📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгКлассикаЗавещание - Анатолий Алексеевич Гусев

Завещание - Анатолий Алексеевич Гусев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 2 3 4 5 6 7
Перейти на страницу:
своих сыновей в честь своих отцов. Значит — «цёрам Дриго» — сын Григорий. Соответственно — стирм Олдай, это дочь… Как бабушку звали, Васенька?

— Баба Дуся.

— Евдокия. Ну, Дриго на Григория тоже мало похож. Значит это дочь Евдокия. У нас получилось: «Завещание. Я, Зайцев Харитон Григорьевич»… Разбираемся дальше.

Разбирались они ещё часа три и выяснили, что деньги и некие ценности спрятаны и хранятся в кресте на могиле тестя и тёщи завещателя, которых зовут соответственно: Чавкин Квомонь Квилё и Чавкин Доронь Марква.

— Ну и где они похоронены? — спросил Владимир Алексеевич.

Василий замотал головой.

— Хорошо, зайдём с другой стороны: где похоронен твой прадед?

— Не знаю, — честно признался Василий. — И я сомневаюсь, что такие имена будут написаны на православном кресте.

— То есть, ты намекаешь, что мы не знаем не только где искать, но и кого искать?

— Ну да.

— С тобой не соскучишься, Василий.

— Спокойно, мальчики, — сказала Надежда. — Сейчас разберёмся. Квилё это имя. Допустим, что у мордвы не было буквы «ф», как и у русских. Преподобный Серафим Саровский называл себя Серахвимом.

— «Х» у мордвы не было, — сообщил Владимир Алексеевич.

— Я помню, — ответила Надежда, — а значит «кв» это «ф». Филё… Филё… Что за имя такое?

— Филя, Филипп, — сказала Люба.

— Точно, — согласилась Надя, — Фомонь, Фомо…

— Фома, — подсказала Люба.

— Владимир, у тебя гениальная жена.

— Я знаю, — согласился Владимир Алексеевич. — Значит мы ищем Чавкина Филиппа Фомича и …?

— И Чавкину … Марква? Марфа. А вот на счёт отчества, даже никаких мыслей.

— Хрен с ним, — отмахнулся Владимир, — значит мы ищем могилу Чавкина Филиппа Фомича и Чавкиной Марфы Батьковны.

— Ну как-то так, — согласилась Надежда.

— Тогда ещё один вопрос, не очень существенный, — сказал Владимир Алексеевич.

— Какой? — спросил Василий.

— А если наш клад уже нашли?

— Нет, не нашли. Отец, а потом и я следили за всеми сообщениями о находках, хоть как-то напоминающие клад. В нашем городе и его окрестностях за последние сто лет ничего не находили.

— А зуб мамонта?

— Володь, какой же это клад?

— Это я просто проверить твои слова. Действительно следишь. Ну, и где мы будем искать чету Чавкиных?

— На кладбище.

— Это понятно, Вася. На каком?

— На самом старом, на Заречном. Там давно уже никого не хоронят.

— Если дать денег похоронят и там, — сказал Владимир Алексеевич, — надо проверить.

С этими словами от сел за компьютер.

— Действительно — Заречное самое старое, два других более молодые. Ну, что же — поехали.

Они бродили по кладбищу часа четыре и вышли с него перемазанные землёй, обожжённые крапивой и абсолютно без результата.

— И почему ему взбрело в голову прятать клад на кладбище? — спросила Люба.

— Крест на могиле может долго простоять, — стал объяснять Василий, — лет сто, а то и двести. Хотя я думаю, что прадед надеялся, что Советская власть так долго не простоит.

— Ну, власть простояла, — возразил Владимир Алексеевич, — а если за могилой не ухаживают или, если она не всесоюзного значения, то могут лет через семьдесят, а то и через пятьдесят снести.

— А за ней кто-то ухаживал? — Люба посмотрела не Василия. — Нет? И ты, Володя, сказал это после того, как мы четыре часа бродили по кладбищу?

