Няня для трудного папы - Эльвира Смелик

– У-у, – протянула она задумчиво. – Борь, не знаю. Как-то странно.

– Что странно? – опять нахмурился он. – Жить вместе с любимым человеком?

– Нет, – решительно возразила Арина, – я не об этом. Странно, жить за чужой счёт.

Горячая ладонь соскользнула с бедра, и вообще рука отодвинулась, Арина почувствовала, как напряглось и затвердело расслабленное тело.

– То есть я для тебя чужой?

Она проговорила миролюбиво, но в тоже время чуть-чуть обиженно.

– Борь, ну что ты к словам цепляешься? Ты же прекрасно знаешь, что не чужой. – Коснулась губами кожи, опять провела пальцем по груди, по животу. – Просто… ну поминаешь, мне хочется быть самодостаточной, чтобы, не просить у тебя те же деньги…

– Тебе и не придётся просить, – не дослушав, перебил Борис. – Всё и так будет. И, если хочешь работать, я же не запрещаю, – убеждённо заверил он, но тут же прибавил, осуждающе, возмущённо: – Но не няней же у каких-то нуворишей.

Арина не могла понять, что его так раздражает. Работа, конечно, не самая престижная, но она ведь только на время. И вон даже Жуковский, знаменитый поэт, основоположник романтизма, не посчитал для себя зазорным быть учителем будущей императрицы Александры Фёдоровны и наставником цесаревича.

– Во-первых, я ничего не говорила про нуворишей, – заметила Арина, по-прежнему вполне миролюбиво. – Во-вторых, что в этом такого уж плохого?

Борис ответил, даже не задумавшись, словно фраза была давно заготовлена, ну, или сложилась мгновенно, потому что ситуация действительно его настолько задевала:

– То, что такая работа или для женщины в возрасте или для молоденькой незамужней девочки.

Арина тихонько фыркнула:

– Ну так я как раз молоденькая и незамужняя.

Но Борис не захотел воспринимать её слова, как шутку, произнёс наставительно, с напором:

– У тебя есть я, твой мужчина. И если дело в том, что мы пока…

Теперь уже Арина перебила.

– Боря, Боря, Боря, подожди, – зачастила, приподнялась, упёрлась ладонями в кровать, вывела с напором: – Не думай, что я вот так вот прямо сейчас принуждаю тебя сделать мне предложение. Не надо. Я вообще не имела в виду ничего подобного.

Только Борис почему-то не успокоился, а, похоже, наоборот оскорбился, помрачнел, чуть скривил уголок рта, выдохнул глухо:

– Ясно.

– Ты что обиделся? – озадачилась Арина. Неужели он на полном серьёзе пытался заговорить о браке? Сейчас? – Ты хочешь… – она не закончила, остановилась на середине фразы. Да ну, вряд ли. И опять попробовала обернуть всё в шутку, прищурилась, улыбнулась: – А-а, поняла. Тебе всё-таки нравится принуждение.

Арина нависла над ним, хотела устроиться сверху, но Борис остановил, придержал её рукой, произнёс холодно и резко:

– Не нравится. – А потом вообще отодвинулся, перекатился на бок, повернулся спиной, сделал вид, что собирается спать.

Да что такое происходит?

Борис под влиянием минутного порыва и обычной ироничной подначки на самом деле решил сделать ей предложение? Да не рассчитывала Арина на подобное. Хотя и на суперромантичную обстановку, специально созданную ради такого случая, тоже не рассчитывала.

Если честно, она ещё толком и не задумывалась об официальном оформлении их отношений. И дело не в том, что вместе они не так давно, и не в том, что в качестве возможного мужа Боря её не слишком устраивал. Арина пока даже не примеряла на него эту роль, для начала хотела сама устроить свою жизнь, ни на кого не полагаясь.

Ей, между прочим, двадцать пять уже, а у неё в данный момент даже работы нет. А если Арина сейчас выскочит замуж за человека, который полностью готов её обеспечивать, она так и останется в принципе никем. Обычной содержанкой, пусть и в качестве любимой жены. Кому-то за счастье, а её не слишком устраивает.

Она не настолько в безвыходном положении и не отчаялась, чтобы не попытаться сделать себя самой. А начать не стыдно и с малого, например, с места няни. Немного подзаработать, если, конечно, предложенная зарплата позволит, параллельно продолжить обучение, потом получить сертификат, чтобы было чем подтвердить свою состоятельность и квалификацию – люди же любят официальные бумажки на красивых бланках с печатями, – и постепенно обзавестись клиентами.

А Борис надулся – сразу, не попробовав разобраться, посчитал, что Арина пренебрегла его устремлениями, планами на совместное существование, отказала, даже не позволив сделать предложение. Так что ли? И показательно отвернулся, видимо, намекая, что её для него больше не существует.

Арина откинула одеяло, спустила ноги с кровати, поднялась, потянулась за одеждой.

Хорошо, она сейчас на папиной машине. С ней не имеет никакого значения, что уже очень поздно, и такси не придётся вызывать.

– Ты куда? – Борис всё-таки не остался безучастным, развернулся, тоже привстал, посмотрел мрачновато и недовольно.

– Домой. Пока мы окончательно не поссорились.

– А-а, – с нарочитым понимаем протянул он, усмехнулся, – психологические штучки. Рассчитываешь, сейчас я начну каяться и тебя уговаривать?

– Ни на что я не рассчитываю, – спокойно проговорила Арина, – а просто иду домой.

Борис сдвинулся к краю кровати, произнёс уверенно и твёрдо:

– Никуда ты не пойдёшь.

Арина не ответила, принялась одеваться, но он мгновенно оказался рядом, ухватил за руку, крепко сжал, потянул на себя:

– Я же сказал, никуда не пойдёшь.

Она не стала дёргаться и вырываться, повернулась к нему лицом, заглянула в потемневшие глаза.

– Борь, перестань. И отцепись. Мне больно.

– Мне тоже, – неожиданно выдал он, даже ни капли не ослабив хватку.

– Тебе?

– Да, мне! – подтвердил он убеждённо. – Потому что ты не хочешь воспринимать меня серьёзно.

– Борь, ну, Боря! Всё же не так. Я очень даже воспринимаю… тебя…

Он не стал слушать дальше, впился в губы, безжалостно их сминая, притиснул Арину к себе, надавил ладонью на затылок, не позволяя отодвинуться, и целовал неистово, жадно. Она растерялась под его напором, вроде бы и желала возмутиться, оттолкнуть – хотя бы попытаться – но ведь чувствовала, это не притворство, ему действительно сносило голову от внезапно разбушевавшейся страсти, и та легко передавалась, захватывала, обжигала.

Борис сам отстранился, но совсем чуть-чуть, продолжая по-прежнему крепко прижимать Арину к себе, сглотнул, прошептал жарко:

– Я тебя люблю. Ты что, не понимаешь? Очень-очень люблю.

– Борь, я понимаю. Но…

Он опять накрыл её губы своими, заглушив последнее слово, поймав его раньше, чем оно успело зазвучать, заставив задохнуться, судорожно втянуть воздух приоткрытым ртом, вместе с очередным настойчивым жадным поцелуем. Потом потеснил её к кровати, опрокинул, не давая опомниться и самой хоть как-то отреагировать, навалился, прижал к матрасу руки, и опять целовал, не только губы, но и шею, плечи, ключицы, всё с тем же неистовством и страстью. И Арина тоже потеряла контроль, поддалась его порыву, ей и самой нравилось, когда в исступлении, несдержанно и даже немножко жёстко.