Мглистая роща - Михай Лерман

меня больше всего. Ещё десять минут осмотра дома ни к чему не привели. Даже сам не понимал, что именно мне искать. На прикроватном столике стояла рамка с фотографией. На ней был изображен Павел и, скорее всего, его дочь. В деле указано, что охотник был в разводе и жил отдельно. Каждый раз заходя в дом к умершим мне становится неуютно. Вокруг витает едва уловимый шлейф прошлой жизни, которого невозможно коснуться или увидеть, а только почувствовать. Больше не желая находиться здесь, я покинул дом егеря. Пришлось вернуться и к месту с отметиной на стволе, а уже от неё проследовать к исходной точке, откуда мог прийти подозреваемый. Полчаса слоняясь по лесу, не увидел ничего необычного. Пока дорога не привела меня на особую поляну, где над травой порхала пелена тумана.

Мглистая роща словно шептала мне на ухо, заманивая, а я не в силах был этому воспротивиться. С первого взгляда это место олицетворяло символ языческого капища. Такие замысловатые постройки на первый взгляд напоминали мистические круги, если взглянуть повыше, то отчетливо видно, что они изображали на земле спираль. Раньше считалось, что это знак развития и постоянного изменения. Каждый её виток ничто иное, как конец одного цикла и продолжение следующего. Если отбросить логику, любой камень, всякий поворот и каждый уголок имеет свою уникальную энергетику и скрытый смысл. Ноги пригвоздило к земле, а каждый вздох давался с неимоверным усилием. Мглистая поляна воздействовала на организм или быть может на сам разум. В этом месте обитало лишь безмолвие и покой. Тогда отчего же каждое проведенное здесь мгновение вызывало тревогу?! Часы подсказывали, что скоро начнёт темнеть и нужно спешить обратно. По дороге в Челнок я продолжал размышлять о сакральном значении найденной территории и как это могло бы быть связано с убийцей.

***

По возвращению ощущалось истощение: это место высасывало все соки, ещё и желудок урчал от голода. Сигарета немного заглушала желание перекусить. Идти к дому Игоря совершенно не хотелось, а по пути встретился тот самый музей бабули Евдокии. Она как раз сидела на скамейке у крыльца и покуривала трубку.

— Как прогулялся, милок? Нашёл что-то интересное?

— Очень может быть. Что за странная поляна с узором в лесу?

— Наша достопримечательность. Лучше не рассказывать никому, что ты там был. Местные не любят, когда там кто-то бродит.

— Надо же… Не любят они! А кто-нибудь в деревне увлекается оккультизмом?

— Хороший вопрос.

«И отвечать, конечно, ты на него не будешь, старая карга» — раздраженно подумал я. Отвлекаясь от «очень» интересного общения, достал телефон. На дисплее высветились пропущенные звонки от брата, но сейчас волновали меня не они. Хотелось проверить одну вещь. Только я открыл нужный сайт, как раздался за спиной голос Стаса:

— Ты чего трубку не берёшь? Я уже собрался идти тебя искать!

— Звонки отвлекают. На беззвучный поставил.

— Засранец! Уже сразу по твоему лицу видно, что не ничего толкового не нашёл.

— Да как сказать…

— Это у тебя… лунный календарь?!

— Забавный факт: все убийства происходили в период полнолуния. Думаю, что для убийцы это нечто вроде ритуала. Хотя, на сатаниста не очень похоже.

— О-хо-хо-хо. Вы так близки к разгадке молодой человек, но глаза не открываете из-за своего безверия.

— Что вы хотите сказать?

Идя к своему дому, что соседствовал с музеем, старушка произнесла напоследок:

КОЛЬ УСЛЫШИШЬ НОЧНОЙ ВОЙ,

ЛЕС ОКУТАЕТ ВДРУГ ТЬМОЙ.

ИЗ ДОМУ ШАГУ НИ НОГОЙ!

КЛЯТЫЙ БРОДИТ ПОД ЛУНОЙ…

— Она…?!

— Да, она свихнулась на старости лет. Если считаешь, что в этом есть смысл, тогда хватай распятье с чесноком и в лес.

— Это же защита от вампиров!

— Да какая к черту разница, Стас?! Идём в дом. Я очень устал.

Стас

Герман заперся в одной из комнат чтобы вздремнуть, а я в гостевой дожидался Игоря. В какой-то момент он вышел по каким-то делам, после чего не возвращался. На часах время уже близилось к половине десятого, а в доме царила мертвая тишина и темень. День, казалось, длился целую вечность, уже и у самого от усталости ноги не держали. Завалившись на жесткий диван, даже сам не заметил, как постепенно погрузился в пучину сновидений. Перед глазами всплыла картина лесного пейзажа. Не вдумываясь как я там очутился, направился прямиком в темную чащу. Среди деревьев стояли силуэты людей, но лиц их невозможно было рассмотреть. Когда к ним приблизился, они зажгли друг другу свечи и передали мне в руки факел. Теперь можно было узреть, что они носили странное одеяние с узорами, похожее на льняное, а их лица сокрыты деревянными масками. Факел в руке освещал неведомый мне путь, всё дальше заходя в глубь бредово-фееричного мира. В первое время люди в масках сопровождали меня, но в какой-то момент их шаги затихли и остались где-то позади. Мне стало ясно, что тело прекрасно знало дорогу, обходило все овраги и ямы, двигалось вне зависимости от моего желания, словно я был наблюдателем в чужом сне. В дали показалось около шести огоньков. Эти несколько человек стояли на поляне, окутанной туманом, но свет от огня пробивался сквозь пелену, благодаря чему можно было узреть собранный из камней символ спирали. На небе сияла полная луна и от её лучей блестела поверхность горных пород. Бренная оболочка, в котором я был заперт, двинулась вперед, встала в центр символа и взгляд обратился к небу. По телу пробежало болезненное покалывание сродни тысячи булавок, что безжалостно вонзались в плоть. И только крик разразился в ушах…

— Вставай, Стас! — закричал Герман, попутно тряся меня за плечи. — Что с тобой?

— Гер, что случилось?

— Я не знаю. Ты начал трястись и никак не хотел просыпаться. Как ты себя чувствуешь?

На лице брата прослеживалась тень беспокойства и раздражения. Он помог мне усесться на диван. Лоб мой был мокрый, а руки тряслись. В голову лезли мысли, что это место дурно влияет на меня.

— Мне снился кошмар, словно я бродил по лесу и видел каких-то чудиков. Это сложно объяснить, но тело было мне не подвластно. Потом наткнулся на место с каменным спиралевидным символом и… не помню, что было дальше.

Герман с ужасом смотрел на меня и молчал. Наверняка он решил, что я сошёл с ума и был уже не в силах выслушивать о моих ощущениях.

— Очередное видение значит, — Герман наконец прервал тишину и как-то сардонически улыбнулся. — Считай, что я тебе верю и это не просто ночной кошмар. Только…

— Правда?

— Да-да, не перебивай. Наш участковый так и не появлялся, хотя