Светлый лик, темный след - Татьяна Гармаш-Роффе

Полина всхлипнула.

Да верил ей Алексей Андреевич, верил. Но полученная информация, увы, была не в пользу Аси. Ее природная сострадательность, легкая возбудимость, почти неконтролируемое стремление опекать страждущих – все эти черты могут в суде только усугубить впечатление, что Ася способна на убийство. Она рвалась спасти ребенка, защитить его от равнодушной матери – и под влиянием алкоголя, ничего не соображая, вполне могла убить ее.

В суде подумают, скорее всего, именно так. Потому что люди, как правило, судят поверхностно, не вникая в нюансы. А нюансы тут имелись. Например, такие: как бы ни негодовала Ася в юности, никому вреда она ни разу не причинила. Теперь же она взрослая женщина и намного лучше управляет своими эмоциями. По крайней мере, в нормальном состоянии.

Теперь о «нормальном состоянии». По свидетельству сестры, психотропных лекарств Ася не принимала; человеком была уравновешенным, со вполне здоровой нервной системой. Да, она имела большой зуб на нерадивую соседку – но большинство женщин сердобольны, им свойственно жалеть и помогать разным несчастным, а уж тем более если это младенец. Александра, жена Алексея, тоже не прошла бы равнодушно мимо. А в случае, если бы мать ребенка не взялась за ум, то Саша нашла бы, куда сообщить. Она журналистка, люди нередко ей пишут о своих проблемах, и Александра знает, в каких инстанциях их надо решать. Ася то ли не знала, то ли не до того ей было – она ведь влюбилась, готовилась к свадьбе, ссорилась с отцом: слишком много личных событий, чтобы вплотную заниматься чужими проблемами. Однако проходя мимо соседкиной квартиры, Ася не раз пробовала усовестить нерадивую мать…

Но убить? После лишнего бокала шампанского?

По показаниям официанта, они с мужем выпили бутылку на двоих. А по показаниям мужа, Ася выпила большую часть, примерно две трети – он вел себя разумно, так как был за рулем. Она захмелела, конечно, но муж не беспокоился, – ведь ей машиной не управлять. На обратном пути она спала, пока супруг ее не разбудил, когда мотор заглох. Вот это естественная реакция на алкоголь: заснуть. Еще естественнее было бы, если б Асю стошнило, но упоминаний об этом в деле нет.

Итак, Ася добралась до дома, пошатываясь (по свидетельству мужа). Услышала, что ребенок кричит. Каким-то образом попала в квартиру Ольги (которая давно перестала открывать ей дверь). Но откуда у нее оказались силы, чтобы забить соседку до смерти? Ася, скорее, сама бы рухнула под тяжестью мешка, едва только им замахнулась, – коль скоро была так пьяна! К тому же Ольга должна была сопротивляться, – значит, Асе понадобилось бы вдвое больше сил.

Возможно, Ольга спала? Но кто в таком случае открыл Асе дверь?

А если дверь оказалась не заперта, – то почему?

Следов взлома полиция не нашла. Кто-то убил Ольгу до Асиного прихода и оставил дверь открытой?

Странно все это, странно…

Покинув Полину, Алексей направился на встречу с отцом девушек, Серафимом Петровичем Кавериным, и в дороге продолжал размышлять. На самом деле, это самый главный вопрос: как Ася попала к соседке, Ольге Кучеровой. Поскольку дверь никто не ломал, то варианта лишь два: либо дверь оказалась незапертой, либо женщина сама открыла Асе. Что странно после всех конфликтных ситуаций, о которых упоминали их общие соседи и Полина.

Ася ничего не помнит. Соседи никаких переговоров не слышали, хотя в предыдущие разы Ася разговаривала с нерадивой мамашей через дверь довольно громко, на повышенных тонах. Возможно, их голоса заглушали телевизоры, которые у всех в тот вечер работали: шел какой-то популярный сериал. Зато потом до соседей донеслись крики. Или в этот момент просто сериал закончился и потому они услышали?

Хорошо бы в этом разобраться. Это помогло бы установить хронологию. Узнать, сколько времени прошло с момента, когда Ася вошла в квартиру жертвы, – и до момента, когда обеих нашли соседи. Это важно.

…Итак, в какой-то момент на лестничной площадке стали слышны крики: плакал ребенок («визжал», по выражению одной из соседок) и громко кричала женщина – причем непонятно, какая из них, жертва или убийца. Или обе сразу. Потому что женщина тоже «визжала». Именно на этот общий визг соседи и среагировали. Сначала выскочила пара, муж и жена средних лет из ближней квартиры, и принялись звонить в дверь, крича: «Ольга, откройте, что там у вас происходит?!» На их возбужденные голоса высунулась и другая соседка, но сразу же исчезла за своей дверью. В квартире Кучеровой к этому моменту женский визг уже стих, только ребенок все кричал, и супруги стояли в растерянности перед дверью. Затем мужчина решился и толкнул дверь. Которая оказалась незапертой.

Их взорам предстало зрелище: на полу, на коврике для занятий йогой, лежала Ольга с разбитым до неузнаваемости лицом, а рядом с ней лежала Ася Каверина. Хозяйка оказалась мертва. Ася – жива, но в глубоком обмороке. Ее пальцы были продеты в ручку окровавленного мешка с песком. Этим мешком Ольгу и забили до смерти, как позже установила экспертиза. И все указывает на то, что убийца Ася: помимо самой мизансцены, весьма красноречивой, ее отпечатки обнаружились на окровавленной ручке, будто Каверина крепко ее сжимала, нанося удары.

Соседи вызвали полицию и «Скорую помощь», а вскоре и Асин муж подтянулся. Увидев все это, парень чуть умом не тронулся, по свидетельству, опять же, соседей. Все кричал: «Ася, любимая, что ты натворила?!» Но она его не слышала, в сознание так и не пришла. Врачи ее увезли и только в больнице сумели откачать. Однако выяснилось, что Ася ничего не помнит. Ни как пришла к дому, ни как попала к соседке, ни что там делала. Ничего, просто совсем ничего…

Ну и задачка.

Отец

– Они считают, что знают все лучше, чем я, чем мы, наше поколение! – Серафим Петрович, коренастый и грузный, довольно резво передвигался по своей квартире. Детектив шел за ним. – А с какой такой стати, а? Что им за истина такая открылась, скажите? Компьютеры со смартфонами их новой философии научили, что ли? Вот уж нет, мораль – одна. На веки веков. Никакой новой не существует. Эти их новшества – просто отклонение от морали, вот в чем смысл! Мужчины на мужчинах женятся – это нормально, я вас спрашиваю? Вот вы не считаете, я уверен, что драные джинсы – это разврат. Не считаете ведь, нет? Просто мода, вот и все, как мне дочки говорят. А на самом деле – это такой же разврат, как все… толерасты!

Алексей не нашелся, что ответить, ибо не усмотрел связи между драными джинсами и… толерантностью? или гомосексуализмом?

Квартира была огромной, дичайшим образом обустроенной. По всей видимости, Серафим Петрович, не понимая ничего в дизайне, однако, имея большие деньги, нанял какого-то модного специалиста по интерьеру (возможно, проходимца без диплома, таких множество развелось в конце девяностых), и тот напихал в комнаты причудливые и бесполезные предметы, назначения которых хозяин не понимал и относился к ним с некоторой опаской, лавируя среди них, словно между Сциллой и Харибдой.

Наконец, они добрались до гигантских размеров комнаты, которая служила, как понял детектив, гостиной.