Полуночница - Александра Елисеева

Да, заведение Итодины Нард существенно отличалось от других подобных мест. Наша дама работала исключительно с состоятельными мужчинами и потому держала свой дом на достойном уровне. Хотя, конечно, она никак не была обязана баловать нас, позволяя лакомиться вкусными блюдами.

Мы не видели монет, не могли выйти за пределы большого дома, обнесённого высокой стеной, но ни в чём не нуждались. В шкафах висела мягкая и удобная одежда, присутствовал личный лекарь, обслуживающий всех живущих в доме по первому зову. Он же, к слову сказать, быстро избавил нас от вшей, приобретённых в дороге, и с завидным терпением выслушивал всевозможные жалобы.

В доме также жили на удивление отзывчивые и добрые люди, каких в обычной жизни мне приходилось встречать куда реже. Мне, самой младшей, все потакали и часто приходили на помощь, скрывая проделки от строгой госпожи. Я без стыда признавала, что жизнь в борделе, всему вопреки, мне понравилась.

Обессиленные после тяжёлой дороги, мы легли спать, как только завершили сытный ужин. Я заняла кровать вместе с Элиной, где и проводила все последующие ночи, хотя уже на следующий день мне принесли отдельную койку, в которой я могла бы спать. Засыпать вместе с кем-то другим мне было непривычно, но рядом с девушкой я чувствовала себя спокойной и защищённой, и меня даже не беспокоили дурные сны, мучавшие прежде.

В Вижском граде у Элины остались мать и младшая сестра. Видимо, она слишком привыкла о ком-то заботиться и устремила свою опеку на меня. До Берльорда я не сталкивалась с чужой заботой и лаской, поэтому внимание девушки жадно принимала. Я полюбила её как сестру, которой никогда не знала.

Мев ко мне тоже тепло относилась, но казалась более замкнутой и резкой. Я общалась с ней не так легко, как с Элиной. Пусть она порою говорила обидные и жестокие вещи, но точно одно: Мев никогда не лгала. Её слова нещадно били, выжигая в сердце пустоту, но закаляли и делали сильнее. Постепенно я перестала тревожиться из-за них, понимая, что сказанное произносилось отнюдь не со зла.

Утром стало известно, что мои землячки уже этим днём примут гостей. Милостью богов (и госпожи, разумеется), я получила освобождение от этой миссии до своих первых лунных дней. Итолина Нард поистине осчастливила меня отсрочкой.

— Вы не беспокоитесь? — спросила я девушек. Мев закатила глаза.

— Что волноваться? Разве я с мужчиной раньше не была?

А Элина лишь повела плечом.

— Не думай об этом, — посоветовала она мне.

Но как бы они ни храбрились, я видела, что эта сторона городской жизни даётся им нелегко. Когда девушки ушли к посетителям, я почувствовала себя одинокой и брошенной. Без вздорных слов Мев и спокойствия Элины в комнате стало пусто и холодно. Я не знала, чем себя занять и, не получив позволения, вышла в коридор. Передвигаясь тихо как мышь (эту привычку я получила ещё в Вижском граде), я прокралась в северное крыло дома, никого не встретив по пути.

Там моё внимание привлёк звук серьёзного разговора:

— Веряне нашли поддержку среди знати, — сказал из-за двери незнакомый мужчина.

— Аристократы терпят их, пока самим выгодно, — фыркнула в ответ женщина — судя по голосу, наша госпожа.

— Но царя-варвара на престол усадили.

— Долго ли он удержится на нём, если не имеет шкатулки из хризолита?

Меня мучило любопытство, что это за предмет такой из самоцветного камня, помогающий удержать в стране власть. Но тут я услышала шаги, и мне пришлось убраться прочь, позабыв о своём интересе к загадочной шкатулке. В другом коридоре я прошмыгнула так быстро, как только могла. Уши горели от стыда, который я испытала, услышав чужие стоны и громкие крики. В дальнейшем я обходила это крыло стороной, не готовая познакомиться с изнанкой жизни заведения Итолины Нард.

Вернувшись в комнату, я обнаружила в ней Элину и Мев. На расспросы обе ответили дружным молчанием, не желая делиться переживаниями. Я не обижалась, хотя это всё равно тяготило.

Соседки потом ещё нередко подолгу не возвращались, и от безделья я начинала сходить с ума. В какой-то момент я решилась залезть на крышу. Не знаю, как эта сумасбродная идея закралась мне в голову. Я не испугалась высоты, не подумала о возможном наказании, если меня заметят. Но мне вдруг так захотелось взглянуть на Берльорд, хотя бы одним глазком, а из дома не выпускали…

На чердачной двери висел замок. Но он меня не остановил: в заведении, где полно женщин, найти шпильку — плёвое дело. Я раньше ничего не взламывала, но однажды при мне это проделал один знакомый мальчишка в замке и рассказал, как нужно поступать. Я промучилась с заржавевшим замком с полчаса, но наконец сломила преграду. Я ощутила себя заправской лихачкой, когда проникла на крышу. Радостно вскинула руки навстречу летящему ветру и широко обняла небо. Мне хотелось прыгать от счастья. Я прошлась по узкому козырьку и села на вишнёвую черепицу, с радостью созерцая Берльорд.

По улицам ездили крошечные повозки, ходили маленькие, похожие на игрушечные фигурки из дерева люди. Создавалось желание самой протянуть руку, чтобы их передвинуть. Я болтала в воздухе ногами. Ветер шаловливо трепал короткие волосы.

Ничто не могло омрачить наконец поднявшегося настроения. Я ощутила воодушевление и восторг от открывавшегося вида.

Мужчина, охранявший выход из ворот дома Итолины Нард, вдруг обернулся, почувствовав мой взгляд, и обвёл взором крышу. Без задней мысли, забывшись, я помахала ему рукой. Заметив меня, стражник протёр глаза и снова посмотрел в мою сторону, но я и не думала исчезнуть. Затем он толкнул другого и указал на меня пальцем.

Разумеется, в глубине души я понимала, что делала нечто запретное, но свобода опьянила, и я не тронулась с места, балансируя на самом краю.

Вскоре мужчины отправились вызволять меня.

— Расшибёшься! — пообещал один, уговаривая слезть.

— Глупости! Смотрите, как я могу! — похвасталась я, закружившись на месте.

У одного стражника от моей выходки начал дёргаться глаз. Все вместе они уже долго уговаривали меня пойти обратно в дом, но я и не подумала угомониться. Внимание взрослых мне чрезвычайно льстило. Я к нему не привыкла, и мне нравилось, что все они оказались заняты мной одной.

— Слезай! — дружно взмолись они, не решаясь пройтись по скользкой после дождя черепице, едва ли способной удержать большой вес.

— Нет! — затрясла я головой. Красуясь, я сделала пируэт и едва не упала вниз, зацепившись о неровность.

Вдруг за мужчинами послышались шаги. Я увидела своих соседок: Элина выглядела напуганной, а на Мев было страшно смотреть — так ярость исказила её красивое лицо. Не слыша предупреждений мужчин и не думая об опасности, она сама, хрупкая девушка, немногим старше меня, не побоявшись, залезла на крышу и схватила за ухо, оттаскивая от края.

— Ай! — заверещала я. Но девушка, вместо того чтобы испытать жалость, лишь понадавала ещё оплеух.