Доктор воровских наук - Валерий Гусев

– А яблочек не надо?

– А почем? - спросил я.

– А как и молоко - даром. У нас яблок - тоже завались. - Она опять исчезла и вернулась с полным ведром громадных краснощеких яблок. - Только ведро потом занесите.

Мы поблагодарили ее и пошли к себе. А сзади опять раздался сочный зевок и лязгнули зубы. Алешка даже подскочил. И сказал:

– Не хватало нам еще козу Ваську встретить.

Когда мы вернулись, мама варила на ужин кашу, а дядя Федор и папа в два голоса мечтали:

– Эх! У меня такой карась сорвался, кило на два…

– Это у меня на два, твой на полтора тянул… Хороша бы жаренка была!… Не то что каша… Завтра на утреннюю зорьку пойдем…

– Ага, утром знатный клев!

Мама слушала, улыбалась и помешивала варево ложкой. А наши великие рыболовы жадно принюхивались к аромату разварившейся гречневой каши.

Нас, конечно, похвалили за молоко и особенно за краснощекие яблоки, которые пришлись очень кстати.

Мы поужинали гречневой кашей, напились молока. А дядя Федор молоко пить не стал и опять полез под капот нашей малышки.

– Тута работы, братцы, на два дня, - «обрадовал» он нас, позвенев инструментами.

А папа в ответ заливисто, как Ирина Петровна, зевнул. И даже зубами лязгнул. И объяснил:

– Это от свежего воздуха.

Тут и мама подключилась и объяснила по-своему:

– Это у меня от готовки и от посуды. До зевоты надоели.

Мы с Лешкой в это время отошли в ближайшие кустики, и он мне сказал:

– Здорово. Они все сейчас уснут, а мы с тобой будем наблюдать за монастырем, что там за свет такой? И кто там по ночам бродит? - И он зевнул почище дяди Федора.

Я согласился и тоже зевнул.

Мы забрались в палатку, где уже вовсю спала мама, уставшая от посуды, хорошенько укутались в одеяла и через две минуты совершенно забыли про таинственный свет в монастыре…

ЧЕРНЫЙ МОНАХ

Утром меня разбудили звон инструментов и ворчание дяди Федора под капотом, пение птиц и мамин голос:

– Давно я так хорошо не спала. Прямо как в детстве.

А папа ей ответил:

– И я здорово выспался. Даже весь вчерашний день забыл. Мы очень много рыбы наловили?

Мама помолчала, вспоминая, и ответила:

– Очень. Две бочки.

– А где они?

– Не помню.

Тут дядя Федор отозвался от машины:

– Будет вам. Вы прямо как эти водилы с фуры, ничего не помните. Никакой рыбы мы не наловили. Все еще впереди.

– Правильно, - сказал папа. - Пошли?

Я выглянул из палатки. И успел заметить, как за кустами движутся к пруду два длинных удилища, и услышал теряющийся вдали голос дяди Федора:

– Не, Саныч, мы сейчас этих карасей тыщу штук на завтрак наловим.

– Не, - ответил далекий папин голос. - Так много не надо, нам столько не съесть. Сотню-две - и хватит.

– Годится, - согласился дядя Федор. - А что не съедим, то на запчасти сменяем.

Я разбудил Лешку, и мы выбрались из палатки.

Кругом было здорово. Над головой - чистое небо и в нем мелькают ласточки. В траве блестит роса такими радужными капельками. В деревне лают собаки, звенят ведра и орут петухи. А мама жарит на плитке картошку.

– Доброе утро, - сказала она, откидывая со лба прядь своих красивых волос. - Как спали?

– Как дети, - сказал Алешка. - Мне самолет с крыльями приснился.

– А мне, - добавил я, - машина с колесами.

– Удивительные сны, - засмеялась мама. - Садитесь завтракать. Только умойтесь хорошенько.

Мы сбегали к ручью и так хорошо умылись, что вернулись мокрые с головы до ног.

– А чего ты картошку жаришь? - спросил Алешка. - Давай карасей подождем. Сто штук. Хватит?

– Долго ждать придется, - вздохнула мама. - А если уж дождемся, то мы их лучше продадим и купим на эти деньги колбасы.

– А кто продавать будет? - спросил Алешка.

– Ты, - ответила мама, накладывая ему полную миску поджаристой картошки. - Выйдешь на дорогу, сядешь на обочине и запоешь: «Сами мы люди не местные…»

Алешке идея понравилась. Но он внес свои коррективы:

– Лучше вы с папой сядете на обочине, у вас все равно отпуск. А дядя Федор будет бегать вокруг и приговаривать: «Ах, какие рыбки! Прямо золотые. По два кило штука!»

Мы посмеялись, доели картошку и пошли на ручей мыть посуду. И поняли, что не такая уж это беда, что мы тут застряли. Даже наоборот. Место очень красивое. Деревня Пеньки веселая. В пруду все время караси с удочек срываются. А совсем рядом - старинный монастырь, полный загадок и тайн.

Когда мы вернулись, папа и дядя Федор наворачивали картошку и хвалились, сколько бы они наловили карасей, если бы…

– Подсекаешь слабо, Саныч, - ворчал дядя Федор. - Карась - рыба не простая, он только ловкому рыбаку дается.

– А ты много подсек? - спросил папа.

– Не считал, - отмахнулся дядя Федор. - Но поболе твоего.

– А где рыба-то? - спросил Алешка, заглядывая в пустое ведро.

– В пруду, - сказала мама. - Отныне и навеки.

– Не преувеличивай, - обиделся папа. - Все хорошее еще впереди.

У дяди Федора научился.

– Зато поспали хорошо, - поддержал его дядя Федор. - А я вот долго не засыпал. Все мечтал. О новой машине.

Эти мечты у дяди Федора - постоянные. В нашем доме, а может - и во всем районе, дядя Федор самый лучший автомеханик. А свою машину никак в порядок не приведет. Все у него времени не хватает. Потому что он всем другим водителям без конца помогает. Как во двор ни выйдешь, дядя Федор то под чьей-нибудь чужой машиной лежит, то из-под капота попой торчит. И главное - всем бесплатно машины ремонтирует. Как он говорит, из любви к искусству.

А дядей Федором его прозвали за доброту и простодушие. И за то, что все время ходит в шапке с ушами. Одно ухо у нее висит, а другое вверх задралось. В общем, здорово на симпатичную дворнягу похоже. Но, конечно, Шариком его называть неудобно, а «дядя Федор» прижилось.

В общем, он очень хороший человек. Только вот рыба у него все время с крючка срывается.

Тут мама все мечты прервала, дала нам пустое ведро из-под яблок и велела отнести его в деревню.

– Там коза, - попытался упереться Алешка.

– Она уже давно в самые дальние леса убежала, - сказала мама. - Как только узнала, что ты здесь объявился.