Сокровища любви - Розалинда Лейкер

— У моей мачехи много прекрасных ювелирных украшений из России. По ее словам, их переделывали два или три раза.

— Да, это вопрос моды. К сожалению, очень мало ювелирных изделий сохранилось в их первозданном виде. Многие женщины не желают довольствоваться старомодными украшениями и слепо следуют новой моде. Конечно, для ювелира это выгодно, это дополнительные заказы, но я часто жалею, что приходится извлекать камни из старинной оправы и делать для них новую, современную.

Их разговор прервало появление отца с Софией, которой он тоже хотел показать индийское украшение. Айрин посторонилась, чтобы дать возможность Софии полюбоваться этим необыкновенным зрелищем, хотя ей хотелось задать еще много вопросов мистеру Лукасу. Однако Айрин понимала, что в присутствии отца ей лучше помолчать. Ей предстояло еще многому научиться, если уж она решила посвятить себя этому искусству. Девочка не могла точно сказать, когда впервые почувствовала в себе эту тягу к камням и драгоценным металлам: отец никогда не пытался привить ей любовь к своей профессии. Дома он редко говорил о делах и даже не догадывался, с каким живым интересом дочь подолгу рассматривала цветные иллюстрации в книгах по ювелирному делу, которых в отцовской библиотеке было предостаточно. Больше всего Айрин любила вместе с Софией посещать отдел Тауэра, где были собраны ювелирные украшения королевской коллекции. Она даже сама сделала из блесток и картона две копии королевской короны, а София, сидя рядом с ней на полу у камина, ножницами отрезала от «корон» лишние цветные кусочки бумаги. Насколько Айрин себя помнила, она часто мастерила всяческие ожерелья и колечки, а самые удачные из своих изделий складывала в обувные коробки и хранила их в платяном шкафу. Эти коробки были для девочки шкатулками с ее личными драгоценностями.

Когда они с Софией после посещения магазина отца, налюбовавшись сокровищами махараджи, шли по Пикадилли домой, Айрин неожиданно задала мачехе вопрос, который давно сидел у нее в голове:

— Как ты думаешь, когда-нибудь отец будет делать украшения в новом стиле?

София, не задумываясь, ответила:

— Нет. Он никогда не отступает от традиций.

— Но он же согласился со всеми твоими переделками в доме. Разве не так?

— Это совсем другое дело. Когда-то твоя мама оформила дом в стиле того времени, а теперь он разрешил сделать это и мне. Отец полностью занят работой. Для него ювелирное дело — это его жизнь. Эдмунд торгует классическими украшениями, которые никогда не выходят из моды. А красота вечна, и красивым изделием восхищаются во все времена. Мода приходит и уходит, а драгоценные украшения остаются на века. Смотри на вещи с точки зрения их непреходящей красоты. Надо во всем видеть красоту независимо от формы!

— Мне бы хотелось, чтобы отец рискнул сделать что-то неожиданное, в стиле нового времени.

— Ар-нуво еще не сформировался. Многим очень не нравятся все эти новомодные течения. Согласись, было бы хуже, если бы твой отец заполнил свой магазин новомодными украшениями, которые бы никто не покупал, — улыбнулась София. — Предоставь ему самому решать, чем он должен заниматься. Он прекрасный бизнесмен и умный человек. Мало кто разбирается в драгоценных камнях так, как он. Иначе великий Карл Фаберже не имел бы с ним дела. Твой отец поставляет ему драгоценные камни.

София познакомилась с Эдмундом на одном из музыкальных вечеров в доме Фаберже, интеллигентнейшего человека высочайшей культуры, которого она глубоко уважала и которым искренне восхищалась. Карл и его милая и очаровательная жена прекрасно дополняли друг друга. В то время София еще соблюдала траур по умершему два года назад мужу, но уже не носила совсем уж мрачных нарядов, как в начале траура. В тот вечер на ней было черное платье из тафты от Уорта, идеально подчеркивающее достоинства ее фигуры — узкую талию и пышный бюст. Из всех кутюрье Уорт единственный был способен создать столь изысканный наряд. Это платье несколько часов назад прибыло из Парижа, приятно удивив ее своим покроем: глубокое декольте и изящная драпировка гармонировали с плюмажем из черных перьев и идеально подходили к ее золотистым белокурым волосам. В тот вечер она выглядела, как никогда, элегантно, не подозревая, что встретит человека, в которого влюбится с первых же слов. Правда, вопрос, который он ей задал, был до крайности тривиален. «И почему англичане так много говорят о погоде?» — думала София.

— Какой изумительный, теплый день, мадам Шуйски!

— Вы правы, мистер Линдсей! — ответила София. — Это ваш первый визит в Санкт-Петербург?

Эдмунд ответил, что бывает здесь по делам два-три раза в год. Он действительно регулярно посещал головное представительство фирмы Фаберже в России, располагавшееся на Морской улице, 24, — одной из самых больших улиц Петербурга. Его сильный мужественный голос сразу заставил ее сердце биться сильнее, пробудил угасшие чувства. Музыкальная программа интересовала ее меньше, чем этот человек. С тайной радостью она представляла себя в его объятиях и не могла поверить, что ее может так волновать этот иностранец.

Спустя восемь месяцев, во время четвертого визита Эдмунда Линдсея в Санкт-Петербург, София наяву ощутила его объятия и поцелуи. Вскоре он сделал ей предложение. Привыкший вращаться в придворных кругах, он вел себя как классический английский джентльмен. София старалась скрыть, какие чувства бушуют в ее сердце при виде его. Только в первую брачную ночь она открыла для себя, каким страстным любовником оказался ее новый супруг. А затем каждый день с приближением ночи она уже начинала испытывать томление и невероятное желание встретиться с Эдмундом на супружеском ложе, чего никогда не испытывала в предыдущем браке.

Благодаря сильному чувству София могла закрыть глаза на его недостатки. Как большинство мужчин его статуса, он был полным хозяином своего слова, прямым и решительным во всем, но вспыльчивым при малейших провокациях в его адрес. При всей его положительности и правильности, он был очень тщеславен и, несмотря на все свои мужские достоинства, в совместной жизни оказался очень трудным человеком. София быстро это поняла, но все ему прощала. Она чувствовала, что Эдмунд, при всем своем показном высокомерии, очень уязвим, и искренне жалела его. Ей казалось, что он слишком обостренно воспринимает все, что касается Айрин, и не могла объяснить его придирчивого отношения к дочери. Он не желал даже говорить на эту тему. София считала, что девочка ничем не хуже и не лучше своих сверстниц, и ее поведение в целом совершенно нормально для здоровых подвижных детей ее возраста. Айрин лишь в редких случаях проявляла признаки неповиновения, когда отец был к ней слишком строг. Софию очень расстраивали ссоры между отцом и дочерью, которые она старалась уладить в тактичной форме, но в эти минуты Эдмунд был упрямым, как бульдог, и не поддавался никаким уговорам. Эти размолвки, как правило, заканчивались тем, что Айрин в слезах убегала в свою комнату и иногда целыми днями не выходила нз нее, лишая себя всех радостей. Однажды на Рождество Эдмунд запретил ей пойти на детский маскарад только потому, что она в какой-то мелочи ослушалась гувернантку, а та немедленно доложила об этом хозяину. И все-таки Эдмунд любил дочь, и София это чувствовала. Как ни странно, от ссор с дочерью больше страдал он, чем Айрин. София подсознательно понимала, что его злость направлена не на девочку, а вызвана другой причиной. Но какой? Это София не могла понять.