Я больше о тебе не мечтаю - Чарли Маар

- Ваш мужчина кое-какие вещи привез, пока вы спали, - она указывает на сумку с другой стороны кровати. - Наверное одежду, белье. Другие необходимые вещи. Заботливый. некоторым пока не скажешь, не догадаются, - хмыкает женщина, складывая грязные тарелки на поднос.

Когда она уходит, я первым дело лезу в ящик за телефоном. Разряжен. Может, Карим положил зарядник? Осторожно встаю с кровати и открываю сумку. Да, есть. Зарядник, наушники, книги, кое-какая одежда, и гигиенические принадлежности. Как не стараюсь, не могу себе представить Карима, услужливо собирающего мне сумку с вещами. Может, домработницу попросил? Гадать ни к чему. Ставлю телефон на зарядку, затем беру мыло, зубную пасту и щетку, после чего иду в туалет. Стараюсь не совершать резких движений, потому что все еще помню, как кружилась голова, когда я пыталась встать и попить воды.

Отдельного туалета в палатах интенсивной терапии нет, поэтому я иду в тот, что в конце коридора. Медсестры на посту спрашивают, не нужно ли проводить, и я отказываюсь. Вроде хорошо себя чувствую.

На стенах коридора замечаю много фотографий-коллажей - на них мамы с малышами, с малышами и врачами, с медсестрами, много надписей благодарности, Екатерине Ярославовне тоже. Я не могу не остановиться и не поразглядывать их. Эти люди тоже однажды были в похожих ситуациях, как у меня. А на этих фотографиях они такие счастливые. У меня тоже так будет. Снова прижимаю руку к животу. У меня родится здоровый малыш. Я все для этого сделаю.

Я все сделаю, малыш. Все, что нужно, чтобы тебя защитить.

Время в больнице тянется мучительно медленно. Возможно, это из-за постоянного беспокойства. Каждый раз, когда я сдаю какие-то анализы, иду на узи или осмотр, я испытываю страх, что вот сейчас мне скажут что-нибудь плохое. Я настолько привыкаю к мысли, что через девять месяцев стану мамой, что не могу себе представить иного поворота событий. Я уже знаю, как назову дочь - Аревик. Так звали младшую сестру Карима. Она трагически погибла вместе с мамой. Я вовсе не собираюсь отказываться от этого имени, и если у меня действительно родится дочка, буду ласково называть ее Ариша. Над именем для мальчика я тоже размышляла, но так и не смогла определиться - Артур или Саид? И откуда у меня такая любовь к восточным именам? Может, из-за того, что я так долго была влюблена в Карима, и это сыграло свою роль в выборе имен для моего ребенка.

То есть, нашего.

Нашего с Каримом.

Он все время мне об этом напоминает. Сводный брат довольно часто появляется в больнице, чему я не перестаю удивляться. В основном он говорит с врачом или приносит мне каки-либо вещи. Иногда вещи приносят его работники, но чаще он сам. Спрашивает, как я себя чувствую. А я отвечаю всегда одно и то же: нормально, и у моего ребенка тоже все нормально. Карим поправляет "нашего". Это меня злит, но я не показываю, исключительно чтобы самой не нервничать. Он ведь не хотел, чтобы ребенок родился. Порой мне кажется, что он будто бы сам пытается привыкнуть к мысли, что скоро станет отцом. Будто для него это непросто, сложно, особенно учитывая тот факт, что ребенок от меня, а не от его драгоценной Мадины.

О ней, кстати, Карим не говорит. Да, в принципе, он ни о ком больно-то не говорит. Только состоянием моим интересуется. Пару дней назад сообщил, что скоро возвращаются родители из своей романтической поездки на острова. Нам предстоит серьезный разговор с ними, чего я одновременно жду и боюсь, ведь я понятия не имею, как они отрегаируют на известие о том, что я жду ребенка, да еще и от Карима.

В инсте Мадины пропали фотографии с ним. Когда я впервые захожу к ней на профиль из некоего мазохистского любопытства, меня поражает, что сторисы у нее наполовину стерты. Значит, он все-таки отменил свадьбу. Или она. Я побоялась честно расспрашивать об этом Карима. Пока, во всяком случае.

С Яной я тоже пару раз списываюсь и созваниваюсь, но о своей беременности подруге не рассказываю. Хотя очень хочется поделиться. Думаю, сделаю это, когда приеду домой и страх потерять малыша немного отпустит.

Выписывают меня спустя две недели. Екатерина Ярославовна, как и обещала, дает мне свой номер и необходимые рекомендации. Я благодарно обнимаю женщину, потому что просто не знаю, как еще выразить все то, что я чувствую. Она первоклассный врач, внимательный к пациентам и знающий свое дело. Это дает мне твердую надежду на то, что все у нас с ребенком будет хорошо. А теперь пришла пора возарщаться в реальность, где мне предстоит разговор с Каримом насчет того, что будет с нами дальше. Разговор с мамой и отчимом и, возможно, осуждение со стороны их ближайшего окружения и даже со стороны моего собственного.

Карим забирает меня из больницы сам. Берет мои вещи, и мы вместе спускамеся вниз, после чего идем на парковку, где он оставил свою машину. Мы ничего не говорим друг другу, но я не могу удержаться от того, чтобы время от времени поглядывать на его профиль. Скулы напряжены, брови нахмурены, а губы плотно сжаты. Интересно, о чем он сейчас думает? Насколько ему неприятно осознавать то, что теперь мы тесно связаны друг с другом. Связаны, даже если не станем жить вместе и заключать брак. В больнице вытеснить мысли о нем удавалось только благодаря тому, что рядом его почти не было, да и я все время была сосредоточена на ребенке. А как все будет теперь?

Подойдя к машине, в первую очередь замечаю свое отражение в стекле - бледная и с ужасным коричневым гнездом на голове. Великолепно выгляжу! Как приеду домой, сразу приму душ и сделаю хорошую укладку - тяжелая беременность вовсе не повод перестать следить за собой. И дело совсем не в том, что я хочу нравиться Кариму. Уже понятно, что его чувства за грань похоти никогда не выходили. Поэтому я хочу нравиться хотя бы себе. Пусть мои волосы вьются, как положено, и постепенно светлеют. Больше не буду позволять чувствам к кому-либо заставлять меня сомневаться в самой себе, в своей привлекательности и праве быть действительно нужной и любимой.

- Когда точно мама с отчимом прилетают? - спрашиваю сводного брата, усевшись в салон.

- Послезавтра, - Карим отвечает сухо, сразу заводит двигатель и трогается с места. - Думаю, нужно будет дать им оклематься после перелета, а затем поговорить.

Я тяжело сглатываю, отвернувшись к окну.

- Так сразу?

- Считаешь с этим вопросом стоит тянуть? Фахратов вряд ли станет ждать. А я не хочу, чтобы отец узнал о том, что свадьбы с Мадиной не будет, от него.

- Так значит... все уже решено? - я ковыряю ручку двери, не решаясь повернуться и посмотреть Кариму в глаза.

- Разумеется. Иначе никак.

- Думаешь, Мадина рассказала отцу, по какой причине не будет свадьбы? - тут я все же нахожу в себе силы повернуться. Карим на мгновение отрывает взгляд от дороги и переводит его на меня.

- Мадина не рассказала. Она повела себя достойно и не стала закатывать истерику, хотя я уверен, ей было очень больно, и сейчас тоже, кроме того, она крайне унижена. Ее же отцу о причинах сказал я сам.