— Ну, забыл, Любаш. И всё равно надо было проверить. Клад, по утверждению Василия, никто не находил. Значит — не там ищем.

— А где надо? — спросила Люба.

— Не знаю. Думаем, завтра созвонимся.

Василий весь вечер бесцельно торчал в интернете, думал. Ему попалась статья, где автор возмущался странностями русских, мол у них церкви забором огорожены, даже за границей, а у культурных европейцев их кирхи, костёлы и прочие стоят чуть ли не между домов без всяких заборов. «Ну, конечно, — подумал Вася, — церковная земля огорожена, там хоронят самых достойных из прихожан. Абы кого не похоронят. А быть похороненным за церковной оградой — это статус, как сейчас говорят».

В квартире Владимира Алексеевича раздался телефонный звонок.

— Алло, — сказал он сонным голосом.

— Вовка, их надо за церковной оградой искать, — сказала трубка возбуждённым голосом Василия, — там только особо отличившихся хоронили, взятку не дашь.

— Взятку могли дать родственники. Вася, два часа ночи, ты до утра не мог подождать?

— Не мог. Я думал тебя это обрадует.

— Обрадовало. Завтра поищем. Спокойной ночи.

Утром Владимир Алексеевич и Василий без жён целый день колесили по городу, заглядывая за каждую церковную ограду. Крест с надписью: «Чавкин» не находился.

— И что теперь делать? — спросил Владимир Алексеевич.

— В село надо ехать, откуда прадед происходит, в Пичаево. Может быть, там.

Тут в кармане у Владимира Алексеевича зазвонил телефон.

— Алло, — рявкнул он в трубку, — добрый… узнал. Нет, никто не умер. Не кладбищенский, а похоронный бизнес. Прикидываю, присматриваюсь, знаешь моё положение. А ты с какой целью интересуешься? На хвоста хочешь сесть? Нет? А что? Из любопытства и сочувствия? И тебе удачи.

Владимир Алексеевич положил телефон в карман.

— Вот откуда знают? Ладно, завтра утром рванём в Пичаево, я за тобой заеду.

На следующее утро BMW Владимира Алексеевича катил по трассе в сторону села Пичаево. Какое-то время ехали молча, Василий решил прервать молчание.

— Говорят, что в том месте, где сейчас село Пичаево жил мордовский князь. У него умерла любимая жена по имени Пичай. На месте её могилы насыпали высокий курган, а на вершине кургана князь приказал вырезать из сосны фигуру любимой жены. С тех пор село и зовётся Пичаево.

— «Пичай», может быть и не имя вовсе, а название местности, а легенду за уши притянули. Это ты мне рассказал про Тадж-Махал местного разлива. Видел я его, не впечатлило. Белая такая хрень, нет, красиво, конечно, но не впечатлило.

— Нет, Володь, ты не романтик.

— Мне романтика денег не приносит.

— Тадж-Махал же приносит.

— В Индии — да, приносит, там туристов море. У нас в области нет ничего похожего, деревянная статуя Пичай вряд ли сохранилась. Область на тур объекты бедновата.

— Ну, почему? Вон монастырь.

— И что? Мало ли в России монастырей? Если бы там Серафим Саровский хоть проездом, а так…

— Это да…

И тут смутная догадка озарила Василия, или воспоминания, или ещё чего-то.

— Володь, поворачивай в монастырь.

— Зачем?

— Поворачивай, проверить кое-что надо.

— Хорошо.

Машина продолжала мчаться вперёд.

— А почему не поворачиваем?

— Вась, я не на вертолёте, сейчас развернёмся.

Вскоре они развернулись, доехали до перекрёстка и повернули на право к монастырю.

— С этого монастыря и начались все мои несчастья, — вздохнул Владимир Алексеевич. — Тендер я выиграл на ремонт внутренних помещений. Монастырь передан церкви, но числится за государством, как объект

1 2 3 4 5 6 7
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?