Новая Королева - А. Г. Говард

– Я пытаюсь помочь тебе, дурак. Хочешь, чтобы тебя раздавили?

Я взяла сумку, сунула в нее фотографии и книжки и вылезла под дождь, рассчитывая добежать до крохотного сухого местечка между нашим домом и убогой парикмахерской по соседству.

Войти можно было только через переднюю дверь. Наш домовладелец, Уолли Гаркус, держал черный ход на замке «по соображениям безопасности». Ну или он так говорил. Просто ему нравилось пялиться на одиноких матерей и молоденьких девушек, которые снимали в его доме дешевое жилье. Квартира Гарри находилась ближе всего к входу – иными словами, у этого извращенца был идеальный обзор.

Струи дождя, пополам со снегом, так и хлестали меня. Джинсовая ткань куртки и брюк впитывала каждую каплю, и я чувствовала себя очень скверно – плюс десять фунтов, минус двадцать градусов – когда толкнула дверь и вошла. Мокрыми руками я не сумела удержать ручку, и дверь захлопнулась. От этого звука я вздрогнула.

Я едва успела миновать комнату Уолли, когда его дверь распахнулась. Я медленно попятилась по направлению к лестнице, не выпуская домохозяина из виду.

Сначала появилось его потное лицо, затем всё остальное – слои жира, обтянутые тесной синей рубашкой и засаленными брюками защитного цвета. У меня даже глаза защипало от характерного запаха – сочетания гнилой капусты и мяса. Рубашка под мышками у Уолли сделалась темно-синей от пота. Он всегда напоминал мне моржа. Лысая голова, складки кожи на лбу, двойной подбородок, длинные, похожие на полусъеденную колбасу усы, которые висели над толстыми, как сосиски, губами…

Сопение и щелканье, которые он издавал при каждом вдохе, еще больше усиливали сходство с выброшенным на берег морским зверем.

– Привет, Элисон. Промокла, а? – спросил Уолли, и его глаза – влажные и темные, как уголь, – блеснули.

Он впился зубами в перезрелый абрикос, и сок потек по подбородку. Уолли похабно ухмыльнулся. Клыки у него были непомерно крупные; они торчали, как недоразвитые бивни.

Мне чуть не сделалось дурно, когда он вышел в коридор и откровенно воззрился на мою грудь, облепленную мокрой рубашкой. Вид у него был голодный, словно Уолли хотел меня сожрать.

Я поплотнее запахнула куртку и отвела с лица мокрые колечки светлых волос.

– Я как раз сварил шоколад. Хочешь кружечку? – спросил он.

Я много раз видела, как Уолли на меня пялился, но до такой наглости еще не доходило. Я сглотнула и крепче сжала сумку.

– Нет. Миссис Бансби ждет.

– Не ждет. Она вышла в магазин, – сказал Уолли и протянул мне записку.

Листок был надорван сверху, прямо над словами «вернусь через час». Больше я ничего не успела разглядеть, прежде чем он сунул записку обратно в карман.

– Вообще-то, – пропыхтел Уолли, – миссис Бансби сама просила побыть с тобой. Сказала, что ты еще слишком мала, чтобы сидеть одна. Обязательно влезешь в неприятности. Я могу подняться к тебе, если хочешь.

Он побренчал висевшими на поясе ключами и ухмыльнулся еще шире.

Идиот.

Я ненавидела его – и еще сильнее ненавидела себя за то, что боялась. Я уже видала таких, как он. В одной из предыдущих семей я столкнулась с четырнадцатилетним приемным братом, который подловил меня в подвале и засунул язык мне в рот, а руки – под блузку. Но в итоге именно я отправилась обратно в приют за то, что откусила ему кончик языка и сломала большой палец. Ведь это у меня были проблемы.

К сожалению, с Уолли Гаркусом не удалось бы разделаться так легко, как с тощим подростком.

Я наткнулась пяткой на нижнюю ступеньку лестницы и чуть не упала. Нужно было драться или бежать. Я знала лишь одно: миссис Бансби не попросила бы «моржа» составить мне компанию. Он, наверно, увидел, как она уходила, и решил, что это отличный шанс. И теперь Уолли стоял между мной и единственным выходом. Даже если бы я заперлась в квартире, он мог открыть дверь собственным ключом.

Сумей я чем-нибудь подпереть дверь, я бы выиграла немножко времени, чтобы спуститься по сломанной пожарной лестнице. Я бы, возможно, сорвалась и убилась, но лучше смерть, чем Уолли.

Я развернулась и со всех ног побежала наверх, на шестой этаж. За спиной раздавались шаги Уолли, медленные и тяжелые. Он не торопился. Никто здесь не полез бы не в свое дело, не остановил его. А значит, он был в полной безопасности. Как паук, который ползет к застрявшей в паутине мухе.

Слезы застилали мне глаза, когда я добежала до двери. Под полоской скотча на ней висел клочок записки миссис Бансби. Она приклеила ее рядом с глазком, а Уолли сорвал.

Проглотив горечь во рту, я попыталась вставить ключ в замок. От адреналина мое сердце так и колотилось. В конце концов, оно начало неудержимо трепетать в груди. Я едва усппела зайти в квартиру, захлопнуть и запереть дверь, прежде чем Уолли появился на нашем этаже. Напрягая все мышцы, я подперла дверную ручку любимым старым креслом миссис Бансби, побежала в спальню и бросила сумку на пол. Вечернее небо было затянуто облаками, на улице стоял серый туман. На окне висели тяжелые шторы, и комнату окутывали тени, рисуя зловещие силуэты на голых стенах.

В коридоре забренчали ключи – так громко, что я услышала их сквозь запертую дверь. Всхлипывая, я подошла к окну, отодвинула шторы и открыла створку. Полный дождевых капель порыв ветра подхватил мои волосы и хлестнул ими меня по лицу. Чувствуя на щеках обжигающие слезы, я перебросила ногу через подоконник, готовая в любой момент прыгнуть.

– Это была бы трагедия.

Услышав голос с сильным британским акцентом, я застыла на месте, между жизнью и смертью.

– Твоя жизнь, несомненно, дороже, чем существование этой жирной крысы.

Я повернулась на голос. Тени в левом углу комнаты двигались, образуя нечеткий мужской силуэт.

У меня вырвался вскрик.

– Кто здесь?

– Друзьям можно обойтись и без вступлений.

Незваный гость вышел на свет, и я увидела его лицо – одновременно прекрасное и пугающее.

Это был не человек. Нет, для человека он был слишком безупречен и загадочен. Узоры у него на лице, напоминающие татуировки, переливались драгоценными камнями. Синие волосы шевелились, но не от ветра, врывавшегося сквозь открытое окно.

– Я полагаю, что заслужил название друга, не так ли? Если вспомнить тот раз, когда ты чуть не разбила голову, упав с пожарной лестницы.

Огромные крылья распахнулись у него за спиной и засверкали в сероватом свете, как черный атлас.

Полная ужаса, сомнения и надежды, я опустила ногу на пол и прислонилась к стене возле оконной рамы.

– Это… был ты. Ты спас меня.

Он разглаживает морщинки на красных перчатках.

– Не совсем так, Элисон. Ты сама спасла себя, рискнув бросить вызов законам природы. Тем, что ты вообще попыталась спуститься, ты заслужила право на второй шанс. Смелость на грани безумия превращается в самозабвение, которое высоко ценится там, откуда я родом. Оно достойно награды.