Меч на ладонях - Андрей Муравьев

Храм появился неожиданно: только что вокруг был густой лес – и вот он уже стоит на поляне, а ручей, бывший проводником последние три тысячи шагов, как испугавшийся пес, нырнул в какую-то расщелину.

Викинг вздрогнул, и было от чего: перед ним открылась абсолютно ровная, без единого дерева площадка, на которой находился храм. Чужеродная проплешина посреди густой растительности. Она смотрелось как-то несуразно и нереально, а в ноздри лез раздражающий и неожиданный в этом месте запах жасмина и роз. Само здание храма, полуразрушенное, кое-где украшенное сохранившейся причудливой лепниной, сильно заросшее плющом, в ярких лучах утреннего солнца не казалось ни грозным, ни даже опасным.

У входа его ждали. Высокий, закутанный в серую хламиду стражник жестами приказал Торвалу оставить оружие у входа. Викинг хмыкнул и отступил на шаг, локтем сбрасывая тул с остатками стрел под правую руку. Тут же из стены шиповника вынырнул Аиэр.

– Не бойся, воин. – Голос старца был мягок, как теплый воск. – Здесь не причинят тебе вреда. Оставь оружие – богиня не приемлет железа в своем храме.

– Мне нечего делать в твоем храме, жрец.

Аиэр, казалось, нисколько не смутился от настороженного тона пришельца.

– Мне нужно проверить, то ли ты принес мне, воин.

Торвал не уступал. Получить свое серебро он намеревался в месте, где все будет находиться перед его взором. Варяг ухмыльнулся – всего один стражник да старик жрец. Он успеет зарезать первого и настругать ломтиками второго, выпытывая, где хранится золото и серебро, прежде чем солнце начнет клониться к закату.

Но старик, по-видимому, тоже повидал жизнь и разбирался в наемниках. Из зарослей, отрезая пути к отходу, вышли еще четверо стражников. Все в одинаковых серых хламидах с низко опущенными капюшонами, вооруженные нелепыми копьями с широкими лезвиями. Из-за спины жреца выступили две высокие фигуры. Эти были экипированы получше остальных: мерцающие темным блеском клавины[9]и короткие мечи, красноречиво направленные в живот викингу.

– Ты пойдешь туда, куда скажут, человек, – нараспев, медленно проговорил один из мечников. – И будешь делать то, что скажут, если хочешь жить и тратить свое серебро.

Не будь ночного столкновения, Торвал не задумываясь рванул бы на прорыв, но спину и бок резало от бега по лесу, а глаза время от времени застилала пелена из танцующих прозрачных червячков. Тем не менее сдаваться и идти в храм викинг не собирался.

– Отдай мои марки, Аиэр. – Торвал бросил ларец ярла к ногам жреца, обратным движением локтя подвигая секиру под здоровую левую руку.

Один из воинов нагнулся и под взглядом безмолвствующего жреца проверил ларец. Увидев утверждающий кивок, второй из вооруженных мечами стражников убрал меч и достал из-за пояса мешок.

– Здесь в два раза больше, чем ты просил, человек. – Мешок, характерно звякнув, упал к ногам викинга. – Но ты пойдешь в храм и сам положишь жезл на руки Архвии.

Викинга передернуло. Мягкий напевный акцент был чужд его слуху, но скандинава возмутило не это. Кто бы ни стоял напротив, этот кто-то пробовал указывать ему, что делать. Сдерживаться в таких ситуациях было не в привычках взбалмошного нурмана.

– Засунь этот жезл себе в задницу, выродок! Никто не приказывает Торвалу, сыну Сигпора, даже если у него связаны руки и ноги! А мои руки свободны, и я еще погрею ноги в твоих кишках, отродье морского ежа и шелудивой суки!

Свою эмоциональную речь викинг закончил плевком под ноги.

Жрец еле успел перехватить рванувших на наглеца мечников. Стражники с копьями тоже пододвинулись поближе – настолько, что Торвал, казалось, ощутил их дыхание.

Викинг крепко держался за рукоятку секиры, выглядывая кандидата на свой, вероятно, последний удар, но Аиэр опередил всех. Одной рукой отстранив стражу, старец вынул из-за пояса широкий медный нож и протянул его рукояткой вперед.

– Человек должен вернуть жезл моей богине, воин. Но богиня не терпит злого железа в храме. Если хочешь, возьми нож, приставь его к моей шее и, если что-то пойдет не так, убей меня, воин. – Жрец улыбался.

Через секунду викинг уже скалился в лицо стражам храма, прижимая нож к шее своего нанимателя.

– Если вам надо, чтобы я сам положил эту игрушку в руку вашей богини, то придется прибавить серебра.

Воин в клавине скривился:

– В этом мешке вдвое больше, чем мы договоривались. Но ты не унесешь его, приставив нож к горлу пленника.

Ухмыляющийся рыжебородый наемник колебался секунду. Одной рукой подхватив мешок, он ослабил веревку большим пальцем и заглянул внутрь.

Один из стражей усмехнулся и пропел второму что-то на своем языке.

– Что он говорит? – насторожился викинг.

– Он сказал, что, если бы мы желали твоей смерти, ты бы уже день как плавал в Гнилом ручье, похожий на подушечку для иголок, – ухмыльнувшись, пропел в ответ воин с мечом, вольно переводя поговорку: «Покажи им серебро и вяжи из них веревки».

Торвал взвесил на руке мешок:

– Ладно… Где вход в ваше драное капище?

Жрец улыбнулся, словно не замечая колючего ножа у своей шеи, и отодвинул завесу, открывая проход в глубь святилища.

Торвал, придерживая безмолвного жреца, шагнул под своды древнего обиталища чуждых богов.

Внутри оказалось довольно светло и сухо. Легкий свет струился сквозь кровлю и, разбиваясь о выступы на стенах, причудливо играл на колоннах. В середине овального зала находился постамент с каменной статуей полуобнаженной женщины. Угловатые черты и массивность фигуры делали ее не похожей ни на эльфийку, ни на человека. Одна рука ее протягивала ветвь, а вторая, свободная, пробовала прижать что-то к груди.

– Куда идти? – Торвал нервничал. Он предпочитал, чтобы враги были на виду, но стражи капища старались держаться вне поля зрения.

Подал голос жрец:

– Возьми жезл, который ты принес в ларце, и вложи его в руку богини.

Торвал послушно раскрыл ларец и выхватил похищенный артефакт. Камень в его навершии слегка поблескивал. Развернув Аиэра так, чтобы видеть руки своего нанимателя, Торвал попятился к статуе и вложил, не оборачиваясь, тонкий пруток жезла в свободную руку богини. Уже отпуская теплый металл украденного сокровища, викинг краем глаза заметил, что губы жреца шевелятся.

«Ворожба», – пронеслось в его голове прежде, чем на глаза теряющего сознание нурмана навалилась мгла.

2

1906 год. Окрестности Самарканда

Раскопки медленно шли к своему апогею. Простукивание стен довольно явственно указывало на скрытую нишу, и глава археологической экспедиции Улугбек Карлович Сомохов старался не спешить. Найденный храм Ардвисуру-Анахиты, одной из основных богинь культа Зороастры в пределах древнего Согда, был главным его достижением за всю тридцативосьмилетнюю жизнь, и ученый старался не спугнуть удачу. Оригинальный анализ текстов Авесты, а также собственная трактовка пергаментов, найденных на Лалазаре, вывели его на этот храм. По предварительным предположениям, основание храма богини должно было относиться к шестому веку до н. э., а само здание, опять же только предположительно, иметь статус тайного святилища.