Время страшилок - Рональд Келли

с твоей мамой обсуждаем одну из наших дискуссий. Пора преподать тебе урок… заставить тебя запомнить, что твоя мать теперь моя, а не этого гниющего куска мяса, твоего папочки, который лежит в шести футах под землёй.

Мальчик вспомнил ужасное давление и боль, когда Стью начал сгибаться.

— Вот история, и тебе, чёрт возьми, лучше запомнить её для всех, кто спросит. Ты встал, чтобы пописать, и споткнулся в ванной. Упал и ударился рукой о край ванны. Ты понимаешь?

— Пожалуйста, — захныкал Бреннан. — Пожалуйста, не…

— Ты понимаешь?

Бреннан кивнул. Затем последовал треск осколков и крики. Его крики. Мгновение спустя его мать вбежала в комнату, закутала его и отвезла в отделение неотложной помощи.

Он думал об этом, когда украшал скелет к Рождеству. Он осторожно снял костюм пилигрима и заменил его костюмом Санты из красной строительной бумаги и ватных шариков из маминой ванной. Это была только половина костюма, заканчивавшаяся на талии, вроде как у Гринча. В ансамбле не было бороды. Было стыдно закрывать весёлое ухмыляющееся лицо скелета.

— На праздники я нарекаю тебя Мистер звенящие кости, — сказал он вслух.

«Звучит так здорово, Брен! — скелет, казалось, ответил. — Поверь мне, малыш, это будет самое лучшее Рождество! Просто ты подожди и увидишь!»

— Да, верно, — грустно сказал Бреннан. — Мы же можем помечтать, не так ли?

Мистер звенящие кости только усмехнулся, как будто зная, что ждёт впереди, но отказываясь проболтаться.

Следующие три недели пролетели быстро. Не было ни споров, ни злобных замечаний, ни наказаний. Стью, казалось, изменился за одну ночь. Он был весёлым, с ним было легко ладить, и он даже помог поставить и украсить ёлку и повесить фонари вдоль водосточных желобов и карнизов дома. Ночью они сидели в гостиной, как настоящая семья, пили гоголь-моголь, ели рождественское печенье и смотрели старые фильмы, такие как «Эта прекрасная жизнь» и «Чудо на 34-й улице».

Бреннан должен был найти утешение в этом, внезапном источнике мира и радости, которые испытали домашние. Но он этого не сделал. Всё, что он чувствовал, было подозрение и подспудный страх, который он не мог толком объяснить. Он знал Стью и то, на что тот был способен… возможно, лучше, чем его мать. Бреннан был убеждён, что Стью всё ещё тот ​​ублюдок-садист, каким он всегда был. Он просто запланировал что-то на потом… что-то в рукаве. Что-то плохое.

Это случилось в канун Рождества, как и раньше.

Они наслаждались приятным, тихим вечером вокруг ёлки, слушая праздничную музыку и упаковывая подарки. Бреннан и его мама приготовили для Санты молоко и печенье, хотя он был уже не в том возрасте, чтобы в это верить. Когда мама укрыла Бреннана и поцеловала его на ночь, всё было как в старые добрые времена. Он заснул с надеждой, что, может быть… только может быть… это всё-таки окажется хорошим Рождеством.

Затем, около часа рождественской ночи, ужасное ощущение давления на правое бедро разбудило его в панике. Прежде чем он успел вскрикнуть, мясистая рука плотно зажала его рот.

— Счастливого Рождества, Бреннан, — сказал Стью, его голос был слегка приглушён курчавой седой бородой.

— Отстань от меня! — попытался сказать мальчик, но получилось только искажённое бормотание.

— Итак, что мы будем делать в этом году? — прошипел в темноте большой человек. Его колено глубоко вонзилось в мышцу чуть выше колена Бреннана. — А как же нога? Сломанное бедро, которое уложит тебя в постель на всю зиму… может быть, дольше. Да, это то, что старый Санта принесёт тебе в этом году. На этот раз ты ходил во сне. Упал с лестницы в подвал, — другая рука Стью протянулась и погладила макушку Бреннана. — Лучше добавить перелом черепа для полноты картины, просто чтобы всё выглядело кошерно.

Слёзы навернулись на глаза двенадцатилетнего мальчика, когда он посмотрел на монстра в одежде Санты. Стью прочитал вопрос в глазах Бреннана.

— Почему? Потому что я ненавижу тебя, маленькое дерьмо. Я никогда не хотел, чтобы ты был в уравнении с самого начала. Кто знает… может быть, сотрясение мозга прикончит тебя. Может быть, когда я сломаю тебе ногу пополам, твоя бедренная артерия проколется, и ты истечёшь кровью. Тогда я возьму твою мать в своё полное распоряжение.

Бреннан начал сопротивляться, когда Стью качнулся вперёд, прижимаясь всем своим весом к ноге мальчика. В то же время мужчина сложил свой правый кулак, который выглядел таким массивным и разрушительным, как кувалда, и поднял его над головой, чтобы обрушить его на череп.

Но этого не произошло.

Давление на бедро Бреннана внезапно уменьшилось, когда Стью выпрямился и выгнулся назад. Раздался глухой удар, за которым последовал влажный звук, как будто что-то острое скользнуло сквозь жир и мясо, и шероховатый скрежещущий звук, словно сталь о кость. Несмотря на темноту в комнате, Бреннан мог видеть агонию и ужас в глазах Стью Комптона.

И он увидел кое-что ещё. Или думал, что видел.

Что-то обвилось вокруг горла Стью. Что-то устрашающе зелёное и светящееся. Что-то похожее на плечевую, лучевую и локтевую кости скелетной руки. Испуганный Бреннан нырнул под одеяло и зажмурил глаза. В спальне произошла драка. Шатающиеся шаги человека, пытающегося встать на ноги, удушье и хрипы, когда драгоценный воздух был перерезан и лишён, и этот уродливый звук лезвия ножа, отточенного и искусного, делающего своё мокрое дело.

Затем раздался ужасный грохот, который, казалось, сотряс весь дом. Бреннан лежал тихо, неглубоко дыша, прислушиваясь. Он услышал звук, как будто кто-то тащит что-то невероятно тяжёлое по полу спальни в коридор. Мальчик, должно быть, пролежал под одеялом минут десять или пятнадцать, прежде чем, наконец, набрался смелости высунуть голову. Он увидел две вещи. Во-первых, дверь спальни была открыта, и из дальнего конца внешнего коридора струился слабый разноцветный свет рождественской ёлки. А во-вторых, перед дверью его шкафа ничего не было. Там вообще ничего не висело.

Он медленно выскользнул из-под одеяла и босиком направился к двери спальни. Через холл дверь в главную спальню была открыта. Он увидел, что его мать крепко спит. Она не слышала ни звука.

Из гостиной доносилась мягкая рождественская музыка. Старый любимец его матери… Берл Айвз поёт «Весёлое Рождество». Любопытство Бреннана перевесило страх. Он вышел из спальни и пошёл по коридору. Когда он добрался до гостиной, то увидел мерцающие огоньки на рождественской ёлке и тёплый и уютный огонь, пылающий в нише камина.

Кто-то, одетый в костюм Санты, наклонился к ёлке, раскладывая ярко завёрнутые подарки из большого коричневого кожаного мешка.

— Стью? — мягко спросил он.

Может быть, всё это было шуткой…