный вывод о том, что весь Космос управляется единой властью Бога.

Этот тезис имеет далеко не единственное обоснование. К примеру, в свойственной схоластике манере доказательства единовластия мира приводил знаменитый Отец Римо-католической церкви Фома Аквинат (1225–1274): «Несколько не могут быть причиной единства или согласия, кроме тех случаев, когда они объединены. Однако и тогда каждый из них по отдельности более склонен быть лучшей причиной единства, чем несколько объединенных вещей. Поэтому многое лучше управляется одним, нежели несколькими. Из всего этого следует, что управление миром, которое суть наилучшее из управлений, должно быть управлением одним. Нет в многовластии блага, да будет один правитель»[67].

Власть Творца действует повсеместно и постоянно: ведь Он не только создал Вселенную, но и является Вседержителем, Которому подвластно все. «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было вначале у Бога. Все через Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть. В Нем была жизнь» (Ин. 1:1–4).

Тексты стихов Священного Писания очень часто представляют власть в пассивно-страдательной форме: она «дана», «отнята», «передана» и т. п., что позволяет верно определить ее источник. «Иисус отвечал: ты не имел бы надо Мной никакой власти, если бы не было дано тебе свыше» (Ин. 19:11). «Смерть уже не имеет над Ним власти» (Рим. 6:9). «Ты дал Ему власть над всякой плотью» (Ин.17:2). «И сказал Ему диавол: дам Тебе власть над сими царствами» (Лк. 4:6). «Мы берем власть над верою вашей» (2 Кор.1:24) и т. д.

Даже в обществах, забывших свое религиозное прошлое, неосознанно сохраняется отношение к власти, как к чему-то божественному,