Простодурсен Лето и кое-что еще - Руне Белсвик

Дождь как зарядил, так и лил. Октаве приходилось то и дело отгибать вниз поля шляпы, чтобы стекла вода. Каждый раз, как Утёнок падал, поскользнувшись, они брали его на руки и нежно дули на ушибленные пёрышки. Лес был насквозь мокрый, везде лилась, капала, хлестала, струилась, сочилась вода. Только под ёлками было сухо. Ёлки стояли как раскрытые зонтики, растопырив лапы.

Наконец они дошли до Пронырсена. Он за это время срубил две сосны и теперь стёсывал с них ветки.

– Видал, Простодурсен? Знатные у меня дрова будут.

– Да уж, – завистливо сказал Простодурсен.

– Зато мы будем греть души и сердца, вот так-то, – сказал Утёнок.

– Кто бы сомневался… – захихикал Пронырсен. – Смотрите только, чтоб у вас носы при этом не отмёрзли.

– Ты не хочешь пойти с нами делать театр?

– Театр? Нет, мне дурака валять некогда. Меня дрова ждут, зима будет холодная.

– Слушай, слушай, Октава, – наставительно сказал Простодурсен.

– Ледяной ветер дует из застывшего сердца, вот что я слышу, – ответила Октава.

– Фуф! Много красивых слов знаешь, – похвалил Октаву Пронырсен.

Простодурсен не сводил глаз с огромной сосны и с замиранием сердца думал, сколько жара натопится из неё. Но его мечты прервала Октава. Она подхватила Простодурсена под руку и повела к нему домой.

Здесь по-прежнему было холодно и не было дров.

– А без театра никак нельзя? – спросил Простодурсен.

– Никак, – отрезала Октава.

– И как его устраивают?

– Мы переоденемся и будем делать разные штуки.

– А если я переоденусь и начну рубить дрова, это считается театром?

– Рубить дрова? Театр должен быть увлекательным. Он должен согревать сердце.

– Я когда дрова рублю, весь согреваюсь. А уж до чего увлекательно смотреть, как дрова разгораются…

– Ну что ж, пойду домой несолоно хлебавши. Видно, моя судьба – театр одного актёра, – у Октавы дрожал голос. – Ты ничем не лучше Пронырсена. А я так мечтала о настоящем спектакле с королями и принцессой… Прощай.

– Зачем сразу так, – сказал Простодурсен. – Я согласен на немножко театра. Когда нарублю немножко дров.

– Хорошо, руби свои дрова, дровяная твоя душонка. А я пойду к себе и ещё немножко поскучаю.

– Попозже встретимся в пекарне, – кивнул Простодурсен.

– Ёлки-палки-сухостой, – сказал Утёнок. – Раз так, пойду посплю пока.

И они разошлись – кто спать, кто скучать, а Простодурсен пошёл искать свой старый топор и старую пилу. Рубить он решил рядом с Пронырсеном: там он приметил несколько сухих старых сосен. Уже неживых, но напоённых жарким летом былых времён.

Простодурсен отыскал пилу и топор под печкой (он всегда находил их там, потому что всегда клал их туда) и шагнул за порог под дождь.

Прежде чем войти в лес, он остановился под ёлкой и посмотрел на речку внизу. Старую добрую речку. Она текла себе и текла без всяких непонятных слов. Простодурсен решил найти в лесу камешки-бульки и до театра сходить на берег побулькать их в речку.

Простодурсен обожал вот так стоять и мечтать. Вместе с рекой перед ним проплывали прекрасные воспоминания. Как счастлив он был, стоя на берегу в погожий день. Как прекрасно булькал камни в речку на пару с приятным гостем.

Может, зима ещё окажется приятным временем. Если только он успеет заготовить дров, чтобы им с Утёнком не мёрзнуть.

Простодурсен вступил под полог старого леса. Деревья здесь были большие, полные тепла и густого смолистого аромата. Здесь хозяйничал Пронырсен.

– Приветик, – сказал он. – Уже замёрзли?

– Хочу одну из этих сосен попилить, – объяснил Простодурсен.

– Тю, – ответил Пронырсен, – хватился. На них я давно глаз положил.

– У тебя уже столько дров. Тебе ещё надо?

– Зима длинная, Простодурень ты наш. Придётся тебе приискать себе дерево в другом месте.

– Понимаешь, – объяснил Простодурсен, – лучше этих сосен и нет ничего: они уже засохшие, и дрова не надо будет сушить.

– В горах таких полно, – ответил Пронырсен.

– Это очень далеко…

– У тебя под рукой твои старые яблони. Тоже отлично горят.

– Я не могу срубить свои яблони.

– Руби что хочешь, только мои деревья не трогай. Посторонись-ка, я вот это огромное сейчас завалю.

Простодурсен смотрел, как летят щепки из-под топора Пронырсена, и чуть не плакал. Он приметил эти деревья ещё летом, когда бродил по лесу в поисках бульков. И сразу решил срубить их на дрова. Но потом закрутился с этими утками. А теперь Пронырсен заявляет, что все сосны его.

– Ку-ку, Просто-дур-сен! – окликнул его Пронырсен. Он прервался отдохнуть и вытереть пот со лба. – Всё мечтаешь?

Простодурсен не ответил. Больше всего ему хотелось поколотить Пронырсена или толкнуть его на землю.

И тут он услышал знакомый звук: кто-то долбил клювом дерево. Это был дятел. Тот самый, что по утрам долбит себе на завтрак домик Простодурсена. Звук доносился из-за огромного мшистого валуна. Простодурсен знал, что дятел тоже больше любит старые сухие деревья.

– Пошёл домой греть сердце? – бросил Пронырсен ему вслед.

Но Простодурсен не ответил. На странные вопросы странного соседа лучше отвечать пореже.

Пройдя совсем немного, он увидел дятла. И понял, что рассчитал всё верно. Дятел сидел на превосходном столетнем дубе, уже голом, без листьев и почти без веток. От каждого удара дятла дуб вздрагивал и ходил ходуном.

– Добрейшее утречко, – сказал дятел. – Прогуливаешь топорик?

– Мне, видно, придётся срубить этот дуб, – ответил Простодурсен.

– Только попробуй! – завопил дятел.

– Раз тебе можно столоваться на моём доме, то и мне можно срубить это сухое дерево, – ответил Простодурсен. И решительно начал рубить. Дятла он не сильно боялся.

С дуба посыпались куски коры. Они падали Простодурсену на голову вперемешку с каплями дождя. Но Простодурсен не отвлекался и только сильнее махал топором. Он наконец согрелся.

– Нигде в покое не оставят! – проверещал дятел и улетел.

А Простодурсен вспомнил утку. Всё-таки надо быть смелой птицей, чтобы отправиться в такую даль. Это ж где должен юг находиться, чтобы там сейчас лето было?! Во всяком случае, куда бы Простодурсен ни кинул взор, везде была осень без конца и без края. В общем, не верил он в этот юг, не верил, что тот правда существует и что мокрой холодной осенью там тепло и солнце.

Внезапно Простодурсен увидел два отличнейших булька. Они лежали рядом с большим мшистым валуном. Можно было подумать, что тот их снёс. Но ведь валуны не куры, они яйца не несут? В этом Простодурсен был практически уверен. Спроси его Утёнок, несут ли камни яйца, он бы ответил «нет».