Мглистая роща - Михай Лерман

— Так это у вас в порядке вещей?

— Ох, нет, голубчики. Тридцать лет как зверь не объявлялся, а найти его не так и просто.

— Это Игорь Захаров. Ублюдок с ночи не появлялся.

— Ах, Игорёчек? Бедняга… Он и не появится, если это не первое превращение. В первый раз тело и душа отвергает дух зверя, а потому днём может ещё ходить в нашем обличии. Но после чудовище внутри завладевает человеком, он не может вернуть свой облик, пока луна не начнёт убывать.

— Вы как-то много об этом знаете, — с подозрением отметил Стас.

— Бабушка знала намного больше, чем я сама.

— Если вы всё знали изначально, почему не сказали об этом раньше? — выдал Стас свой вопрос, на который мне уже был известен ответ.

— Вы должны были сами столкнуться с чудищем, чтобы поверить в его существование. Пока своими глазами не увидишь, истину будешь отвергать. Но я могу помочь только так…

Женщина метнулась в соседнюю комнату, а воротилась уже со шкатулкой в руке. Она вложила мне в руку серебреную цепочку, а я с недоумением взглянул на неё.

— Искренне надеюсь, что молодёжь знает, что с этим нужно делать. Но решать исключительно вам. Вы не должны были приезжать сюда. Здесь некого спасать.

Евдокия дала Стасу ещё пакет с пирожками с собой, которые он протянул мне, чтобы спокойно покурить. Мы стояли, глядя друг другу в глаза, словно выискивали согласие в предстоящей авантюре.

— Слушай, Стас. А у тебя есть серебряные пули с собой?

— Нет! Откуда?

— Ну, что ты за человек-то такой?! В мистику свою веришь, а оружие против неё не имеешь.

— Ага! Давать тебе дополнительный повод для издёвок?

— Вот была бы у тебя такая пуля, уел бы меня в этот момент. Упустил свой шанс, дурында.

Мы синхронно рассмеялись. Я думаю, что нам это пошло на пользу: помогло выпустить пар и хотя бы как-то отвлечься. В голове я прокручивал наши дальнейшие действия, не сводя взгляда с цепочки, что дала Евдокия. Толку от её нынешнего состояния никакого не было. Я в голове стал перебирать варианты и появилась странная идея.

— Значит так. Ты сейчас идёшь к дому Захарова, проверяешь не вернулся ли волчонок. Если его нет, то ступай к хижине охотника — Павла Кудрявцева. У него там осталась двустволка. Возьми её вместе с патронами и возвращайся в дом, к тому моменту я буду тебя ждать там.

— А ты куда?

— Навещу Анастасию Быкову. Может она что-то знает или говнюк там прячется.

***

На стук никто не ответил, но входная дверь была не заперта. Внутри всё оказывало на потасовку: беспорядок, разбитая посуда и опрокинутые стулья. Хозяйки нигде не было видно. Неужели он добрался и до неё тем вечером?! Ничего полезного в доме не было обнаружено, тогда я вышел во двор. Только собрался вернуться в дом Захарова, как ухом уловил чей-то крик, предположительно исходивший из погреба. Внутри лежала связанная Анастасия. На ней висело рванное платье, хотя следов ран или крови не было видно, только лицо чумазое.

— Ну наконец-то! Кто Вы? Ах, Вы наверное следователь о котором рассказывал Игорь… Герасим, да?

— Герман, — раздраженно поправил её. — Что произошло?

— Игорь вечером припёрся, сам на себя не был похож. Сказал, что у него мало времени и… Хочет меня спрятать. Внезапно набросился. Дальше ничего не помню. Очнулась здесь связанной.

— Послушайте, Анастасия. Как стемнеет, оставайтесь дома и не выходите из него до утра. Заприте двери и завесьте окна шторами. Ни в коем случае не включайте свет и никому не открывайте дверь. Это для вашей же безопасности.

— Это из-за Игоря? Что вообще происходит?

— Обещаю: завтра Вам всё объясню.

Эта земля и так впитала слишком много крови. Сейчас время играло против нас, оно неумолимо мчалось, а значит сидеть в ожидании возвращения Стаса не стоило. До его прихода следовало подготовиться. Воротившись в дом Захарова, я разбил старый телевизор, его ноутбук и свой планшет. Последний гаджет я разобрал скрепя зубами, ибо привязался к нему за последние два года. Из них я извлек разъемы, диоды, транзисторы и тому подобное. Наверняка со стороны было забавно, как я мечусь по всему дому в поисках полезных вещей. Соду перемешал в воде, а позже насыпал туда борную кислоту. При видя шипучей реакции: углекислого газа, как-то даже поднялось настроение. После чего выпаривал эту смесь до её затвердевания. Аккуратность и внимание к таким вещам можно было приписать к складу своего характера. Уверенности в своей затее не было никакой, ведь приходилось основываться на мифах и уже устоявшихся образах культуре ужасов. Тут уже и Стас вернулся с ружьем. Дальше пошёл процесс плавки серебра в казане с помощью горелки. Не давая серебру окислиться, в ход пошла домашняя бура. Стас любезно притащил лист асбестоцементного шифера, куда я и разлил по каплям наш анти-волчий сплав, состоящий с примесью техничного, обычного серебра и прочих металлов. Мне страшно захотелось врубить трек «черные птицы», но не всё же не решился отвлекаться от работы. Некоторые дробинки также покрыл серебром. Хватило только на два патрона.

— Ты чертов гений, Гер.

— Правда? А я чувствую себя идиотом.

Несколько часов мы сидели в полной тишине и не сводили взор с окна. Неминуемая темнота приближалась и окутывала всё ночной шалью. На небе возвысилась холодная луна, как дамоклов меч, предвещая напасть и ужас. В нынешних обстоятельствах я должен был запрятаться в угол и вслушиваться к каждому шороху, но это было не так. Обстановка располагала к философским рассуждениям о бытие, о переплетении мира людей и неизведанных материях. Тут и я и сам прервал наше затишье.

Как прежде, шепнула коварная мне:

«Быть вечно твоею клянуся луне».

Как прежде, за тучи луна уплыла,

И нас разлучила неверная мгла.

— Красиво, — прокомментировал Стас. — Лермонтов?

— Пф… Антон Дельвиг.

— Вот только не надо закатывать глаза! С детства литературу терпеть не мог. Знаешь… Ай, ладно. Думаю, что пора на охоту.

— Да, луна зовёт.

Я только собрался встать со стула, как Стас рукой оттолкнул меня и заставил сесть обратно.

— Нет, ты не пойдешь и слушать твои душные доводы не желаю. Ружьё у нас одно. Ещё не хватало, чтобы ты пострадал. Я за тебя несу ответственность, поэтому на этот раз сделаем по-моему.

Голос его звучал серьезнее обычного, подпитанный неподдельной тревогой. Он протянул своё табельное оружие — пистолет «Ярыгина», жест которого мне не совсем был понятен, коль серебреных пуль в нём не было,