Секрет - Шарлотта Бронте

— Вы лорд Чарлз Уэлсли?

— Имею такую честь. А вы кто?

— Мэри Перси.

— А кто такая Мэри Перси? — спросил чертенок.

Мисс Перси была в полном восторге от знакомства. Она прочла все труды этого выдающегося литератора по двадцать раз и восхищалась ими чрезвычайно. Теперь перед нею был сам автор. Говоря с ним, мисс Перси, разумеется, отбросила всякую сдержанность и выказала естественную, веселую натуру, которую так редко проявляла на людях. Она взяла эту мартышку на руки и усадила рядом с собой на диван, где маленькое чудовище вертелось и ерзало, смеялось и болтало, найдя ее обхождение — по собственным словам — «не чрезмерно для себя неприятным». Ей удавалось поддерживать в нем хорошее настроение, но вот умерить его раздражающую непоседливость было куда труднее. Она спросила, как он относится к своему благородному брату.

Он воскликнул:

— Брат?! Чурбан свинячий, а не брат, вот он кто! Торнтон говорит, и Эмии[92]тоже, его, мол, удавить мало, орясину этакую!

Мисс Перси не поняла половины его слов, но тем не менее они с Чарли отлично поладили. Многие дамы и некоторые джентльмены, подойдя ближе, слушали ее веселую беседу с «исчадием ада», как назвал его в тот вечер маркиз Доуро. Впрочем, заметив внимание посторонних, мисс Перси сперва заговорила более официально, а затем и вовсе умолкла. Тщетно бесенок хватал ее за руки, заглядывал в глаза, отпускал ехидные замечания о гостях и нелепые — о ней самой; она лишь улыбалась, один раз погладила его руку (он с возмущением вырвался) и произнесла от силы слово или два. Подошел герцог Веллингтон и вступил с нею в беседу. Мисс Перси чтила его светлость превыше всех людей на земле, поэтому вся ее сдержанность улетучилась в один миг. Мисс Перси тоже очень понравилась его светлости, что тот выразил в особой улыбке и голосе, приберегаемых именно для таких случаев. Однако близилось утро, пришло время разъезжаться. Гости усаживались в кареты, площадь перед Уэлсли-Хаусом вновь наполнилась шумом и суетой. Почти все отъезжающие кланялись мисс Перси и звали ее нанести им визит. Она отвечала коротко, делая исключение лишь для тех, кто ей пришелся по душе. С ними она прощалась тепло и сразу принимала их приглашения. Когда лорд и леди Элрингтон вышли, маркиз Доуро проводил мисс Перси до дверей, а герцог Веллингтон самолично помог ей сесть в экипаж.

На следующее утро в министерстве внутренних дел герцог Веллингтон, его благородный сын, маркиз Доуро, и мистер Сидни беседовали о политике, точнее, о вчерашнем приеме.

— Что ж, — сказал герцог, — Шельм приобрел для своей партии настоящее сокровище. Впрочем, не знаю, надежное ли. Сэр Роберт Пелам, безусловно, в высшей степени одарен, но увертлив и скользок, как ни один из знакомых мне политиков.

— Познания его чрезвычайно обширны, а речь весьма приятна для слуха, — сказал маркиз Доуро. — Я им восхищаюсь, отец, но что вы думаете о достопочтенной Марии Генриетте Перси, дочери Элрингтона?

— Думаю, что мало видел молодых дам, которые бы нравились мне больше. Впрочем, временами она излишне робка.

— Только не с вашей светлостью. А вот моя супруга, то есть леди Джулия, сразу ее возненавидела, но…

— Ладно, Сидни. Думаю, в нашем городе ее полюбят. Я слышал, что она выходит за сэра Роберта Пелама. Коли так, это накрепко свяжет его с партией Элрингтона.

— Напрасно вы опасаетесь, Артур. Она, как я понимаю, всегда будет на стороне отца, ибо безмерно его обожает. Однако, по счастью, дамы в нашей стране хоть и питают к политике самый живой и здоровый интерес, избегают ее бурных и опасных волн. Более того, Пелам, насколько я могу судить, ни к кому не будет привязан накрепко. Увидите: он станет перебираться из лагеря в лагерь по земле, вплавь и по воздуху в зависимости от того, что диктуют его интересы. Сейчас ему выгоднее быть с конституционалистами, так что вскоре его взоры обратятся к нам.

Разговор прервал писарь, объявивший, что пришли лорд Элрингтон и мистер С’Дохни. Герцог удивленно переглянулся с собеседниками, но велел ввести посетителей. Элрингтон кивнул всем троим и, щедро пересыпая свою речь божбой, объявил, что по горло сыт африканским предателем К. Кваминой и намерен выдать его властям, что этот негодяй убил полковника Аштона (чья внезапная загадочная смерть породила столько газетных слухов), дабы занять его место в парламенте, что мистер С’Дохни, человек в высшей степени достойный, присутствовал при убийстве, хотя и не готов сообщить, в каком качестве, и может представить любые доказательства. Герцог изумленно заморгал, но охотно согласился задержать опасного африканца в названном Элрингтоном игорном доме. Туда немедля отрядили полицейских, и Элрингтон удалился. Маркиз Доуро вышел с ним, чтобы допытаться до истинных причин столь необычного поступка. Элрингтон тут же объяснил, что Квоши за помощь в одном важном деле потребовал от него руку дочери; дабы залучить африканца на свою сторону, он дал согласие, но позже, узнав о взаимных чувствах мисс Перси и сэра Роберта, без колебаний благословил их брак, ибо сэр Роберт богат, знатен и даровит, а мисс Перси не могла бы пожелать себе лучшего жениха; узнав об этом, Квоши пришел в ярость, предъявил письменное обязательство лорда Элрингтона и вознамерился требовать своего через суд; что он (Элрингтон) тут же стал думать, как устранить чернокожего мерзавца, и выбрал самый верный и законный путь (поскольку убийство и впрямь имело место). Покуда они с маркизом беседовали, Квоши, в цепях, разъяренного и призывающего на пленителей гнев всех своих богов, провели мимо них в тюрьму и надежно упрятали за каменные стены.

Мисс Перси была радостно принята витропольским высшим светом. Весь город говорил о ней, все восхищались ее красотой, гордостью, сдержанностью, добрым нравом, веселостью, безыскусностью и острым умом. Сэр Роберт благодаря своим необычайным способностям сразу утвердился в числе самых заметных граждан Великого Стеклянного города. Было официально объявлено о его предстоящем бракосочетании с Марией Генриеттой Перси, полным ходом шли приготовления к торжеству, достойному жениха и великого родителя невесты. Маркиз Доуро согласился стать посаженым отцом. Свет еще не видывал двух людей, в такой мере созданных друг для друга, как Роберт Уивер Пелам и Мария Генриетта Перси[93]. NB. Лорд Чарлз Уэлсли соблаговолил обронить: «Тот редкий случай, когда я могу сказать, что она и впрямь достойна моего одобрения».