Мне все льзя - Татьяна Мужицкая

Между тем всю жизнь нам твердили обратное. «Терпение и труд все перетрут», «Без труда не вытащишь и рыбку из пруда» и тому подобное. Ну и как? Нравится вам есть перетертое? Если у вас нет зубов, то, наверное, да. А если есть – вряд ли. С другой стороны, за этой фразой мне всю жизнь слышится страдальческий зубовный скрежет. Терпение и труд, конечно, могут перетереть все (давайте еще про СИЛУ воли вспомним!). Но получим ли мы от этого удовольствие? И вообще – стоит ли говорить об удовольствии от процесса напряженного труда? Может, тут гораздо уместнее будут терпение, способность переносить напряжение? И правильно ли, как это сделал автор «Потока», ставить знак равенства между работой и счастьем?

Если это женщина, то пресловутые 90–60–90, светлые волосы, большие голубые глаза, отсутствие волос на теле, много волос на голове. Если мужчина, то широкоплечий блондин ростом 1,80 м, а лучше – 1,90 м, пресс – кубиками, ровный нос, открытый взгляд.

То же самое в школе – там у каждого предмета существуют стандарты, надо по ним учиться. Есть стандарты и у работодателей – умение работать в команде, например, или так называемая «стрессоустойчивость», под чем обычно понимается необходимость сносить перепады настроения неадекватного начальника.

Конечно, подстроиться под 90–60–90 или кубики на животе не так просто. Если вы за всю жизнь не выросли выше 1,60 м, у вас квадратное телосложение, волосы редкие и жидкие, глаза узкие и карие, то комплекс неполноценности обеспечен на всю жизнь.

Однако, так и быть, вам дадут шанс соответствовать канонам: контактные линзы сделают глаза голубыми, особый шампунь поможет превратить жидкие волосы в пышную гриву, каблуки на платформе прибавят росту, покрой платья визуально отметит талию, а персональный тренер с кровью и потом выбьет из вас кубики на животе. Но вряд ли вы избавитесь от комплекса неполноценности и за приближение к стандартам заплатите большую цену. И еще не факт, что будете соответствовать им.

Точно так же в школе нас учили, что мы должны стремиться к чему-то высокому, что двоечник обязан стать отличником. Желательно так называемым «круглым» – то есть по всем предметам. Как в анекдоте, когда папа смотрит Вовочке в дневник: русский – «два», математика – «два», история – «два», химия – «два», биология – «два», пение – «пять». «Эта сволочь еще и поет!» – кричит папа.

«Эта сволочь еще и поет!»

У многих родителей именно такой ход мыслей: «Эта сволочь еще и поет!»

А что было бы, если бы этот дневник взял папа с совсем другим мышлением? Тот, который бы считал, что надо не подтягивать то, что дается плохо, а развивать то, что ему дается легко. Пение – пять? Отлично! Раз так, пойдем учиться петь! И, возможно, из Вовочки вырос бы новый Паваротти. Потому что ребенку еще очень нравится учиться. У него глубинный интерес познания мира, темы для общения со сверстниками, со взрослыми. Почему мы не поддерживаем его в том, что ему нравится? Почему мы делаем акцент на том, что у него получается плохо, заставляем его испытывать негативные эмоции, а потом удивляемся, что ему совсем не хочется учиться? А он боится, что у него не получится.

На самом деле природа и Вселенная выдали нам реперные точки, точки отсчета, по которым мы можем узнать, туда ли идем. Да, конечно, есть профессионалы-спортсмены, которые сконцентрированы на достижениях и результатах. Они идут «через тернии к звездам», и им это привычно. Преодоление является частью их движения к результату. Чтобы у такого спортсмена получился полет на горных лыжах с трамплина, он должен пройти через сотни падений. Но, идя за путеводной звездой результата, он этого может и не замечать.

Но если мы занимаемся чем-то не ради соревнования? Очень часто сопротивление среды не случайно. Возможно, оно означает, что мы идем не туда. Во время одной деятельности мы как будто заряжаемся, несмотря на физическую усталость. А есть процессы, в которых мы энергию отдаем. Если нам что-то удается легко, нам кажется, это делается само, без нашего участия.

Такое ощущение, что в это время у нас расправляются крылья.

Человек, который учит иностранный язык с любовью и страстью, учит его круглосуточно. У него может не сразу получаться, но он этого не замечает. И поле любви начинает генерировать возможности: нужные люди притягиваются сами. Моя подруга захотела учить греческий язык, очень увлеклась. Нечаянно, летя в Воркуту, познакомилась в самолете с греком. Где Воркута, а где Греция? Сейчас они переписываются в скайпе, причем у них не романтические, а приятельские отношения, которые дают ей возможность практиковаться в греческом.

Если же у нас начинаются сложности, то, скорее всего, мы идем против своего потока. Мы боремся с собой, с системой, все время натыкаемся на препятствия. В итоге создается то самое знакомое многим ощущение, что мы ломимся в закрытую дверь.

Вечная трагедия. Мать говорит выросшему ребенку:

– Ты неблагодарная скотина! Я на тебя положила всю жизнь! Я отказалась от научной карьеры, я уехала из такого прекрасного дома куда-то, чтобы тебе было лучше, а ты!

– Я тебя об этом не просил, – отвечает тот.

Как же трудно, практически невозможно быть молодцом и при этом все время слушаться маму! «Искусство требует жертв» – мне кажется, мы неправильно понимаем это расхожее выражение. Оно не требует страданий, не требует идти туда, куда тебе не хочется. Это означает, что ты должен определиться, что ты любишь, чтобы направить туда всю энергию своей любви. И, возможно, отказаться от всего остального, не размениваться, пожертвовать неважным для тебя. Ведь тебе нужно выбрать то направление, которое максимально срезонирует с твоим состоянием, откликнется в душе.

Потому что если ты распыляешь свою любовь на преодоление препятствий, то очень часто на дело всей твоей жизни ее почти не остается.