Исаак Бабель - Исаак Эммануилович Бабель

сочувствует ничуть), Бабель искренне сочувствует и своим одесским бандитам-налетчикам, и своим порой звероподобным героям конармейцам.

Скажу больше: он по-своему их любит.

Ведь и Гоголь, наверно, любил своих Сабакевича и Ноздрева, Хлестакова и Подколесина.

Автобиография

Впервые: «Писатели. Автобиографии и портреты современных русских прозаиков». Под ред. Вл. Лидина. М., 1926.

«В 1925 или 1927 году я редактировал книгу «Автобиографии Советских писателей». Для этой книги написал свою автобиографию по моей просьбе и Исаак Эммануилович. У меня долго хранилось письмо, к сожалению, ныне пропавшее, в котором он написал, что первый раз согрешил автобиографией и больше никогда не повторит. Эта автобиография явилась единственной опубликованной автобиографией Бабеля…» (В. Лидин. Из выступления на вечере, посвященном 70-летию со дня рождения И. Э. Бабеля, в Центральном Доме литераторов 11 ноября 1964 г.).

Никаких новых попыток написать свою автобиографию Бабель действительно никогда больше не предпринимал. Но в 1932 г. он вернулся к этому тексту, слегка его выправил и дописал такой заключающий его абзац:

«За два года были написаны «Конармия» и «Одесские рассказы». Потом снова настала для меня пора странствий, молчания и собирания сил. Я стою теперь перед началом новой работы».

_____

Родился в 1894 году в Одессе, на Молдаванке[1], сын торговца-еврея. По настоянию отца изучал до шестнадцати лет еврейский язык, Библию, Талмуд[2]. Дома жилось трудно, потому что с утра до ночи заставляли заниматься множеством наук. Отдыхал я в школе. Школа моя называлась Одесское коммерческое имени императора Николая I училище. Там обучались сыновья иностранных купцов, дети еврейских маклеров, сановитые поляки, старообрядцы и много великовозрастных бильярдистов. На переменах мы уходили, бывало, в порт на эстакаду, или в греческие кофейни играть на бильярде, или на Молдаванку пить в погребах дешевое бессарабское вино. Школа эта незабываема для меня еще и потому, что учителем французского языка был там m-r Вадон. Он был бретонец и обладал литературным дарованием, как все французы. Он обучил меня своему языку, я затвердил с ним французских классиков, сошелся близко с французской колонией в Одессе и с пятнадцати лет начал писать рассказы на французском языке. Я писал их два года, но потом бросил: пейзане и всякие авторские размышления выходили у меня бесцветно, только диалог удавался мне.

Потом, после окончания училища, я очутился в Киеве ив 1915 году в Петербурге. В Петербурге мне пришлось ужасно худо, у меня не было правожительства, я избегал полиции и квартировал в погребе на Пушкинской улице у одного растерзанного, пьяного официанта. Тогда в 1915 году я начал разносить мои сочинения по редакциям, но меня отовсюду гнали, все редакторы (покойный Измайлов[3], Поссе[4] и др.) убеждали меня поступить куда-нибудь в лавку, но я не послушался их и в конце 1916 года попал к Горькому. И вот — я всем обязан этой встрече и до сих пор произношу имя Алексея Максимовича с любовью и благоговением. Он напечатал первые мои рассказы в ноябрьской книжке «Летописи» за 1916 год (я был привлечен за эти рассказы к уголовной ответственности по 1001 ст.), он научил меня необыкновенно важным вещам, и потом, когда выяснилось, что два-три сносных моих юношеских опыта были всего только случайной удачей, и что с литературой у меня ничего не выходит, и что я пишу удивительно плохо, — Алексей Максимович отправил меня в люди.

И я на семь лет — с 1917 по 1924 — ушел в люди. За это время я был солдатом на румынском фронте, потом служил в Чека, в Наркомпросе, в продовольственных экспедициях 1918 года, в Северной армии против Юденича, в Первой Конной армии, в Одесском губкоме, был выпускающим в 7-й советской типографии в Одессе, был репортером в Петербурге и в Тифлисе и проч. И только в 1923 году я научился выражать мои мысли ясно и не очень длинно. Тогда я вновь принялся сочинять.

Начало литературной моей работы я отношу поэтому к началу 1924 года, когда в 4-й книге журнала «ЛЕФ» появились мои рассказы «Соль», «Письмо», «Смерть Долгушова», «Король» и др.

ОДЕССКИЕ РАССКАЗЫ

Этот цикл из четырех рассказов создавался писателем в период с 1921 по 1923 г. Такой же подзаголовок («Из одесских рассказов») Бабель предпослал двум другим своим рассказам — «Справедливость в скобках» (1921) и «Конец богадельни» (окончен в 1930 г.). Но в цикл «Одесских рассказов», сложившийся в начале 20-х гг., он их никогда не включал. Поэтому и мы не сочли возможным включить их в этот раздел, нарушив тем самым границы цикла, определенные самим автором.

Король

Король. Впервые: газ. «Моряк». Одесса, 1921, 23 июня. С подзаголовком: «Из одесских рассказов».

_____

Венчание кончилось, раввин опустился в кресло, потом он вышел из комнаты и увидел столы, поставленные во всю длину двора. Их было так много, что они высовывали свой хвост за ворота на Госпитальную улицу. Перекрытые бархатом столы вились по двору, как змеи, которым на брюхо наложили заплаты всех цветов, и они пели густыми голосами — заплаты из оранжевого и красного бархата.

Квартиры были превращены в кухни. Сквозь закопченные двери било тучное пламя, пьяное и пухлое пламя. В его дымных лучах пеклись старушечьи лица, бабьи тряские подбородки, замусоленные груди. Пот, розовый, как кровь, розовый, как пена бешеной собаки, обтекал эти груды разросшегося, сладко воняющего человечьего мяса. Три кухарки, не считая судомоек, готовили свадебный ужин, и над ними царила восьмидесятилетняя Рейзл, традиционная, как свиток Торы, крохотная и горбатая.

Перед ужином во двор затесался молодой человек, неизвестный гостям. Он спросил Беню Крика. Он отвел Беню Крика в сторону.

— Слушайте, Король, — сказал молодой человек, — я