Мой персональный бандит - Ирина Шайлина

Нужно было приподнять его голову. Она до странного тяжёлой была, и я с трудом устроила её на своих коленях.

— Вам попить нужно, — попыталась разбудить я. — это лекарство.

Взболтала, чтобы порошок не осел на дне, мужчина глаза открыл. Прислонила стакан к его губам. Часть потекла мимо, но это я предусмотрела и лекарства было больше, чем нужно. Один глоток сделал, второй…

— Молодец, — похвалила я, как всегда хвалила пациентов, делающих успехи в выздоровлении.

— Горько, — вдруг прошептал он.

И от этого у меня слезы навернулись. От того, что он беспомощен словно ребёнок, такой большой и сильный мужчина. И что в целом мире кроме меня одной ему помочь некому.

Я поднялась наверх и до утра больше не спускалась. Проснулась рано — волнение не давало покоя. Быстро сбегала вниз — дышит ещё. Всё закрыла, а потом сделала то, что зрело в моей голове всю ночь.

Я пошла к соседке.

— Рано ты сегодня, — улыбнулась старушка.

Но в улыбке была тревога, то, что происходило в деревне не радовало никого.

— Омлета хочется, — улыбнулась я в ответ. — Бабуль, продайте яичек.

Я успела изучить привычки своих соседей. Вот она всегда сначала кормила кур, потом шла собирать яйца. Ещё не успела.

— В магазин не привезут ничего, — посетовала она. — Сказали машины пускать не будут… Хлеба нет, а я девонька, давно печь хлеб разучилась. Сейчас я тебе свежих принесу, из курятника, садись пока чай пей.

Налила мне чаю, подтянула узел на платке и пошла во двор. Я бросилась в комнату. Руки трясутся. Я — вор. Я неделю назад капельницу ставила бабе Тане, я помню, что у неё в аптеке есть антибиотики. Для инъекций, в стеклянных ампулах. Конечно, они бы больше сгодились для пневмонии или ангины, но выбирать не приходится. Я сгрузила в карман все маленькие ампулы, что нашла и убрала аптечку на место. Вот куплю, как все это закончится, и непременно верну!

— Спасибо, — сердечно поблагодарила я за яйца.

Деньги попыталась сунуть, она отказалась.

— Капельницу приходи мне через три дня ставить… Если ироды эти до того времени не погубят.

Прижимая яйца в прозрачном пакете к груди и слушая, как позвякивает стекло в кармане пушистого халата, я пошла к себе. Во дворе истошно заливался Тотошка.

Калитка была нараспашку. Я вцепилась в пакет с яйцами так, словно это спасательный круг, одно яйцо жалостливо хрустнуло. Убежать хотелось куда глаза глядят, и пусть бандиты сами разбираются с бандитами, но там — Тотошка. Уж его я бросить точно не могла.

Во дворе хаос. Несколько незнакомых мужчин, с испуга кажется, что целая дивизия. Чердачное окошко разбито, оттуда повыкидывали какие-то мешки и коробки. Посреди всего этого носился Тотошка и старательно всех облаивал. Один из мужчин кинул в него камнем, я подозвала щенка, поймала, стою, в одной руке яйца, во второй пёсик, и не знаю, что делать.

— Вы тут бандита ищете? — спросила я, найдя единственное знакомое лицо, мужчина с корочкой, капитан.

— А откуда вы знаете, что он бандит? — с хитрым прищуром переспросил тот.

— Так в магазине сказали…

Помолчала глядя на все это. Судя по тому, что она все ещё искали, люк в погреб ещё не обнаружили. Что со мной будет, когда его найдут?

— Он может прятаться здесь без вашего ведома. Крови ему пустили много, может сдох уже. Если так, нам нужно найти труп. Погреб у вас где?

Я похолодела. Всё знают, что при деревенском доме всегда есть погреб. Громко хлопнула дверь бани, оттуда вышел мужчина с ломиком и направился к гаражу. И тогда я вспомнила.

