Клиническая ложь - Ирина Градова

– Ну, парнишка же в аварию попал, помните?

– А-а… И что?

– Да ничего: он в реанимации, в сознание не приходил, так что поговорить с ним не представляется возможным. Не нравится мне это дело, ох не нравится! Гибэдэдэшник сказал, что личность паренька установить не удалось, так как при нем не оказалось документов.

– А свидетели?

– Так нету свидетелей-то, его где-то за городом нашли!

– Получается, кто-то сбил его и уехал?

– Вот ублюдок, да? Бедный парнишка, его родственники даже не в курсе, что с ним произошло! Бегают, наверное, мечутся, не знают что и делать!

– Ну, полиция разберется, – проговорил Мономах, помимо воли начиная размышлять о том, как они сумеют это сделать, если жертва аварии в ближайшее время не придет в себя.

– Еще чашечку? – заботливо предложила нейрохирург.

Мономах не отказался.

* * *

Дачный поселок Сосновая Горка и в самом деле располагался на возвышенности, поросшей соснами, – не просто так он получил свое название.

Здесь было красиво, несмотря на время года: очевидно, местные коммунальные службы работали не покладая рук! Повсюду росли деревья с аккуратно подстриженными кронами – наверняка летом они выглядят потрясающе, как и выложенные плиткой дорожки, огромные клумбы, посреди которых сейчас стояли голые розовые кусты, и в теплый сезон вокруг них наверняка высаживают садовые цветы типа маргариток и разноцветных анютиных глазок.

Однако сами дома разглядеть было непросто, так как их скрывали высокие заборы – виднелись только крыши или в лучшем случае верхние этажи, если здание оказывалось достаточно высоким. Впрочем, скромных строений здесь вовсе не наблюдалось!

Алла и ее группа поделили дома между собой и начали обходить их с двух противоположных концов поселка.

Посетив три резиденции, Алла сумела поговорить лишь с одним хозяином – вернее хозяйкой.

Ею оказалась мать известной актрисы сериалов Ольги Шуйской, приятная дама лет семидесяти с небольшим.

В остальных домах находилась только прислуга и охрана, которые в отсутствие хозяев разговаривать отказались.

– Надо же, какое несчастье! – качая головой, приговаривала Тамара Васильевна, наливая Алле кофе из красивого блестящего кофейника. – А вы уверены, душенька, что бедняжка именно из нашего поселка?

Старомодное и такое милое обращение «душенька» расположило Аллу к хозяйке еще больше, хотя она сразу произвела на нее приятное впечатление.

Интересно, откуда у матери звезды великосветские манеры?

Конечно, Алла лично не знакома с Шуйской, но на экране она играет роковых красоток с весьма ограниченным лексиконом.

– Не уверена, Тамара Васильевна, – ответила Алла. – Но, согласитесь, вряд ли сюда забрел человек со стороны, ведь добраться к вам можно только на частном автотранспорте, я правильно понимаю?

– Правильно. Правда, есть маршрутка, она ходит каждый час, но от нее еще идти минут двадцать пять… Боже правый, это же надо – у нас, в таком тихом, защищенном месте! Вот так живешь-живешь, считаешь, что твой дом – твоя крепость, и вдруг… Так чем я могу вам помочь?

– Мы с сотрудниками ходим по домам в надежде, что кто-то опознает девушку.

– А фотография есть?

– Да, но, видите ли, тело долго пробыло в воде, поэтому…

– Да-да, понимаю! Так как же вы надеетесь выяснить личность убитой, если нет ни документов, ни даже прижизненного снимка?

– Есть посмертный портрет, сделанный нашим художником. Вот, взгляните!

Шуйская долго вглядывалась в рисунок, сделанный углем, потом покачала головой и сказала:

– Боюсь, ничем не помогу: никогда ее не видела. Такая молоденькая девочка!

– Скажите, не слышали ли вы, что у кого-то из соседей случилось несчастье, пропала дочь, племянница или гостья?

Пожилая женщина поразмыслила пару минут, потом вновь покачала ухоженной седой головой.

– Алла Гурьевна, мы здесь живем изолированно – это только кажется, что жители поселка должны общаться между собой! Ну сами подумайте, что общего может быть у нашей семьи со, скажем, соседом справа, форвардом «Зенита»? Да он едва-едва пару слов способен связать! Или вот, допустим, через два дома живет какой-то генерал. Я даже имени его не знаю, но он еще строится, и я вижу, как каждые выходные к нему пригоняют солдатиков для «черновых» работ – о чем нам разговаривать? Люди приезжают и уезжают на машинах, поэтому я могу сказать, что вот этот «Мерседес» я уже видела на нашей улице, а вот ту «Тойоту» – нет. Что же касается людей…

– Я поняла, Тамара Васильевна, – прервала Алла хозяйку дома. – Вы хотите сказать, что ни с кем из поселка близко не сошлись.

– Нет, я вовсе не это хочу сказать! – возразила та. – Я лишь указываю на тот факт, что у меня достаточно узкий круг общения, а дочь и вовсе старается не контактировать с местным населением, ей и так хватает публичности! Когда Оленька приезжает домой, она хочет двух вещей – покоя и тишины. А вот мне порой приходится встречаться с соседями. Например, с дирижером Аветисяном. У Роберта Арамовича во втором браке двое близнецов, но они еще маленькие, даже в школу не ходят. У него есть дочь от первой жены, но они не общаются уже лет пятнадцать, поэтому я вряд ли могу предположить, что она приехала бы к отцу ни с того ни с сего!

– Жертве не больше двадцати, – вставила Алла.

– Тогда это точно не она: дочери Аветисяна должно быть под тридцать!

– Можете еще кого-нибудь назвать, с кем у вас близкие отношения?

– Ну… есть еще Анна Даниловна, мама заместителя прокурора города. У ее сына Валентина взрослый сын, дочерей или племянниц, насколько мне известно, нет. Вот, собственно, и все! Только знаете, что мне сейчас пришло в голову – почему вы зациклились на жителях поселка? Мне кажется, следует поговорить с прислугой, ведь среди нее полно молодых людей, и девушки тоже есть!

– Мы не исключаем и такой вариант, – согласилась Алла. – А у вас, Тамара Васильевна, есть служащие?

– Из постоянных – только домработница, Люся ее зовут. Ей пятьдесят два года, и она работает у нас уже лет семь.

– У нее есть дети?

– Люся одинока, но мы относимся к ней как к члену семьи. Еще садовник, он у нас общий на шесть домов, Иваныч, но ему за шестьдесят, а дети живут в Кингисеппе и никогда сюда не ездят.

– А прислугу других соседей…

– Нет, что вы, конечно же, я никого не знаю! Но это не значит, что нет смысла поспрашивать – жаль только, что я не сумела вам помочь.

Пожилая дама выглядела искренне огорченной, и Алла поспешила ее утешить:

– Знаете, – сказала она, – нам редко приходится рассчитывать на немедленный результат! В любом случае, спасибо, что согласились поговорить: вы очень четко обрисовали отношения между соседями, поэтому теперь я буду знать, о чем спрашивать стоит, а о чем – нет смысла.