Игра предателя - Сэнди Митчелл

Неудивительно, что большая часть населения планеты проживает в так называемом теневом поясе — узкой полосе, простирающейся от полюса до полюса. На всем его протяжении температуры остаются терпимыми. Здесь вы найдете города, которые могут поспорить с таковыми на самых цивилизованных из миров, помпезные бары, рестораны и прочие развлекательные учреждения. Многие из них блистают роскошью, и, без сомнения, все они могли бы быть отмечены знаком «Общество помощи путешественникам рекомендует».

Вдали от этих популяционных центров можно найти лишь ту скудную сельскохозяйственную промышленность, которую способна поддерживать эта планета, и два внутренних моря, питаемых снежными полями темной стороны. Моря окружены весьма привлекательными центрами отдыха. Цены становятся тем выше, чем ближе вы подходите к солнечной стороне; они растут вместе с температурой воды и средним уровнем инсоляции. Разборчивые отдыхающие предпочитают так называемый закатный пояс, где солнце находится так близко к горизонту, что небо постоянно играет оттенками красного, демонстрируя вечно меняющиеся картины природной красоты...

[Я опустила несколько параграфов, не относящихся к рассказу о путешествиях.]

Обращенная к солнцу и темная стороны Адумбрии мало что могут предложить взыскательному путешественнику, так как состоят преимущественно из территорий с опасными для жизни экстремальными температурами. Несмотря на это, некоторые мужественные (возможно, безрассудно мужественные!) личности умудряются влачить там существование в охоте на местную фауну, приспособленную к подобным суровым условиям, в добыче полезных минералов и прочем труде — главным образом, ремесленном.

Одно могу сказать в пользу врагов: они делают жизнь интереснее!

Гильбран Трус. Собрание сочинений

Дурное предчувствие грызло меня все время, пока «Благоволение Императора» пробивало свой путь через варп. Но чем ближе была цель, тем сильнее мне казалось, что опасения надуманны и вояж может сложиться для нас удачно. Переход обратно в материальную вселенную произошел без неприятностей, и систему Адумбрии мы обнаружили свободной от каких-либо мародеров-еретиков. Единственными кораблями, приветствовавшими нас, были весьма изумленный нашим появлением патрульный катер и преследуемый им торговец, которому как раз хватило времени, чтобы предложить нам разнообразные развлекательные продукты сомнительного происхождения, прежде чем экипаж катера пошел на абордаж и конфисковал весь груз.

Кратко говоря, к тому времени, как мы достигли собственно орбиты Адумбрии, я был почти убаюкан чувством ложной безопасности, которое в большинстве случаев прочно сдерживается моей врожденной паранойей.

— Интересное местечко, — произнесла Кастин, присоединившись ко мне возле панорамного окна палубы отдыха правого борта.

Я кивнул, все еще погруженный в размышления о лежащей внизу планете. За годы мотаний по Галактике я повидал много миров, и мне предстояло повидать еще немало, прежде чем добраться до почетной отставки, но не многие из них так запали мне в память, как Адумбрия. Не то чтобы она была особенно прекрасна, нет... В ней было некое вызывающее величие, словно в увядающей даме, отказывающейся признавать течение лет.

К тому времени наш десантный корабль уже присоединился к скоплению торговых судов. Они, по вполне естественным причинам, сбились поближе к той точке, где пересекались экватор и теневой пояс[6]— всего в нескольких километрах над планетарной столицей, что носила не особенно вдохновляющее название Едваночь[7]. К моему удивлению, взор наблюдателя каким-то естественным образом скользил от яркой стороны планеты — как я и думал, она первой бросалась в глаза — к неожиданно тонкой привлекательности стороны темной. Она же была далека от той непроницаемой, укутывающей все черноты, которую я ожидал увидеть. Вместо этого она сияла едва различимым голубым блеском отраженного звездного света. Равнины, покрытые мерцающим льдом и снегом, простирались на все полушарие. Чем дольше я вглядывался, тем более различал едва уловимые градации теней и фактур — сотни оттенков в этом, на первый взгляд одинаковом, сиянии, порожденном многократными отражениями света от гор, каньонов и еще неведомо каких неровностей рельефа.

— Будет неплохо спуститься туда, — добавила Кастин, проследив направление моего взгляда.

Это, конечно, оставалось вопросом личных предпочтений. Я никак не мог привыкнуть к сильному холоду, в котором мои вальхалльские коллеги, кажется, только и стремились находиться. Ломящую кости температуру, ожидавшую нас по высадке, я предчувствовал даже с меньшим энтузиазмом, чем надвигающийся флот Хаоса.

Но, надо отдать должное вальхалльцам, я ни разу не слышал, чтобы они жаловались на излишнюю, по их мнению, жару, которую они нередко встречали в тех местах, куда прибывал наш полк. Так что и я не собирался подрывать свою репутацию, не говоря уже о командном авторитете, проявляя меньше стоицизма, чем они сами.

— Я уверен, все солдаты чувствуют то же, — только и сказал я.

Мы провели несколько зимних сезонов на более умеренных планетах за последние годы, но не посещали ледяного мира со времени нашего краткого и столь внезапно свернутого пребывания на Симиа Орихалке. Но здесь-то, на темной стороне Адумбрии, будет достаточно холодно, чтобы вальхалльцы смогли почувствовать себя как дома.

Легкая вибрация тронула плиты палубы — настолько привычная, что мы даже не отметили ее сознанием. Но мы все равно обернулись, чтобы поглядеть, как один из десантных кораблей заскользил от корабля вниз, к планете. Его двигатели на секунду ярко вспыхнули, когда он подкорректировал курс и тут же затерялся среди бесчисленного множества других шаттлов. Под нами лежал звездный порт. Резкие, четко различимые булавочные пятнышки света на орбите были крупными судами — в основном торговыми, поскольку Живан оставил ядро наших военных кораблей в заслонной линии на внешних границах системы. Не считая «Благоволения Императора», единственным судном из нашей защитной флотилии, который добрался до самой Адумбрии, был линейный крейсер «Несокрушимый». Лорд-генерал выбрал его транспортом для себя и старшего командного состава[8].

Я попытался различить этот корабль с наблюдательной палубы, когда взошел на нее, но расстояние делало мою затею безнадежной. Вскоре я оставил ее и занялся изучением того мира, который нам предстояло защищать.

— Похоже, нашим талларнским друзьям тоже не терпится оказаться там, внизу, — отметила Кастин, проводив взглядом шаттл.

Тон ее оставался нейтральным, но подтекст был ясен: полковник не меньше моего радовалась, что они отбыли восвояси. За месяц или около того, что мы пересекали варп, наш полк проводил время, вызывая попутчиков на разнообразные рискованные состязания. 425-й бронетанковый с головой бросился в эти социальные отношения. Именно такого энтузиазма и следовало ожидать от людей, которым выпала удача делить десантный корабль с воинской единицей, набранной в их родном мире и вдобавок состоящей в основном из женщин. Другие наши соседи — кастафорейцы прилагали все усилия, чтобы удержать марку перед полком закаленных в боях ветеранов. Если сделать скидку на наш опыт, это им удавалось вполне удовлетворительно. Талларнцы же всю дорогу сторонились воинских забав; их понятие о приятном времяпрепровождении, очевидно, заключалось в нескончаемых, невероятно тягомотных молитвенных собраниях.