Мастер гендзюцу: проснись, если сможешь - Эпсилон Тукана

в гендзюцу, созданное специально для Текки. Он был жертвой с самого начала. Тебя там никто не ждал. Единственное…

— …девушка в кимоно болотного цвета, — подсказал Итачи.

— И я тебе о том же. Она тоже была настоящей.

— Мы провалились вместе?

— Скорее всего.

— Но ее убить не пытались.

— Она не Учиха. Может, поэтому? Удар был по нашему клану.

— Может, и не только по нашему. Но мы ничего не знаем о возможных жертвах в деревне. У нас нет информации.

— Я попытаюсь разузнать что-нибудь.

Шисуи вынул из подсумка кунай, повертел его в руке, повел пальцем по клинку и снова погрузился в раздумья.

— В любом случае, если ты провалился в чужую иллюзию, то принцип гендзюцу совершенно необычный. Я не понимаю его. Но знаешь, тебе нужно быть осторожным. Если тебя пытались убить вчера, значит, скорее всего, за тобой вернутся.

— Так что же мне? Не спать?

Сейчас Итачи понимал, что девушка в грязно-зеленом кимоно фактически спасла ему жизнь, ведь прежде он был уверен, что в гендзюцу умереть невозможно. Разве что это было высшее гендзюцу клана Учиха, которым, как ему казалось, никто из его современников не владел.

Единственное, чего он не понимал: почему река лавы сменилась бесконечным падением? Что помогло ему вырваться из иллюзии? Ответ на этот вопрос был принципиален: ведь если подобное повторится снова, он должен быть подготовлен.

— Прервать гендзюцу изнутри невозможно. Я не понимаю, как я вернулся оттуда.

— Именно поэтому сегодня я ночую с тобой.

Итачи вопросительно уставился на него. Шисуи поднял голову, разглядывая другой берег ущелья.

— Ты вольешь свою чакру и вернешь меня, — догадался Итачи.

Но его друг отрицательно покачал головой.

— Нет. Я попробую погрузить тебя в свое гендзюцу, пока ты будешь в чужом. Если захватить контроль над иллюзией, то можно выйти на след нашего убийцы.

Итачи сглотнул.

— Боишься? — мягко спросил Шисуи.

— Немного. Но в основном не за себя. Что, если убийца выберет не меня? Вдруг он решит убить кого-то другого? Мы не сможем вмешаться, и тогда восстания будет не избежать. Или если… ну, если вдруг…

Итачи не договорил. Мысли упрямо не хотели облекаться в слова. Друг произнес тихим голосом:

— …если следующей жертвой станут твои родные?

— Да.

Шисуи положил руку ему на плечо и заглянул в глаза.

— Твой отец сильнейший Учиха. А Саске спит рядом с тобой, так что я присмотрю за вами обоими.

— Спасибо.

Шисуи протянул ему руку, и Итачи уверенно ответил на дружеский жест, приложив свой кулак к его кулаку.

Глава 3. Проникновение

Они прогуливались по улицам деревни в направлении кланового квартала. Изуми оживленно щебетала, то шагая по правую руку, то обгоняя его и пятясь перед ним спиной, но Итачи ее не слушал. Они встречались нечасто, и даже в такие редкие встречи Учиха не проявлял к подруге должного внимания. Ему никогда не хватало на нее ни времени, ни душевных сил.

А все потому, что у Итачи была мечта. Она появилась еще в раннем детстве, когда отец взял его с собой на поле битвы. Четырехлетний, он с ужасом взирал на горы окоченевших трупов с лицами, искаженными гримасами боли и отчаянья. Эти люди не хотели умирать, но, тем не менее, были мертвы. Страшный зверь — война — пожирал жизни шиноби, не разбираясь в причинах и не глядя на символы, вырезанные на протекторах. Ниндзя Конохи и других деревень — все были равны перед этим беспощадным зверем. Ради чего начинаются войны? Замкнутый круг ненависти, мести и жадности, который некому было разорвать. Но если бы нашелся могучий шиноби, сильнее всех прочих, он смог бы остановить это кровавое безумие. Так мыслил Итачи, стоя под ледяным дождем и глотая непокорные слезы, которые сами собой лились из глаз.

С тех пор минуло более шести лет, но его мечта оставалась прежней: обрести невероятную силу и прекратить войны во всем мире — вот чего он желал. Итачи не сомневался в своей мечте, напротив, с каждым годом она разгоралась все сильнее. Он усердно тренировался, и ему всегда было мало. В деревне его считали гением, слава о нем дошла до самой верхушки Листа, но сам Итачи был к себе строг и беспощаден.

«Неопытный новичок. Слабак», — так он думал о себе, в то время как даже старшие ребята глядели на него с трепетом и восхищением. Убежденный в собственной слабости, Итачи продолжал стремительно продвигаться вперед. У него не было детства. У него не было друзей, кроме Шисуи, и близких товарищей среди ровесников, кроме Изуми. У него не было времени ни на что, кроме тренировок и саморазвития, и даже на прогулке с Изуми он не прекращал думать о мире, о клане, о силе. И о недавних убийствах, которые угрожали спокойствию деревни и Учиха.

Он обернулся на Изуми, но вместо подруги увидел девушку в фиолетовой рубашке с широким поясом под грудью. Черный хвост, непослушные пряди волос, спадающие на лицо. Сон. Он снова провалился в этот сон, неотличимый от реальности.

— Ты, — спокойно произнес Итачи.

На этот раз он чувствовал себя уверенно, ведь где-то там, в реальности, его страховал лучший друг. И раз незнакомка все-таки объявилась, значит, Шисуи был прав. Все шло по плану. Никто из Учиха этой ночью не пострадает.

— Да, я.

Девушка не пыталась нападать. Просто подошла ближе, и они двинулись по парку рядом. Почти так же Итачи прогуливался с Изуми несколько минут назад, точнее, с тем образом, который выглядел как его подруга.

Надо что-то делать.

Действительно. Девять шансов из десяти, что эта девушка — создатель гендзюцу и тот самый убийца, которого они с Шисуи пытаются вычислить. Неплохо было бы разузнать о ней что-нибудь. Если она не пытается атаковать, то, может, и не будет против беседы? Итачи был не по годам способным шиноби, однако вести непринужденный разговор все еще оставалось для него непосильной задачей. Общение не клеилось даже с Изуми. Юный гений Учиха всю свою недолгую жизнь посвятил тренировкам. Он просто не умел поддерживать светские беседы, ведь за все это время его кругом общения были только родные и Шисуи.

— Как тебя зовут? — спросил Итачи.

Девушка хищно улыбнулась, обнажая кривые клыки. Неправильный прикус придавал куноичи