Проклятие Плутона - Алекс А. Алмистов

успешно прибыл для дальнейшего прохождения службы!

– Х-м-мм… Вообще-то, тут у нас не служат, а тупо пытаются выжить… Ну, пока не сдохнут от радиации или, что значительно хуже, вдруг не станут внеплановым завтраком для швындр или самого Стерлинга! – немного растерянно, хотя и не без сарказма, пробормотал в ответ вновь прибывшему «салаге»-новобранцу тот, прежде чем демонстративно придать своему голосу покровительственно-панибратские нотки истого «армейского деда». – Так ты у нас, получается… Бывший пилот?! Что ж, отныне будешь для всех «Летуном»… Ты, не против, напарник?.. А я… В общем, тоже заключенный, но уже под номером Нэви-704… Ну это, типа для вертухаев и Суперкома… А так меня на самом деле зовут Михаил Бураченко… Для друзей и близких, можно просто и вычурно – «Муха»!..

– Бывший… Моряк? – не удержался от соблазна уточнить Герман, подчеркнуто простодушно и крепко, аж до хруста в суставах, пожимая своему новому знакомому руку.

– Не совсем так, дружище, – в очередной раз саркастически фыркнул в наушниках Германа голос его собеседника – новоиспеченного напарника по предстоящему каторжному труду на Плутоне. – Скорее и точнее будет – злостный и непримиримый «антиморяк»! Ну, там было дело в Средиземноморье с одним незадачливым американским эсминцем и кучей военно-морских адмиралов у него на борту… Ну то дело – прошлое… А так я по своей бывшей профессии – кибернесист и системный администратор стратегических Суперкомов. Но это тоже было уже очень давно и, можно сказать, не правда… Как-нибудь потом расскажу, что и как оно было на самом деле… А пока, давай просто знакомиться… Ну и, по ходу дела, я тут тебе всё покажу и расскажу. Не возражаешь?

– А у меня есть выбор? – съязвил Леваневский, только сейчас догадавшись включить инфракрасный рефлектор в своем гермошлеме, чтоб, наконец, воочию, пусть даже и после глубокой компьютерной обработки, увидеть истинное лицо своего собеседника.

Это самое «лицо» оказалось на удивление интеллигентным – с модельной, под моложавого сумепермена, прической, с благородно-горбатым носом, вдумчивыми глазами, роскошными усами и густой седой бородой.

– Разумеется! – между тем, типа успокоил его тот, кто назвался «Мухой». – Выбор у человека есть всегда… Вон, если так хочешь, можешь сию же минуту подойти к той азотно-ледяной скале и со всей дури убиться головой об её твердокаменную стену! Мешать тебе, я вот точно не буду… Каждый – сам кузнец своему счастью…

– Да ладно, расслабься, дружище… Я так, типа, шучу! Хотя… В любой шутке – есть доля это самой шутки. В любом случае, ты уж, пожалуйста, не обижайся… – демонстративно выдержав паузу и с нескрываемым любопытством наблюдая за поведением «желторотого» новобранца, миролюбиво добавил «Муха». – Тем более, что нам с тобой здесь ещё вместе работать и жить! Так что давай, не будем сориться прямо с порога… Я ещё, конечно, та сволочь, но только не по отношению к своим друзьям и напарникам… Так говоришь, был в своей прошлой жизни космопилотом?

– Типа того, – своеобразно передразнивая закоренелого каторжанина-«плутонианца», вызывающе кивнул Герман. – Бывший лейтенант Галактической Косморазведки и, тоже бывший и несостоявшийся, подполковник Военно-космических сил Лиги Наций Герман Леваневский к Вашим услугам, сэр!

