Булавки и приворотное зелье - Саманта Джайлс

Что бы это ни было — оно прошло.

Настало время поговорить с Эди.

На следующее утро за завтраком было бы вполне простительно подумать, что всё обстоит как обычно. Папа принял душ, обнял нас и ушёл. Однако его туча была хорошо заметна, и я размышляла, могу ли чем-то помочь. Филлис, у которой всегда находилось решение для любой проблемы, ещё не появлялась, и это было странно. Она часто была рядом, когда других не было, поскольку, в отличие от них, вроде бы никогда не покидала дом. Ну, во всяком случае, через дверь. Маму окружало яркое пурпурное свечение с искорками, что разлетались во все стороны: судя по всему, она была в радостном возбуждении и предвкушении.

Потом я вспомнила: прослушивание. Только мы вышли из дверей и стали усаживаться в машину, как появились Фрэнсис, дядя Вик и мистер Фоггерти — все вместе, что было весьма непривычно. Мистер Фоггерти был в своём обычном неряшливом облике, однако я заметила, что его ботинки выглядели начищенными, а к одежде добавился галстук в жёлтый горошек. М-м-м, может, и ему предстоит что-то важное?

Фрэнсис сегодня выглядела поживее, она надела своё лучшее тёмно-зелёное платье из бархата. В нём она была похожа на ёлочный шар. Я немного переживала за неё из-за вчерашнего. Дядя Вик был в костюме. Боюсь, его косоглазие мешало ему заметить, что на костюме красовалась целая россыпь пятен. По-видимому, на лацкане пиджака был яичный желток, на воротнике рубашки — шоколад, а на коленках — засохший заварной крем.

Я была так поглощена разглядыванием пятен на дяде Вике, что даже не заметила, что Фрэнсис обращается ко мне.

—Спасибо тебе, Рози, что помогла вчера. Ты просто клад.

Я собиралась открыть рот и спросить, куда она так внезапно исчезла прошлым вечером, когда припомнила, что так и не увидела Филлис. Глядя, как они поспешно идут вдоль по улице, я снова подивилась тому, что вокруг них нет никакого цвета. Я взглянула на мамины белые искры, вылетавшие из пурпурного ореола, окружающего её, как вокруг Лоис мягко пульсирует оранжевое с жёлтым. Я вспомнила, как синий блеск Эди становится ярко-белым, когда он справляется с задачкой по математике или его хвалит учитель. (Свой цвет я видеть не могу.) Отсутствие цвета у наших постояльцев меня никогда особенно не смущало, но в свете странных событий прошедшего дня я осознала, что по сути дела они очень сильно отличаются от нас.

—Давай, Розмари, залезай в машину. Мы уже опаздываем,— окликнула меня мама.

—Мам, где Филлис?— спросила я, по-прежнему озадаченная тем, что этим утром та не появилась.

Молчание.

—Мам, где Филлис?

—Да, солнышко, я услышала тебя, просто я за рулём и не хочу отвлекаться.

Предательское дуновение коричневого дыма, отделившееся от маминых губ, подсказало мне, что это была ложь. Для мамы никогда не было важно не отвлекаться за рулём. Она очень даже любила поболтать без умолку, глядя на нас в зеркало заднего вида, а потом резко тормозила или виляла, уводя машину от других машин, животных или бордюров.

—Она отправилась в небольшой отпуск,— снова коричневый дым.

—Одна, мам? Я ни разу не видела, чтобы она куда-то уходила.

—М-м-м, ну, иногда человеку очень надо побыть одному… Не волнуйся, она вернётся. Они найдут её — эм-м, ну то есть они встретят её на вокзале, когда она вернётся. А теперь кто хочет пожелать мне удачи на сегодняшнем прослушивании?

—Я, я, я!— радостно закричала Лоис.

Благослови её Господь, вряд ли она вообще знает, что такое прослушивание.

—Можно я пойду с тобой на твоё просушивание, мам, пожалуйста?— стала умолять Лоис.

—«Прослушивание», Лоис, дурочка, а не «просушивание», и тебе надо в школу.

—Я не хочу идти в школу. Я хочу выходные,— проворчала она.

—Хватит, пожалуйста, уймитесь вы обе. Во-первых, Лоис, ты не можешь пойти. Мамочка должна сделать это одна. Это вроде обсуждения, где решают, дать тебе работу или нет. И во-вторых, Рози, перестань её дразнить.

—Я не хочу, чтобы у тебя была работа,— пробурчала Лоис.

«Её первые осмысленные слова за целый год»,— подумала я.

—Если — и это очень большое «если» — я получу эту работу, радость моя, ты всё равно будешь видеть мамочку каждый день. Мне не нужно уезжать далеко, и я всё так же смогу возить вас в школу. А когда спектакль поставят и начнутся представления, то я смогу и забирать вас.

—А кто будет забирать нас, пока ты не можешь?— нервно спросила я.

—Ну, полагаю, Фрэнсис или дядя Вик.

Сердце у меня замерло. Знаю, это прозвучит ужасно, но мне так не хотелось, чтобы кто-то из них забирал нас из школы! Как правило, только мы, верящие в магию, можем видеть их, как однажды рассказала мне Фрэнсис. Но изредка им приходится делаться видимыми для взрослых, например чтобы забрать нас из школы. Это же будет так позорно, если за нами придёт косоглазый упитанный дядька в испачканном костюме. Люди ещё подумают, что у нас вши или что мы живём в каком-нибудь приюте. А если придёт Фрэнсис, это будет ничем не лучше, особенно если это будет один из тех дней, когда она надевает короткую юбку, которая не подходит к её гольфам до колен. Я бы предпочла, чтобы нас забирал папа, но он работает допоздна и предоставил маме заниматься всеми этими делами. Он всегда приходил домой после неё, так что мы никогда не сталкивались с необходимостью объяснять ему, чем мы занимались «одни дома».

Мы зашли на школьный двор, и мама торчала там, пока не прозвенел звонок, так что я никак не могла подловить моего друга Эди и предупредить, что у меня к нему серьёзный разговор.

—Привет, Розмари,— окликнул он меня в своей невозмутимой манере.

Он единственный из моих друзей, кто называет меня полным именем. Все остальные зовут меня Рози. Во многих отношениях у нас необычная дружба, потому что Эди не любит танцевать, или наряжаться, или играть в куклы, или создавать новые миры на компьютере. Он просто гений в математике и фанат «Звёздных войн». Если учитель задаёт вопрос по математике, Эди всегда первым поднимает руку. Он умеет делать сложные вычисления в уме, без записей, без сложения или деления в столбик. В математике он такая же звезда, как Месси в футболе.

Эди ниже меня ростом, в чём, полагаю, нет ничего особенно необычного, поскольку я очень высокая для своего возраста. У него красивая тёмная кожа цвета молочного шоколада и непослушные чёрные волосы. Он носит большие очки в чёрной оправе, отчего немного походит на сову; ему приходится постоянно поправлять их, сдвигая вверх, потому что они всё время сползают с носа.

Эди слегка чудной во многих смыслах. Если Мисс велит ему сделать что-то, чего ему не хочется, или бранит его, он прикладывает ладони к ушам и морщится, издавая при этом мычание типа «уууууууууууууууууу».