— В гараже…

На воротах гаража висел замок, но никого это не смутило, его снесли за мгновение. Я вошла вслед за мужчинами, хотя меня никто не звал. Тут чисто было, пусть и пыльно. Полки вдоль стен, на них аккуратно железки висят и стоят рядочками, шины автомобильные в углу друг на дружке. Их опрокинули, словно такой большой мужчина, как мой раненый бандит смог бы за ними спрятаться. Люк был посередине, его бы спрятать не удалось ковром. Его откинули, вспыхнули фонарики. Я успела заглянуть внутрь лишь мельком — в таком прятать человека было бы удобнее. Стены кирпичом выложены, потолок высокий…

— Всё посмотрели? — робко спросила я.

— Вопросы здесь я задаю. Ты где ходила?

— К соседке, за яйцами.

И показала пакет. В нем яйца, одно разбилось и капает через дырочку на пыльный пол. В кармане антибиотики, если бы посмотрели то сразу бы поняли. Но их интересовало лишь тело, живое ли, мёртвое ли…

Они пошли прочь, я, не веря в свою удачу, за ними. У калитки припарковался чёрный автомобиль, у него стоит тот, что девочкой меня звал. Я сразу поняла — главный он тут. Люди его нервничают, а он спокоен, как удав. Серые глаза смотрят на меня изучающе. Тотошка зарычал на моих руках, попытался вывернуться. А мужчина так резко ко мне шагнул, что я пакет выронила, добив и остальные яйца.

— Ну, что же ты так неаккуратно, — сказал этот главный. А потом поймал меня за подбородок, сжал больно пальцами, стою, пошевелиться не могу.

— Больно, — шёпотом сказала я.

— Не любишь, когда больно? Жаль…я люблю больно делать. Но хороших девочек я, разумеется, не наказываю. Хорошая ты?

— Да, — попыталась кивнуть я.

— Если увидишь или услышишь что, сразу беги ко мне. Тогда жить будешь долго и счастливо.

Они передвинулись к дому соседки, а я все стояла смотрела на дорогу и думала о том, что могут вернуться. Затем закрыла за собой калитку, которая, как выяснилось, не очень и защищала, выпустила Тотошку и зашла домой. Там — разгром. Не такой все же, как на чердаке и в гараже устроили, видимо им показалось, что бандита здесь спрятать негде. Шкафа открыты, переворошено постельное белье, зачем-то, может для острастки, побита посуда. Стол на кухне никого не заинтересовал и не тронут.

Я села за стол и сидела так минут пятнадцать. Потом встала и села осколки посуды. Скатала ковёр и вниз спустилась. Бандит был без сознания, снова горячий, как смогла напоила жаропонижающим. Затем поставила укол антибиотика, вот что-что, а это я умела делать отлично.

Посмотрела на его лицо. Резкое и грубое, оно заострилось ещё сильнее. Весь мой опыт кричал о том, что он умрёт. Надо что-то делать. Скорая точно не поможет, его просто не выпустят отсюда живым. Значит, делать должна я.

— Почему? — спросила я. — Почему я должна вас спасать?

Ответа не было. Я откинула одеяло и посмотрела на его живот. Воспаление начинается, нехорошая рана. Пулю надо вытащить, обработать все, зашить, а потом колоть антибиотики и уповать на волю Господню. Из всего этого мне хотелось делать только последнее.

Поднялась наверх. Где-то в деревне шумели, сейчас я радовалась тому, что просто не у меня. А то мне некогда, у меня операция на носу… скальпеля у меня не было. Нож обычный кухонный. Наточила его, как сумела. Обработала спиртовым раствором. Им же — иглу и нить. Подготовила бинты и перекись. Отмыла руки и тщательно под ногтями. Взяла и керосинку, и телефон, светить фонариком. Подавила порыв убежать…