Шоу грешного праведника - Марина Белова

– Живет он на Гоголевском бульваре, в доме, где раньше был рыбный магазин. Помните, там еще был аквариум на все окно? Карпы плавали, толстолобики, – ударилась в воспоминания Клочкова. – Окна гостиной расположены как раз над этой витриной. Квартиры в этом доме хорошие, с высокими потолками и огромными балконами.

– Ну а внутри квартиры как? Не пустые стены? Ремонт, мебель, аппаратура? На полу что? Линолеум, ламинат? – любопытствовала Алина. Она так дотошно спрашивала, как будто сама собиралась жить в этой квартире. Мне даже показалось, что так себя вести не совсем прилично. Не все ли равно ей, Алине, что на полу у Порфирия?

– Хорошая квартира и ремонт хороший. Мебель старинная. Порфирий сказал, что она ему от бабушки досталась.

– Значит, антиквариат, – заключила Алина.

– Люстра хрустальная и очень много посуды. Я даже сначала растерялась.

– Почему?

– Когда мы приехали, продукты уже из ресторана были привезены. Мне оставалось только красиво их выложить на блюда и в салатницы. Я шкаф открыла, а там столько фарфора. Я даже представить не могла, что столько всего может быть у холостого мужчины.

– Тоже от бабушки досталось? – спросила я.

– Там разная посуда была: и старая, и современная. Не знаю даже, зачем ему столько? Я постеснялась спросить.

– А что привезли из ресторана?

– Салаты, нарезки, заливной язык и «киевские» куриные котлеты с косточкой. Еще мясные рулеты с грибами и блинчики с икрой. На десерт – легкий творожный торт на тонком бисквитном корже и мороженое.

– И все это вы съели? – удивилась всему перечисленному Алина.

Варвара задумалась, глаза ее затуманились, потом она пожала плечами и отрешенным голосом произнесла:

– Не помню.

– Как так не помнишь? А кто приходил, помнишь?

– Да, – неуверенно сказала Варвара. – Мужчина и женщина, оба уже в летах. Такие же ученые, как и Порфирий. Мы сели за стол, а дальше…

– Полный провал, – вставила я. – Много выпили?

– Бокал вина.

– Под такую закуску?

– Мужчины, наверное, больше выпили, – монотонным голосом ответила Варвара. – А я…

– О чем говорили, помнишь? – заволновалась я.

Вместо ответа Варвара пожала плечами. С ней творилось нечто непонятное: она с трудом вспоминала то, что происходило всего несколько часов назад, и разговаривала более чем странно, медленно, вытягивая гласные. Неужели ее так перемкнуло на почве любви?

– О людях, о душе, о мироздании, – наконец вспомнила она.

– Это мы уже слышали, – отметила Алина. – Еще о чем говорили? О перспективах говорили? О повышении зарплаты?

– Не знаю, – ответила Варвара.

– Похоже, что это «не знаю» стало твоим любимым словом, – вскипела Блинова.

– Наверное, говорили и о перспективах, и о повышении зарплаты. Я не помню, – занудным голосом призналась Варвара.

– Слушай, а где ты ночевала? – задала нескромный вопрос Алина.

– У себя дома.

– Тебя привез Порфирий, или ты приехала на такси?

– Не знаю.

– Варенька, мы пойдем, наверное, – я поднялась со стула и стала подталкивать Алину к выходу, знаками давая ей понять, что пока Клочкова находится по уши в состоянии любовной эйфории, с ней разговаривать бесполезно.

Алина моих знаков не замечала и потому, не выяснив все до мельчайших подробностей, уходить не собиралась. Пришлось мне на нее прикрикнуть:

– Алина Николаевна, нам пора заняться делом: конкуренты не спят! – и, приблизив свое лицо к ее уху, зашипела: – Не все ли тебе равно, чем закончился у них вечер? Интимные подробности не должны тебя интересовать. Пошли. – Улыбнувшись Варваре на прощание, я громко пообещала: – Мы придем еще.

– Завтра, – добавила Алина, которую я почти уже дотолкала до двери.

В дверях мы столкнулись с Лилей и стали невольными свидетельницами разговора:

– Варвара Алексеевна, привезли со склада товар. Снижать цену, как мы вчера и говорили, на пятьдесят процентов?

– Снижать цену? – удивилась Варвара. – Зачем?

– Как зачем? Сезонная распродажа, – остолбенела Лиля. – Чтобы к весне от зимнего ассортимента ничего не осталось.

– Никакого снижения цен не будет. Если так торговать, можно без штанов остаться. Никаких скидок! – почти выкрикнула Варвара. От ее заторможенности не осталось и следа.

– А скидки постоянным клиентам? – подала голос Алина.

– Это касается всех клиентов, – отрезала Клочкова. – Цены для всех, без исключения.

Такой Варвару я видела в первый раз. Обычно улыбчивая и добродушная, сейчас она походила на фурию. Мало что понимая в происходящем, я посмотрела на Алину. Она, растерянно поглядывая то на Варвару, то на меня, пятилась к двери.

Лиля как истукан стояла в дверях, мешая нам пройти.

– У тебя все? – поинтересовалась у нее Варвара.

– Нет. Варвара Алексеевна, к вам пришли оформители. Вы хотели обновить витрину.

– Гони. Передумала. Нечего деньгами зря сорить. Лучше эти деньги пустить в оборот. Какая-никакая отдача будет. А так что? Подумаешь, витрины! Они у нас и без того смотрятся.

– Тогда я пойду?

– Давно бы уже ушла, – отреагировала на Лилино замешательство Варвара. – Иди, покупатель ждать не будет.

Вместе с Лилей вышли и мы.

– Какая ее муха укусила? – спросила продавщица. – Ничего не понимаю.

– Не одна ты такая, – пробурчала себе под нос Алина. Вслух же добавила: – Ты, Лиля, присмотрись к хозяйке – что-то с ней не то.

– И я говорю – не узнать, – зашептала девушка, испуганно поглядывая на дверь в кабинет.

– А вчера с ней все в порядке было?

– Да, – уверенно сказала Лиля. – Утром прибежала такая радостная, отдохнувшая, посвежевшая. Подарки мне и Вере Федоровне вручила. Вечером нас раньше отпустила, магазин сама закрыла. А сегодня – сами видели.

– Лиля, скажи, – Алина подошла к девушке вплотную. – Ты ее бойфренда видела?

– Кого?

– Кого-кого, – передразнила Лилю Алина. – Любовь она на курорте встретила!

– Нет, нам Варвара ничего такого не рассказывала.

– Это понятно – с чего бы ей с вами делиться. Но, может быть, вы сами его видели?

– Когда, если она вчера первый день как вернулась?

– Пожалуй, ты права, видеть вы его не могли, – согласилась с девушкой Алина. – Ладно, Лиля, мы пойдем. Если что с Варварой – звони. Я почти уверена, что с ней не все в порядке.

Мы вернулись в «Пилигрим», но и там никак не могли успокоиться – в разговорах то и дело возвращались к Клочковой.