Разлейте время по бокалам - Наталья Аврора

В свою очередь пришелец хорошо видел фараона, стоящего рядом с лампадой.

В комнате было тепло, даже душно. И очень тихо. Никакие внешние звуки не могли сюда проникнуть. И молодому владыке огромной и могучей страны, от которого зависели все близлежащие страны, стало казаться, что род людской от Великой Зелени22 на севере, Великих Песков23 на западе и до Великой Излучины24 на востоке вымер. Остались только он и… Кто же?

— Загляни в себя и поймёшь, кто я.

Голос проник в душу Великого Владыки Двух Царств и рассыпался в ней множеством колокольчиков. Каждый из них пел свою тревожную песню, смущая Аменхотепа и низвергая его царское сознание до уровня последнего смертного подданного.

— Спроси себя, кто ты.

— Я — царь.

— Ты — царь! Но ты в смятении. Ты пришёл сюда за правдой, но сомневаешься, что найдёшь её. В тебе нет твёрдости!

— Да, но я ищу себя.

— Значит, плохо ищешь… — мистический голос неведомого собеседника возвысился, ему стало тесно в душе Аменхотепа и он грозил вырваться из неё на свободу, раздирая всё на своём пути. — Ты ищешь не там!

Фараон, вмиг забывший о своём величии, обхватил плечи, стараясь обнять себя покрепче и унять дрожь. Он смотрел на грозную тёмную фигуру и не мог ничего вымолвить. Он понимал, что во всех языках мира не найдётся слов, способных выразить его состояние. Он слушал мягкий, завораживающий голос и впитывал его, как губка впитывает влагу.

— Искать нужно в себе. нужно искать путь к СПАСЕНИЮ.

— К спасению?

— Да… Внимай мне и запоминай, — голос неведомого существа звучал бархатно, усмиряя бури в душе и снимая дрожь с тела. — Спасение! К нему стремится каждая душа, но не любая успешно. Умирая и вновь рождаясь мы множим собственные несчастья, забывая о них. Но даже забытые, они становятся нашими грехами и тянут нас вниз. Но чтобы спастись и возвыситься после смерти надо потрудиться при жизни. Ты уже задумался о своём предназначении — это хорошо, но этого мало. Для того, чтобы начать свой путь, нужно сделать первый шаг. И шаг этот — ВЕРА. Остерегайся, всё очень непросто! ВЕРУ нельзя выбрать, её нужно понять и вобрать в себя. Нужно стать с ней одним целым, нельзя отделять себя от неё и созерцать её в благоговении. И нельзя любоваться собой в ВЕРЕ. Ибо ВЕРА есть путь и одновременно правило, как идти. Но! Помни! Ежели ты совершенно уверен в правильности выбранного пути, значит ты его потерял! Сложно? Да. Страшно? Да. Томительно? Да… Нет! Не сложно, не страшно, не томительно! Эти чувства исходят от тебя, верни их и сделай первый шаг. А следом за первым шагом будет второй — ОЗАРЕНИЕ. Вместе с ним придёт НЕСОМНЕННОСТЬ. Но они опять же появятся из твоей сущности, постарайся разобраться, вдруг это их злые сёстры — ошибка и заблуждение! Если будешь осторожен и не погрязнешь в себе, то достигнешь Исчерпанности Стремлений. Тогда придёт Свобода… И СПАСЕНИЕ.

Последние слова прозвучали, как шёпот листвы. Когда настала тишина, Аменхотеп почувствовал просветление, его душа возликовала. Это ощущение было таким небывалым и возвышенным, его невозможно сравнить ни с чем земным.

— Кто же ты? — в благоговении прошептал Фараон и тут же сам себе ответил: — Ты — Бог?

— Это ты решил. Сам!

Незнакомец шевельнулся, и Аменхотепу почудилось, что его огромная фигура наклонилась над ним.

— Вспомни, что я ответил тебе на этот вопрос раньше… Мы расстаемся. До встречи…

Фараон хотел переспроить, чтобы понять значение последних слов, но резкий звук помешал ему. Аменхотеп зажал уши, но это не помогло. Как и голос таинственного собеседника, звук рождался и жил в нём. Ни с чем известным его нельзя было сравнить, он не был ни на что похож. И в то же время он вобрал в себя раскаты грома и журчание ручья, рык сотен львов и писк комара, звон оружия во время великой битвы и радостный смех младенца. Оборвался он так же неожиданно, как и возник. Тишина ошеломила Аменхотепа, от неё закружилась голова и к горлу подкатила тошнота. Не успел он опомниться, как сверкнула ярчайшая белая вспышка. Фараон зажмурился, НО ДАЖЕ СКВОЗЬ ВЕКИ ОНА ВПИЛАСЬ В ЕГО ГЛАЗА ОГНЕННО-КРАСНЫМ СВЕТОМ. Сознание фараона помутилось и он погрузился во тьму глубокого обморока. В последний момент до него донеслось: “Помни: всё из нас исходит и в нас возвращается.”

Прошло время, количество которого никому не суждено измерить. Аменхотеп IV открыл глаза и приподнял голову. Стало темнее, видимо масло догорало. Фараон встал и вышел из комнаты, он был уверен, что никого не оставляет за спиной. Так же бодро, как и вошёл, он покинул храм и перед вратами увидел лешона, погружённого в молитву.

— В лампаде кончается масло. Наполни её… Постой, ты молился? — Фараон жестом позволил слуге встать.

— Да, О Великий. — Стоя рядом с царём, лешон смотрел в его глаза с благоговением.

— Что просил ты у богов?

— Я умолял Амона-Ра никогда не покидать тебя, о Сешед25! И поклялся служить тебе верно, всюду следуя за тобой… если позволишь.

Лешон опустил глаза.

— Ну что ж. Ты получишь возможность сдержать свою клятву. Я возьму тебя с собой, в Фивы.

Лешон глубоко вздохнул, как перед прыжком в холодную воду и робко спросил:

— Кто там, Великий Царь?

— Где?

— В Великом Месте.

— Сейчас никого. Но тебе я скажу, кто там был и с кем мне довлеось общаться.… Как тебя зовут?

Пинхази, мой Господин.

В это время Аменхотеп ступил на освещённую солнцем лестницу и почувствовал на себе его жаркое прикосновение. Он обернулся к нему и тут же был ослеплён его раскалённым белым сиянием, НО ДАЖЕ СКВОЗЬ ВЕКИ В ЕГО ГЛАЗА ВПИЛСЯ ОГНЕННО-КРАСНЫЙ СВЕТ. Теперь Аменхотеп знал, кто почтил его своим вниманием. Лешон, видя, что царь замер под солнечными лучами и сияющая улыбка скользит по его губам, не смел тревожить своего высочайшего господина и тихонько ждал…

С сияющим лицом Аменхотеп IV повернулся к Пинхази:

— Там, в храме я говорил с БОГОМ!

— С Амоном? — Голос лешона сорвался от волнения.

— Нет. Я узнал другого Бога. Он станет главным, ему будут поклоняться все в нашей стране, а — придёт время — весь мир! Мы каждый день видим его и не существует бога более могущественного и заботливого, чем он! Это — Солнце и его диск — Атон! Он явился мне в храме моего отца, у его ковчега и он открыл мне Истину. Мы