Няня для трудного папы - Эльвира Смелик

– Да я вроде пока ещё не соглашалась, – напомнила она. – Это же только собеседование.

Котенков удивлённо вскинулся (нарочито удивлённо), поинтересовался въедливо:

– Хотите сказать, вы пришли на него просто так, типа посмотреть, а не в желании получить работу?

Ну, если честно, в принципе так и есть – в первую очередь просто посмотреть и уже только потом получить работу, если условия Арину устроят.

– То есть вы меня берёте? – уточнила она. – Вот так, едва увидев.

– Ну, не едва, – не смутившись, возразил Котенков. – Уже второй раз. И тот, что прошёл в неофициальной обстановке, гораздо показательней и ценнее.

– Так вы задумали какую-то коварную месть? Из-за того случая.

– Ну вот ещё! – воскликнул Котенков, отмахнулся снисходительно. – Я не размениваюсь на мелочи.

– Ясно.

Значит, Арина для него из разряда мелочей, недостойных внимания? И, кажется, сейчас ей не удалось сохранить безучастное выражение на лице, последняя мысль и рождённые ею эмоции отразились достаточно чётко, потому что Котенков внезапно произнёс:

– Подождите. – Хотя Арина вроде бы никуда и не торопилась. И со всей убеждённостью заверил: – Вы меня действительно устраиваете. Но, конечно, можете отказаться.

Вполне вероятно, так она и поступит.

– У меня нет своей машины, – заявила Арина, надеясь чем-то объективным и уважительным оправдать уже готовые вырваться слова отказа. – Та не моя.

– Зато у меня есть, – невозмутимо парировал Котенков. – Жить вы, кстати, тоже можете здесь, если вам так будет удобней. Комнат в доме хватает. Так вообще было бы оптимально. Вам же не обязательно каждый день возвращаться к себе? В анкете написано, вы не замужем и детей нет.

– Есть, – возразила Арина. – В смысле не дети, жених.

Бориса же можно так назвать? С учётом, что, если бы Арина его не перебила, он точно сделал бы ей предложение.

– Жених? – переспросил Котенков и неожиданно вывел: – Отлично.

– Что отлично? – озадачилась Арина.

– То, что у вас есть жених, – пояснил Котенков, добавил: – Поздравляю.

А это-то тут причём? Он точно не издевается?

Арина уставилась на собеседника с подозрением.

– Конечно, заниматься вы будете в основном Евой, – уверенно вещал Котенков. – Но и за Макаром тоже по возможности присматривайте. Только не говорите ему об этом, а то опять что-нибудь выкинет. Вы ведь уже немного в курсе, какой он.

Какой он? Да обыкновенный. Типичный подросток, бунтующий против навязываемых правил и авторитетов, считающий, что разбирается в жизни гораздо лучше закоснелых взрослых, готовый назло маме (в данном случае, папе) отморозить уши, но сделать по-своему.

– У вас с ним проблемы? – прозвучало, как мифическая коронная фраза психотерапевтов «Вы хотите об этом поговорить?», хотя Арина и спрашивала чисто по-человечески.

Котенков не ответил, что это не её дело – на самом деле очень даже её, если она всё-таки согласится здесь работать, – промычал что-то неопределённое, недовольно поморщился, но всё-таки признался:

– Не то чтобы. Просто… просто мы ещё не совсем привыкли друг другу. Точнее, жить под одной крышей. Раньше он с матерью жил, а не со мной. Мы с ней давно в разводе.

– А почему сейчас здесь? Она куда-то уехала?

– Умерла, – коротко пояснил Котенков. – Несчастный случай.

Арина не стала выспрашивать подробности, зато теперь ей гораздо понятней причины, судя по всему, натянутых отношений Котенкова с сыном. Или, скорее, наоборот, сына с ним, а, возможно, и со всеми остальными.

– А дочь? Она…

– Она от второй жены, – совершенно спокойно выдал собеседник. – И та вполне жива и здорова, но её здесь тоже нет. И вот она как раз уехала. Но вы же, наверное, в курсе?

– Нет, – Арина помотала головой, недоумённо дёрнула плечами. – Откуда я могла знать о подобном?

Котенков опять вперился в неё с пристальным вниманием, даже чуть прищурился, словно пытался разглядеть получше, и уточнил с некоторым недоверием:

– А вы действительно не знали? И жених у вас есть на самом деле?

– Конечно! – воскликнула Арина. Что ещё за тайны мадридского двора вкупе с «Санта-Барбарой»? – Но, к сожалению, сертификат международного образца с печатью по такому случаю не выдают. Могу только на словах заверить. Ещё раз.

Одна из Котенковских бровей медленно поползла вверх. Ох, наверное, зря Арина решила поёрничать. Не ведут себя так с предполагаемыми работодателями, особенно претендуя на роль няни. Та, конечно же, должна быть образцом сдержанности и благовоспитанности. Но ведь Арина до сих пор определённо не согласилась, хотя почему-то сомнений становилось всё меньше, словно она проникалась ситуацией или воспринимала её как вызов, на который хотелось достойно ответить.

Но всё-таки неплохо бы для начала увидеться с ребёнком, вдруг он такой, что ни за какие деньги и близко подойти не согласишься, а уж тем более отвечать за него. То есть за неё. И внутрисемейные отношения здесь весьма своеобразные: отец-одиночка с двумя очень разновозрастными детьми от разных матерей, с каждой из которых свои проблемы. А сам он, кажется, вполне ничего – без всяких там романтических контекстов – и внешне вполне приятный, и характер вроде бы адекватный: ни излишней заносчивости, ни высокомерия, ни снобизма, ни глупой напыщенности. Котенков будто ещё и Аринины мысли услышал, указал рукой на дверь:

– Пойдёмте, я вас с Евой познакомлю. – И сам двинулся в сторону выхода, а поравнявшись с Ариной, произнёс: – В принципе, место ваше. И дочке вы, думаю, понравитесь. Или вы действительно чисто посмотреть пришли?

– Нет, – возразила Арина. – Работать.

Они опять прошли через холл, но теперь уже точно к лестнице, ведущей на второй этаж, и всю дорогу Котенков деловито сыпал наставлениями:

– Вопросы про её мать с Евой лишний раз лучше не обсуждать. Чтобы случайно ничего лишнего не ляпнуть. Если только она сама заговорит. Но всё-таки постарайтесь избегать этой темы. Переведите разговор на другую. Для вас же подобное не проблема?

– Она переживает? Скучает по ней?

– Она почти уже четыре года живёт со мной, – вместо прямого ответа, сообщил Котенков.

– И что, всё это время они не виделись?

– Почти, – выдал Котенков достаточно безучастно, и Арина предположила, с трудом сдержав готовые прорваться удивление и осуждение:

– Вы не позволяли?

Он шагнул ей наперерез, вынудив резко остановится, и сам замер, развёл руками, воскликнул с праведным возмущением:

– Слушайте, Арина Валерьевна. Вы за кого постоянно меня принимаете? Сначала заявляете, что я бью сына. Теперь, что я запрещаю дочери видеться с матерью.