Кот - Сергей Буртяк

Перед отъездом выставки за бугор один из наиболее молодых сотрудников решил еще раз все проверить. Отправил запрос относительно нового экспоната и, получив ответ, с удивлением узнал, что из недр правоохранения этакое чудо не выходило.

Вспыхнул скандал, собирались даже наказать кого-нибудь помоложе, но тут выяснилось, что микрокамера-глаз, конфискованная вместе с куклой у одного авторитета, была отправлена в технический отдел на экспертизу. Все косо посмотрели на генерала (начальника этого подразделения), который впервые видел рапорт-ходатайство, и промолчали. Вопрос о наказании отпал. Разумеется, куклу с хитрым глазом изъяли, проводили обедневшую выставку в путь-дорогу и стали выяснять авторство камеры.

Между тем Мельнику (который, понятное дело, не знал обо всей этой возне) поступил довольно странный заказ. Ему предложили сделать другую видеокамеру, встроенную в искусственный человеческий глаз. Даже пообещали заказать для самого глаза такой материал, который наиболее органично мог бы принять тонкое электронное содержимое. Мельник выбрал эластичный пластик, похожий на ткань настоящего глаза, только плотнее. Кому понадобилась такая камера, Мельник тогда не знал. Лучше бы не знал вообще.

Он приступил к работе. Когда камера была готова, Федор вживил ее в искусственный глаз, активировал и опробовал. Результат был превосходный. Камера получилась лучше кукольной. Во-первых, в человеческом глазу больше места, во-вторых, пластик — это вам не стекло.

Заказчику изделие подошло. Мельника отвезли на встречу в шикарный загородный дом. Богатей Федору понравился: не старый, не отморозок, не сноб.

В ходе дорогого и обставленного выпивания Мельник получил заказ еще на девять копий этого своего последнего творения, а также предложение о постоянном сотрудничестве. Приняв заказ и пообещав обдумать постоянку, Федор Ильич отбыл.

Протрезвев, он понял, что пропал окончательно, теперь ему не отвертеться — он видел лицо заказчика. Всю ночь Федор силился вспомнить, почему лицо это показалось ему знакомым, а наутро припомнил. Это был один из крупнейших авторитетов страны.

Мельник испугался за детей. Казалось бы, обычное дело, заказ. Но десять экземпляров одного глаза-камеры, да еще и с выведением картинки непосредственно в мозг… Это смущало. Даже пугало. Мельнику стали сниться глаза разных размеров и видов, собранные воедино; они моргали и неподвижно взирали, подмигивали и пучились, прятались и сощуривались. Они смотрели на Мельника ласково и с укором. Федор затосковал. Большие деньги не могли улучшить его настроения. Он отдал почти весь гонорар детскому офтальмологическому центру и твердо решил, сделав работу, уйти в глубокую тень. Приняв решение, Мельников успокоился.

Но долго побыть в покое не удалось — вызвали на Петровку. Показали кукольный глаз, много говорили. Мельник молчал. Стали кричать, угрожали. Федор все отрицал. Пообещали беду. Федор Ильич понял, что у следствия на него ничего нет, пожал плечами и стал равнодушно разглядывать стенку. Скоро он получил пропуск на выход и вышел.

История с ментами и стеклянными глазами бандита окончательно расстроила Мельника. Он доделал десяток глаз-камер (точнее, девять копий одного и того же светло-синего глаза) и стал размышлять о дальнейшем. Было ясно, что из криминала надо срочно бежать.

Мельник попытался тайком от бандитов устроиться куда-нибудь по-честному. Измучился. В какую организацию ни придет со своими изобретениями — на следующий день звонок: мол, и эти под нами…

Помыкался Федор и понял, что с электроникой ему покоя не будет, а свою фирму открывать по этому делу вообще бесполезно — моментально будешь «под ними». К тому же помощники босса стали над Мельником подтрунивать — мол, ментов испугался, а в последнем разговоре даже предупредили: рот на замок.

Долго Федор думал, но выход нашел только один — зарыть свой талант в землю и заняться другим. Чем-то, что большим бандитам неинтересно. Так появилась «Булочная». Правда, ее появлению предшествовал алкоголизм. Федор довел себя до последней стадии, ему уже черти зеленые мерещились и руки тряслись непрерывно. Бандиты хотели Мельнику помочь, оплатить суперлечение, но по невменяемости бывшего гения поняли, что толку от него больше не будет. Молодой босс лично приезжал к Федору убедиться, что это конец. Мельнику дали денег, выходное пособие и отправили на заслуженную бандитскую пенсию. Отстали от него бандиты совсем. К чему им алкаш на последней стадии, они ведь серьезные люди.

Когда Федор заметил мутным алкоголическим взором, что бандиты исчезли, он неимоверным усилием воли взял себя в руки и стал бороться с алкоголизмом. Ушло на это больше двух лет. Но зато исцелился Мельник абсолютно, до такой степени, что в процессе самой увлекательной пьянки мог остановиться и больше не пить.

В трезвую голову Федора зачастили всякие мысли. Много чего он перебрал и остановился на скромном магазине с хлебным уклоном: прибыль какая-то будет, не астрономическая, правда, зато и для криминала не очень привлекательный куш. Мелочевка бандитам неинтересна, они мыслят масштабами государственными. К тому же поговаривали, что у большого пахана слегка поехала крыша и он уехал надолго лечиться за бугор. И что еще важно, подружился Мельник с начальником местного отделения милиции. Отделение хоть и мелкое было, да начальник серьезен, с бандитами у него свои договоренности были. Как он договорился, неясно, но, видно, в отсутствие главного босса это было полегче. Очень был ему Мельник признателен. Готов был… ну… не душу, конечно, продать, но молить за его здоровье всех кого только можно.

Через две недели после возникновения идеи Мельников прицепил над булочной вывеску и открыл заведение, сразу привлекшее местных жителей запахом свежего хлеба, из которого не украдено все живое.

Постепенно дело окрепло и позволило Федору завести небольшое кафе, тут же, в том же подъезде. Прорубили дверь пошире, сделали ремонт, пристроили ко входу вместо арматурной более приличную лестницу и стали вовсю радовать население.

Кафе окрестили «Мельницей». Официально. А под это дело и булочную переименовали. Над заведением водрузили новую вывеску «два в одном», присобачили к ней вырезанную из фанеры и красиво покрашенную лично Егором мельницу в человеческий рост и устроили торжественное заседание.

Гости радостно упились, а одно местное чучело, худое, как игуана, попыталось сразиться с мельничными лопастями, за что было нещадно избито усердными прихлебаями и пинками изгнано с праздника вместе с прилипшей намертво кличкой (угадайте с трех раз).

Крылья мельницы это идальго все же успело попортить, так что на следующий день пришлось восстанавливать. Потом Егору пришла в голову мысль устроить крылья вертящимися — моторчик там, батарейки, или от сети, они же легкие, крылья, мощности много не надо, — а еще сделать на них светящуюся решетку, как паутинку, из тонких неоновых нитей.

Отцу идея понравилась, и лопасти завертелись, орошая мглу спальной улицы теплой неоновой жизнью, — вертелись, правда, неторопливо. Мельников старший и тут порезвился — смастерил прибор, который с помощью сверхчувствительных микрофонов ловил звук человеческих голосов и превращал в электроэнергию; таким образом, когда в «Мельнице» были люди, лопасти крутились, а после закрытия — нет. Разумеется, когда было нужно, они могли работать и от обычной электросети или водородных батареек.