Смерть не берет выходных - Наталья Берзина

Тот молча шагнул к Наташе. Бретельки разрываемого бюстгальтера больно врезались в тело. Наташа попыталась закрыться руками, но жесткая пощечина отбросила ее к стене. За бюстгальтером последовали трусики.

— Слышишь отчетливо? Вот сейчас он ей засадит так, что зенки из орбит повылазят. Ты хочешь послушать? — комментировал в телефон хриплый. — Что значит она не твоя? Тебе нет до нее дела? Или твою женушку деревенскую зовут не Наташа? Ах, ты не женат и тебе все равно! Ну, послушай тогда дальше.

Наташу тащил по ковру за волосы второй насильник. Комната звенела от ее крика.

— Вот козел! — вдруг сказал хриплый и сунул трубку в карман. — Он от нее отказался! Все впустую! Если хочешь, трахай, а нет — пошли переговорим. Должно же быть что-то, чем он дорожит.

Второй отпустил волосы Наташи и, перешагнув через нее, как через неодушевленный предмет, направился к двери.

Всю ночь Наташа не сомкнула глаз. Илья, ее муж Илья, отказался от нее! Теперь она беззащитна! Никто к ней не придет на помощь, она в руках страшных людей. Они могут сделать с ней все, что угодно. Ее уже избили, готовились изнасиловать, но это, как она поняла, только начало. Жить не хотелось, верней, больше всего хотелось умереть, прямо сейчас, немедленно. Вот только не было под руками ничего, что могло помочь ей в осуществлении этого замысла. Когда они придут, ей даже нечем будет защищаться. Перед тем как уйти, они забрали с собой обрывки белья. Она пыталась разорвать плед, чтобы сделать веревку, но у нее не хватило сил. От страха и отчаяния Наташа горько зарыдала.

Внезапно ночную тишину разорвал треск выстрелов. Грохнул невероятной силы взрыв, и через мгновение дом заполнился криками, матом, одиночными выстрелами, топотом. Со страшным грохотом вылетела выбитая дверь, нестерпимо яркий луч ударил Наташе в глаза. Из темноты кто-то рявкнул:

— Лежать! Не двигаться! Лицом вниз!

Насмерть перепуганная Наташа послушно перевернулась на живот, понимая, что все кончено и она сейчас умрет. Жесткая рука больно схватила ее за волосы и с силой повернула лицо к свету.

— Ты кто такая, б…?

— Не убивайте меня!

— Одевайся, сука!

— У меня нет одежды, отобрали!

— Вставай, руки сюда.

На тонких запястьях Наташи звонко щелкнули наручники. Дрожащую от страха и холода, ее вытолкали в коридор. Повсюду бегали люди в странном камуфляже. Все в масках, полностью закрывающих лица, некоторые — в зеленых шлемах со стеклянными забралами, закрывающими пол-лица. Подталкиваемая стволом автомата, Наташа, как была, совершенно нагая, спустилась по лестнице вниз. Там, на полу, лежали скованные наручниками люди, в основном мужчины, но было и несколько полуобнаженных женщин.

— На пол! Лежать! — рявкнул за ее спиной громкий голос.

Наташа послушно вытянулась на холодном полу. Люди в камуфляже сновали по дому, ее несколько раз зацепили тяжелым ботинком. Прошло довольно много времени, когда, наконец, ее грубо подняли и, подталкивая в спину холодным стволом автомата, куда-то повели. Наташа оказалась в просторной комнате. За столом сидел немолодой мужчина в камуфляже. Даже не взглянув на обнаженную Наташу, усталым голосом спросил:

— Имя, фамилия, как объясните свое пребывание здесь?

— Я заложница, меня привезли сюда насильно, меня избивали!

— Я спросил! Имя, фамилия, кто, откуда, как здесь оказались?

— Меня зовут Шевчук Наталья Мирославовна, работаю учителем биологии, тридцать первого декабря меня схватили в квартире моего мужа, Ильи Супренкова, неизвестные мне люди в масках и привезли сюда. Здесь нахожусь уже несколько дней, мне угрожали, периодически избивали, грозились изнасиловать. Расспрашивали о муже.

— Вы утверждаете, что Супренков ваш муж? Вы знаете, чем он занимается?

— Да, он продает программное обеспечение. Он всего лишь посредник, продавец.

— Почему вы в таком виде?

— У меня отняли всю одежду. Я же говорю вам, я заложница, они зачем-то ищут моего мужа! Вы должны помочь мне!

— Мы никому ничего не должны. А то, что вы скрываете, чем занимается ваш так называемый муж, не делает вам чести. На вашем месте я бы сразу начал активно сотрудничать со следствием.

— Прежде чем сотрудничать, может быть, вы позволите мне одеться?

— Идите, пусть вам дадут что-нибудь, а то, в самом деле, разгуливаете здесь голая, моих бойцов смущаете.

Наташе повезло. Ее одежда нашлась в соседней комнате. Наручники сняли только для того, чтобы позволить ей одеться, затем всех загрузили в автобус и под охраной автоматчиков отвезли в город. Наташа оказалась в следственном изоляторе. Всю неделю продолжались допросы, а затем… затем ее выпустили. Следователь взял подписку о невыезде, но Наташа этим же вечером вернулась в деревню.

Илья исчез, он, как выяснилось, оказался замешан в самом грязном бизнесе. А еще он легко отказался от Наташи. Как это пережить, она не представляла. Оказывается, все эти четыре года он ей бессовестно врал. Не гнушался забирать у нее последние деньги, жаловался на трудности и снимал при этом грязные фильмы.

Наташе повезло: она отпросилась на работе на две недели в счет отпуска, так что никто из коллег не узнал, что с ней случилось. Каждую ночь она просыпалась в холодном поту от кошмаров. Ее снова и снова били, срывали одежду, зверски насиловали. В конце концов она почти перестала спать. За месяц Наташа превратилась в старуху. Сгорбилась, стала вздрагивать от каждого звука, глаза потускнели. Есть она просто не могла. Поверить в то, что ее предал мужчина, с которым она прожила шесть лет, Наташа была не в силах. В школе не понимали, что произошло со всегда улыбчивой доброжелательной девушкой. Несколько раз Семен Семенович пытался с ней разговаривать, но обычно общительная Наташа неожиданно замкнулась и отказывалась отвечать на любые вопросы. Последние несколько дней очень сильно болел живот. Наташа пыталась принимать обезболивающие, но боль уходила на время, а затем наваливалась с новой силой. Когда вечером к ней зашла баба Маня, Наташе было совсем худо. Она лежала, скорчившись на диване, почти не реагируя на соседку.

Дорога давно закончилась, превратившись в чуть заметную тропинку. Траку вел лошадь в поводу за собой. Конь не человек, ему отдых нужен. Да и Шварц тоже едва переставлял лапы. Высоко над кронами деревьев неугомонный ветер гнал рваные облака. Огромные разлапистые сосны временами смыкались так плотно, что небо не просматривалось вовсе. Пора подумать о ночлеге, но коню нужна добрая поляна с высокой сочной травой, а она все не попадалась. Шварц сильно хромал, несмотря на повязку, из лапы сочилась кровь, значит, кроме поляны, нужен чистый ручей, чтобы промыть рану. Шварц воин, даром что на четырех лапах, вчера без его помощи пришлось бы туго. Не загрызи он одного из троих нападавших, Траку сегодня уже не топтать бы зеленый ряст. Пока он рубился с двумя, тот, третий, подкрался сзади. Еще мгновение — и лежать бы ему с перерезанным горлом. Шварц спас его, хотя сам получил нож в правую лапу.