– Стоп! Дальше – не продолжай! – заговорщически прислоняя к своему гермошлему вытянутый вверх указательный палец, вдруг оборвал Германа на полуслове и протестующее, крест-накрест, замахал ему в ответ обеими руками Муха. – Как минимум, не здесь и не сейчас! И уж точно не в открытом и досконально прослушиваемом Суперкомом эфире… Во-первых, я никакой тебе не «сэр»!.. Во-вторых, наш нынешний работодатель – мать её Корпорация «Трамп-ПамПам энд Санз» и местные вертухаи – вот как-то категорически запрещают любое личное, не по делу, общение между пожизненно заключенными… И уж тем более, на корню пресекают любую попытку обмена нами, презренными каторжанами, любыми воспоминаниями из своих прошлых жизней. Так что, сегодняшнего законного ужина по твоей и, частично, по моей вине мы с тобой уже, судя по всему, лишились… Давай-ка, не будем усугублять ситуацию, самолично давая Суперкому железобетонный повод для наложении на нас обоих куда более серьезных штрафов и дисциплинарных взысканий! Ну там – за слишком «длинный язык», преступное вольнодумство и излишнюю, не по тюремному регламенту, искренность в неслужебном общении… Лады?!

– Лады! – равнодушно пожав ему в ответ плечами, всё же не стал спорить со «старшим», во всех смыслах этого слова, товарищем Герман. – Что дальше?

– Ну а дальше-е-е, – с выражением и показушной неуверенностью в голосе протянул Муха. – Дальше будет это самое… дальше!.. В общем, хватай ноги в руки и марш за мной – вначале к нашей вахтовой Бытовке, я там покажу тебе твой новый, совсем недавно освобожденный его прежним хозяином, старательский топчан-саркофаг для повседневного отдыха… Ну а потом – прямиком и к лифтам, ведущим к теперь уже нам обоим подведомственным шахтам и твоим новым подопечным – роботам-рудокопам… Как-никак, для нашей с тобой сегодняшней Дежурной Смены осталось всего-то четверть часа… Как говорится, спустился с небес и милости просим сразу – в бой, Летун!.. Хотя, да, о чем это?! Летуны, вроде, если и падают с небес, то только и прямиком в могилу… Ну, дружище, это я так, типа, снова шуткую… Хотя… Ладно, проехали!.. Это всё издержки моего закоренелого одиночества. Ты особо не обращай внимания! Меня просто иногда не в ту степь заносит…

– Да я уже это заметил, – не удержался от соблазна беззлобно и уже чисто по-приятельски «ущипнуть» самолюбие своего новоявленного напарника Герман. – Ты уж там, того… Держись, что ли!

– Не дождетесь! – в тон ему буркнул Муха, поворачиваясь к Герману широкой спиной и размашистыми шагами направляясь к припорошенному свежим азотно-метановым снегом «бункеру» Бытовки Старателей.

К тому самому невзрачно-серому «пятну», которое Леваневский первоначально, ещё только выбравшись из транспортного контейнера и пристально вглядываясь в ныне его окружавший пейзаж, ошибочно принял за вполне обычный для Плутона грязно-черный каменный холм или полузасыпанный свежим вулканическим пеплом ледяной «недоайсберг»-торос…

– Значит, так… Начну с простого, Летун, – многообещающе заявил Муха – с видом заправского экскурсовода подходя к тому сооружению, что он до этого высокопарно назвал «Бытовкой». – То, что ты сейчас перед собой видишь, на самом деле – всего лишь аварийный «Вход-Выход» в колодец, ведущий к нашей настоящей, на самом деле находящейся под землей на глубине около 5 метров, берлоге-Бытовке Старателей. Само собой, что мы сами здесь, наверху, бываем крайне редко. Потому как ни одна система гидравлики, как ты понимаешь, из-за сверхнизких температур на поверхности Плутона – тупо не работает. Так что эту заветную дверцу во Внешний Мир – или попросту «Врата Аида» – как мы её называем, всякий раз нам приходится специально отогревать и открывать вручную – типа за счет мускульной силы и подручного лома… Но это, так сказать, мелочи жизни…

С этими словами Муха на полном серьезе вооружился чем-то, наподобие ржавой допотопной кувалды, до этого сиротливо прислоненной к внешней стенке наземного бункера, и с видом заправского, как если бы сошедшего со страниц древних книг или гравюр, молотобойца принялся со всей дури дубасить по уже успевшим заиндеветь от мороза краям, ручке-замку и сочленениям «заветной двери» в местную Преисподнюю.