Мой идеальный смерч. Часть 3. За руку с ветром - Анна Джейн

– Нет! Уходи отсюда! Мы уйдем вместе! – дышать было тяжело, виски стали влажными. Он сделал еще пару шагов и теперь стоял напротив. Искреннее отчаяние было написано на его лице.

– Ты такой красивый, – с вымученной нежностью сказала девушка в венке, всматриваясь в знакомое до боли лицо. – Если бы ты знал, какая красивая у тебя душа, в тысячи раз лучше самых прекрасных картин, Денис. Лучше чем в стихах. Чем в музыке.

– Инна.

Он протянул к ней руку.

– Пожалуйста, не подходи, – прошелестела девушка.

Дэн не послушал ее и попробовал обнять, но между ними словно выросла невидимая, но плотная стена. И все, что оставалось делать ему, – это прислониться лбом к невидимой, но прочной преграде.

– Ты все такой же, – с любовью сказала она, склонив голову. – Ничуть не вырос. Глупый.

– Эй! Так несправедливо! Я хочу к тебе! – закричал он на весь зал, но пытаясь преодолеть препятствие. Дэн молотил по нему руками, но тщетно. – Возьми меня с собой! Не уходи! Уйдем вместе. Я там устал.

– Устал? – голос Инны похолодел. – Уверен?

– Я… Не знаю. – Кажется, Смерч растерялся. Тяжесть навалилась на его плечи, заставляя их опуститься. Жизнестойкость, жизнелюбие, жизнерадостность покинули его. Куда делась жизнь?

– Я запутался. Устал. Я не знаю.

– Есть то, что тебя держит, – ласково сказала Инна. Она словно видела, что происходит с ним, и это доставляло ей боль. – И это хорошо.

– Хорошо, – эхом раздался шепот Дениса. Его действительно кое-что держало.

– Если бы не держало – ушел сразу. А ты здесь.

После этих слов застывший экран вновь ожил, и на нем появилась яркая весенняя зелень, а потом и темно-коричневое здание с рядом высоких окон. Около одного из них стоял Дэн и с любопытством смотрел вверх – на девушку в джинсах, сидевшую на подоконнике. Кажется, она готовилась спрыгнуть вниз, но чего-то боялась и сердито выговаривала Дэну.

– Давай быстрее, Бурундук. Нам много всего нужно обсудить.

– Сейчас я спущусь и убью тебя.

Веселый парень помог спуститься девушке.

– Какая-то ты худая.

– Разве это плохо?

– Вообще-то хорошо, только там, где у женщин по идее должны быть округлые формы, у тебя почти ничего нет.

– Ты! Совсем обнаглел?

– А я здесь при чем? Капусты ешь больше – так вроде в народе говорят… А если хочешь, могу познакомить тебя с классным женским тренером, чтобы он тебе для увеличения, где нужно, упражнения подобрал. А еще есть одежда специальная…

Лицо светленькой девушки стало озлобленным и от этого милым одновременно. Ее живая непосредственная мимика всегда заставляла его улыбаться.

Денис не выдержал и вдруг тихо засмеялся. Он специально дразнил тогда эту мелкую дурочку. Это было так здорово – заигрывать с ней так по-детски, наблюдать, как она смешно злится и машет кулаками в воздухе, строит милые гримасы и театрально закатывает глаза. Ее непосредственная эмоциональность невольно притягивала. А горячее доброе сердце заставляло постепенно привыкать к ней.

То, во что они играли, постепенно становилось правдой.

Сердце парня наполнилось нежностью – новой, еще неясной, чувственной, очень тонкой, как утонченный аромат дорогих духов на запястье красивой женщины. Но тут же все пропало – он вновь увидел силуэт своего болезненного прошлого.

– Подумай хорошенько, – тихо сказала девушка в платье невесты, которое вдруг начало темнеть и приобрело нежно-аквамариновый оттенок. – Я многого не успела сделать. Ты тоже. Ты будешь жалеть об этом.

– Я виноват, девочка моя, я виноват перед тобой. – Денис замолчал, судорожно вдыхая воздух.

– Нет.

– Виноват. И я боюсь тебя предать. Опять оказаться виноватым. – Отозвался он едва слышно и сжатым кулаком ударил по одному из кресел. – Я чувствую себя скотом. Когда она, – Денис кивнул на вновь застывший экран с изображением Марии, – рядом, я чувствую, что могу предать тебя. Так что ли… Да, так. И одновременно ее – чувствами к тебе. А ее я не хочу обижать. Невероятно, но она стала мне дорога. Прости меня. И возьми меня с собой. Я устал.

– Я знаю. Я вижу это. Что она дорога тебе. И это очень хорошо, что ты встретил ее, Денис, – отозвалась девушка, расправляя складки на подвенечном платье, которое теперь стало нежно-голубым. – Проверь, все хорошо. Здесь все по-другому. У нас все воспринимается по-другому. Мы были вместе – но это изначально было неправильно. Ты устал? Ты отдохни, милый, просто отдохни немного и вновь продолжай жить.

– Я боюсь. Запутался. Помоги мне, моя Лазурная.

– Ты все правильно делаешь, мой Смерчик, – сказала девушка, и легкая, как вуаль, печаль была в ее нежном голосе. – Так и должно было быть. Думаешь, несправедливо? Каждый из нас в этой жизни отрабатывает долги прошлой. То, что произошло, было закономерностью прошлого. Я получила по заслугам. А ты должен…

Кто-то робко постучал в закрытую дверь.

– Она тебя ждет. Ты сам знаешь, что должен сделать.

– Должен, – эхом повторил Смерч и закрыл ладонями лицо. А когда отнял их, то на экране уже появились новые кадры – сочные, яркие, насыщенные. Городской летний парк, высокое чистое небо, воздух свежий, приятный прохладный ветерок играет с волосами. Все та девушка со светленьким каре – в солнцезащитных очках и вишневой помадой на поджатых губах сидит перед ним. Помада размазалась после неожиданного настойчивого поцелуя, но девушка не замечает этого, а он не говорит.

– … Но я хочу видеть твою искренность, господин Ящерица. Ты мне нравишься, и ты знаешь это.

– Знаю. Я от тебя без ума. И ты тоже должна об этом догадываться.

Они говорили долго и эмоционально. И было видно, что девушка и сердится, и обижается, и переживает, но старается понять.

– У меня сердце не железное. Начнешь кидать его, сразу же разобьешь.

– Я обещаю, что буду держать твое сердце очень аккуратно. К тому же моим рукам нужно обо что-то греться, помнишь? И, правда, прости меня. Не оставляй, хорошо? Хорошо? – И он искренен. Верит в то, что действительно будет бережно обращаться с юным сердцем. Нет, не верит – он знает. И пытается сказать о самом главном, о той, что сейчас сидит на соседнем ряду загадочного кинотеатра.

– Не хочу ничего про нее слышать. Инна – это прошлое?

– Да, теперь – да. Прошлое.

– Отлично. Тогда не будем вспоминать о прошлом и будем жить…

– Настоящим?

– Сам живи настоящим. Я в вашем всеобщем представлении – ребенок, так что буду жить будущим. Но, в принципе, – она смотрит на него другим взглядом – взрослым, чуть ироничным, – давай жить настоящим. Пока что оно очень прикольное.