Секрет - Шарлотта Бронте

Когда они подступили к нашим стенам, то заорали страшными голосами, что сотрут нас с лица земли и разрушат наш город до основания, потому что он возник по волшебству и по волшебству должен исчезнуть. На эти дерзкие речи мы ответили пушечным громом. Двое неприятелей упали мертвыми, остальные припустили к горам, так что пятки засверкали. Вдогонку им неслись наши торжествующие крики.

Вечером они вернулись и в самых униженных выражениях попросили отдать им тела убитых товарищей. Мы исполнили просьбу, а они в благодарность разрешили нам присутствовать на погребении.

Через несколько дней, 11 сентября, Рональд вбежал во Дворец правосудия, где все мы сидели, и крикнул, что прибыл корабль из Англии. Герцог Йоркский тут же отправил Артура Уэлсли проверить, так ли это.

Придя на берег, тот обнаружил, что команда — пятьдесят человек — уже высадилась. Корабль их был почти совершенно разбит. Артур Уэлсли задал морякам несколько вопросов. Они очень удивились, что он здесь, и принялись расспрашивать, как ему удалось выжить в таком краю. Он пригласил их следовать за собой.

Когда Артур Уэлсли привел моряков во Дворец правосудия, герцог Йоркский велел им поведать свою историю.

Они закричали:

— Нас прибило к берегу штормом, и мы просим вас о приюте.

Герцог Йоркский ответил:

— Собратья-англичане! Мы рады, что вас прибило штормом к нашему берегу, и охотно дадим вам приют.

Моряки пробыли у нас недели две. За это время джинны починили их корабль, и они отправились в Англию, взяв с собой Артура Уэлсли.

Примерно десять лет мы продолжали воевать с чернокожими, после чего заключили мир, и в следующие десять лет не произошло ничего, достойного упоминания.

16 марта 1816 года в городе прозвучал голос: «Поставьте дозорного на Южную башню, ибо завтра в ваши ворота вступит победитель!»

Герцог Йоркский немедля отрядил Генри Клинтона на высочайшую башню города. Около полудня Клинтон закричал:

— Я что-то вижу далеко в Атлантике!

Мы все взбежали на сторожевую башню и, всмотревшись в океан, различили на горизонте темное пятнышко. Когда оно приблизилось, стало ясно, что это флот. Наконец корабли бросили якорь, и команда начала высаживаться на берег. Сперва сошли двенадцать полков кавалерии, потом три полка инфантерии и несколько офицеров высокого ранга, которые явно составляли свиту некоего крупного военачальника. Наконец высадился и сам генерал. Некоторые из нас приметили в нем сходство с Артуром Уэлсли.

Выстроив свои полки, он приказал им двигаться вперед, и вскоре они вошли в ворота города. Перед башней они остановились, и генерал голосом Артура Уэлсли произнес:

— Хилл, оставайтесь с войском, пока я схожу во Дворец правосудия. Думаю, если эта земля еще обитаема, то все должны быть там. А вы, Бересфорд, можете пойти со мной.

— Нет, нет, мы все здесь, Артур, до смерти перепуганы, что ты сожжешь башню и разграбишь город! — воскликнул герцог Йоркский, когда мы спустились из нашего укрытия.

— Так вы все здесь, никто из вас не погиб в бою и не умер в больнице? — промолвил его светлость, спрыгивая с боевого коня и по очереди пожимая нам руки. — Сейчас же идем в «Большую гостиницу» и в Фердинандо-Холл, храбрые мои товарищи! Там мы расскажем друг другу, что испытали и что совершили с нашей последней встречи.

— Скажите, ваша светлость, в какой части города разместить армию? — спросил один из офицеров.

— О, за армию можете не опасаться, Мюррей, мы не в Испании. Пусть все идут за мной.

— Всем следовать за его светлостью герцогом Веллингтоном! — крикнул Мюррей.

— Его светлость герцог Веллингтон? — в один голос изумленно переспросили мы.

— Да, его светлость герцог Веллингтон, — ответил другой офицер. — Не знаю, кто вы такие, но наш доблестнейший генерал — победитель Наполеона и освободитель Европы.

— Значит, джинны не всегда лгут, — сказал Маркус О’Донелл, — и я очень этому рад. Я всегда думал, герцог, что за время отсутствия ты чем-нибудь прославишься.

— Чем-нибудь! — презрительно фыркнул Мюррей.

— Мюррей, — сурово произнес его светлость. — Если вы немедля не извинитесь перед этим джентльменом, я отдам вас под трибунал.

Мюррей тут же подошел к О’Донеллу и сказал:

— Сэр, я очень сожалею о моей глупой дерзости и обещаю не оскорблять вас впредь.

— Отлично сказано, Мюррей, — промолвил герцог. — А теперь обменяйтесь рукопожатиями и будьте друзьями. Я ненавижу гражданские войны.

К тому времени мы подошли к «Большой гостинице» — превосходнейшему зданию, способному вместить двадцать тысяч человек. Вскоре мы уже сидели в зале и слушали рассказ Бересфорда о том, как Европу освободили из-под ига деспота, о славной победе, прогремевшей на весь цивилизованный мир, о великолепных торжествах по указанному случаю и о том, как в этой связи Англию почтили своим присутствием все величайшие монархи Европы. Мы бы слушали дольше и еще много всего узнали, если бы полуночный колокол не возвестил, что пора спать.

Через несколько дней герцог Йоркский выразил желание вернуться на родину, для чего ему и предоставили корабль с командой из двадцати человек.

Теперь в городе было пятнадцать тысяч жителей, и мы решили выбрать себе короля. 14 июня 1827 года во Дворце правосудия собрался всенародный совет. Вкруг трона сидели Маркус О’Донелл, Ф. Кортес, Г. Клинтон, Г. Данелли, Гарольд Фицджордж и герцог Веллингтон со свитой. Все были в величайшем волнении: каждый хотел знать, кого предложат королем, ибо на сей счет не было никаких сведений или даже намеков. Наконец двери закрылись, и Кортес объявил, что весь народ в сборе. Тогда Стюарт поднялся с места и произнес:

— Я утверждаю, что благороднейший фельдмаршал Артур, герцог Веллингтон, более всех достоин воссесть на трон нашего королевства.

Веллингтон встал. В зале наступила полнейшая тишина.

Он произнес следующее:

— Воины! Я буду защищать то, что вы мне доверили.

Засим, поклонившись совету, он удалился под громогласные изъявления бурной радости.

Ш. Бронте

Эта история случилась со мною во время путешествия по южной Ирландии. Как-то августовским вечером, после долгой пешей прогулки, я спустился с горы, стоящей над деревушкой Кэр, и внезапно увидел красивый старинный замок. Он был каменный, перед ним текла река, а позади темнел лес. Через реку был перекинут мост, ведущий к замку.

Поднявшись на мост, я остановился полюбоваться видом. Далеко внизу расстилалась широкая водная гладь; даже легкая рябь не морщила отраженную в ней бледную луну. В долине виднелась россыпь домишек, именуемая Кэр, а дальше вставали горы Киллани. На все это бесшумно и почти незаметно наползало одеяние сумерек. Стояла полная тишина, нарушаемая лишь гулом далекой деревни и нежной соловьиной песнью в лесу.