Обречённый на одиночество. Том 1 - Усман Абдулкеримович Юсупов

Каждая крона, каждый ствол вековых деревьев, каждая возвышенность и даже овраг изрыгали стрелы. Они летели отовсюду, пронзая воинов, пытавшихся даже в этой ситуации держать строй. Зловещий свист смертоносных стрел и свирепый гул бессчетного множества гортанных голосов, доносящихся, как им казалось, даже из-под земли, сопровождали их с того самого часа, как они ступили в эту ощетинившуюся против них страну. А ночью нахи с гиком и свистом врывались в их лагеря, наводя дикий ужас даже на бывалых воинов, многое повидавших на своем веку, и тут же, словно призраки, исчезали в темноте, успевая за эти недолгие мгновения отправить щедрые дары ненасытному Аиду, самому мрачному богу пришельцев.

Предельное напряжение, в котором они пребывали уже более двух суток, вконец измотало захватчиков. Эти известные всему миру искусные и отважные воины желали сегодня не победы и воинских почестей, не славы и богатых трофеев, даже не покорных рабов и услужливых наложниц. Нет. Каждый из них мечтал только об одном – дать отдых гудящему от усталости телу.

А боевой танец нахов разгорался все сильней. Не прекращая выкрикивать боевой клич, они поочередно выскакивали в круг, соревнуясь в ловкости и искусстве владения оружием. Ритмичные удары мечей о щиты, сопровождаемые подстроившимися под их такт яппарами, и неистовый бег по кругу доводили их до запредельного состояния, когда тело и душа сливаются в экстатическом исступлении. И тогда… тогда и боль – не боль, и кровь – не кровь, и смерть – не смерть. Все – благо! Все – жизнь! И жизнь – все!.. Враг рвется к твоим святыням, вознамерился осквернить твою землю, твой очаг. Это в его духе. А если этот враг все еще жив – это неестественное в самом сердце естества! Это оскорбление достоинства наха, его Отчизны, его верований! Это чья-то ошибка, исправить которую нахи просто обязаны! Такова воля Неба – приговор для одних и благословение для других!

…Над войском прогремел громоподобный рык Муоцы:

– Арс-вай! Арс-тох! К,онахи, накормите презренное воронье плотью такого же презренного чужеземца! Только победа! И да выживет только тот из врагов, кто рухнет на колени пред нашей истиной! Б,ав!

Войско нахов ринулось в атаку. Строго следуя плану своего предводителя, собранные в центре атаки шишалой острым клином врезались в ряды неприятеля. Звон металла, победные крики и стоны раненых слились в нарастающий гул, словно над полем боя настежь открылись двери огнедышащей преисподней.

Муоца понимал, что он объявлен военным бяччой не по причине какой-то его исключительности и не потому, что в стране нахов не нашлось отважного воина, более достойного этой чести. Наверное, у Совета Страны были на то свои причины. И главная из них могла заключаться в том, что Муоца не раз бывал в тех краях, откуда пришел завоеватель, и был не понаслышке знаком с его образом жизни. Но предводитель выстроившихся сегодня на поле брани нахов знал и другое – что он, Муоца, всего лишь один из многих соплеменников, способных возглавить войско в любом сражении и в любом походе. Его гибель никак не могла повлиять на исход битвы. Опытные г,еранчи уже не нуждались в чьих-либо советах, вся картина предстоящего боя от начала и до самого конца была не раз прокручена ими в своих головах, все действия были согласованы друг с другом. Не было никакого сомнения в том, что свою задачу каждый из них обязательно выполнит, чего бы это ни стоило. Каждый из них мог в любой момент заменить предводителя и довести сражение до победного конца. Именно поэтому Муоца не стал задерживаться на ближайшей возвышенности, где для него был разбит шатер. Он с самого начала боя бился в первых рядах, и это вдохновляло его воинов, придавало им дополнительные силы.

В разгар сражения Муоца и Азни оказались рядом. Легендарная воительница вместе со своими соратницами молнией носилась среди врагов, осыпая их разящими ударами. Взгляд бяччи, полный беспокойства за нежную Азни и восхищения доблестной зарговзой, на какое-то мгновение выхватил и навсегда отпечатал в памяти образ этой необычной девушки. О Небо, как же она была красива и сколько же в ней было отваги! Как же ей шло это изящное боевое одеяние, как же искусно двигался клинок в ее руках и как же ей была к лицу эта лихая дерзость! О женская красота, сколько же в тебе манящей, завлекающей силы!.. О Женщина, как ты прекрасна! И на людях, и у очага! И в девичьем убранстве, и с младенцем на руках! И в ярком свете дня, и в волнующем полумраке таинственного вечера! Как ты прекрасна всегда… даже с острым клинком в руке, вместо более естественного для нее нежного цветка!.. Скажите, друзья, как, ну как жить такому к,онаху, как Муоца, если рядом не будет такой спутницы, как Азни!? Скажите, как? И если ее нет, зачем тогда вообще жить?! И стоит ли называть жизнью ту тоскливую пустоту, в которую она превращается, если рядом с каждым из нас нет своей Азни!? Ну а Муоца? А Муоца обязательно завоюет сердце этой прелестной воительницы. И руки ее тоже добьется! Даже если для этого ему придется стереть в пыль самые высокие в мире горы и повернуть вспять самые быстрые в мире реки! Как же все это легко и просто, если вознаграждение за такой ничтожный подвиг – лучезарная Азни!

…Окружая рассеченное на две части войско противника, в бой вступила конница нахов. Их внезапное появление вызвало панику. Неуправляемое уже войско захватчиков в беспорядке металось из стороны в сторону, пытаясь найти брешь в сужающемся вокруг него смертоносном кольце…

К вечеру все было кончено.

Враг, возжелавший завоевать этот благодатный край и поработить живущий здесь с незапамятных времен вольный народ, в первом же сражении потерял большую часть своего войска. Многие его воины остались лежать на поле брани, другие оказались в плену и лишь незначительная часть сумела-таки добраться до своих кораблей и отчалить от этого проклятого для них берега…

Следующий после сражения день был тяжелым – нахи прощались с героями, сложившими свои головы в праведном бою. Но не было в этом священном ритуале ни заволакивающей глаза печали, ни рвущей сердце тоски. Только гордость! Гордость за соплеменников, имена которых жрецы высекут на камнях замысловатыми рисунками – чтобы ни время, ни бури не стерли из памяти потомков их героические деяния! Души этих счастливцев, на зависть тем, кого Небо не наградило вчера такой честью, уже восседали в кругу великих предков и с этого заслуженного пьедестала