Ария смерти - Донна Леон

Она не ошиблась, он действительно покраснел при этих словах? Должно быть, признание далось мальчику тяжело.

Флавия пожала ему руку в ответ.

– Вот и славно! Начать с Тоски – отличная идея.

Юноша кивнул, глядя на нее широко открытыми от восхищения глазами.

– Надеюсь, вы этим не ограничитесь, – добавила Флавия.

– Нет, конечно! Я и представить не мог, что это так…

Молодой человек передернул плечами, но так и не нашел подходящих слов и снова схватил ее за руку – и на мгновение Флавия испугалась, что он поднесет ее к губам. Однако юноша разжал пальцы, сказал: «Благодарю вас!» – и ушел.

Она побеседовала еще с четырьмя поклонниками, прежде чем настал черед мужчины и его белокурой спутницы. Он подал певице руку со словами:

– Синьора, как я и говорил, нам с женой очень хотелось вас послушать! – И с улыбкой, из-за которой четче обозначились морщинки у него на лице, добавил: – Мы долго ждали, но оно того стоило!

– А я говорила, – отвечала Флавия, игнорируя комплимент и за руку здороваясь с его супругой, – что хочу пригласить вас двоих на свой спектакль. – И добавила: – Мог бы связаться со мной, и я заказала бы для вас билеты. Я же обещала!

– Очень любезно с вашей стороны, – сказала белокурая дама. – Но у моего отца abbonamento[11], и он отдал билеты нам. – И чтобы собеседница, не приведи Господь, не подумала, будто они пришли в театр только потому, что кто-то, у кого были билеты, отказался идти на спектакль, уточнила: – Мы решили, что обязательно сходим в оперу, и тут выяснилось, что у моих родителей сегодня дела.

Флавия кивнула, украдкой изучая холл – много ли еще людей? Но больше никого не было. Внезапно она растерялась. Как лучше завершить эту встречу? У нее были причины быть благодарной этому человеку, он спас ее от ужасного… Флавия не могла бы точно сказать, от чего именно, потому что его содействие было столь стремительным и результативным… Более того, он спас ее дважды, и во второй раз – не только ее, но и человека, который в то время был ей дороже всех. После они разок встретились, чтобы выпить кофе, и он исчез из ее жизни. Или, скорее, исчезла она: ее слава росла, приглашения выступить на новой сцене не иссякали, и она без сожалений рассталась и с этим провинциальным городом, и с его еще более провинциальным театром. Новые жизненные горизонты, интересы, роли – она настолько была поглощена происходящим, что совершенно забыла об этом человеке.

– У меня столько впечатлений, – сказала блондинка. – Тоска не принадлежит к числу моих любимых опер, но сегодня все было… так по-настоящему, так трогательно! Теперь я понимаю, почему многие любят эту оперу. – И, обернувшись к мужу, произнесла: – И это при том, что страж порядка представлен там далеко не в лучшем виде!

– Что ты, дорогая, это просто списано с наших полицейских будней! – весело отозвался ее спутник. – Шантаж на почве секса, попытка изнасилования, убийство, злоупотребление служебным положением – в этом мы мастера. – И, уже обращаясь к Флавии, сказал: – Смотришь и понимаешь: ну просто один к одному, все как у нас!

Она рассмеялась, припоминая, что он и раньше относился к самому себе и своей профессии, как бы это сказать… не слишком серьезно. Может, пригласить их поужинать? Они составят ей приятную компанию, но для начала хорошо бы решить, хочет ли она вообще с кем-либо разговаривать… Нет, не после сегодняшнего спектакля и этих чертовых цветов!

Нерешительность Флавии не осталась незамеченной, и он принял решение за всех.

– Я знаю, куда мы сейчас отправимся, – сказал мужчина. – По домам!

Он не стал извиняться или что-либо объяснять, и Флавия это оценила.

Повисла неловкая пауза, и певица не нашла ничего лучше, чем сказать:

– Я пробуду в Венеции еще неделю или чуть дольше. Может, сходим куда-нибудь, – она намеренно использовала это «мы», – выпьем по бокальчику?

Блондинка удивила ее, спросив:

– Вы свободны в воскресенье вечером? Мы могли бы вместе поужинать.

За долгие годы Флавия выработала – и часто применяла – способ уклоняться от ответа, когда не знала, принять ли приглашение или стоит еще раз все взвесить: говорила, что ее уже куда-то позвали и она еще не приняла окончательного решения. Но тут певица вспомнила о розах и подумала, что можно будет все ему рассказать…

– Да, свободна, – последовал ответ. И чтобы они не решили, будто ей одиноко и у нее нет в Венеции друзей, добавила: – На завтрашний вечер у меня планы, а вот в воскресенье я смогу с вами встретиться.

– Вы не против, если ужин состоится в доме моих родителей? – И блондинка коротко пояснила: – На следующей неделе они отправляются в Лондон, и это наш единственный шанс увидеться с ними до отъезда.

– Не знаю, насколько это удобно – принимать приглашение от вас, если…

Флавия сделала ударение на вежливом lei[12], в то время как к ее мужу обращалась как к хорошему знакомому, на «ты».

– Конечно удобно! – перебила ее собеседница, не дав закончить вопрос. – Они будут очень рады! Отец – ваш давний поклонник, а мама в восторге от Виолетты в вашем исполнении!

– Что ж, тогда я с удовольствием приду, – сказала Флавия.

– Может, кто-нибудь захочет составить вам компанию… – Мужчина оставил фразу незавершенной.

– Спасибо, – мягко ответила Флавия. – Я приду одна.

Он едва заметно кивнул, давая понять, что услышал ее.

– Мои родители живут в Дорсодуро[13], недалеко от ка́мпо[14] Сан-Барнаба, – сказала его жена и тут же перешла на менее формальное tu[15]. – Возле церкви нужно повернуть налево, потом пройти вниз по улице и перейти на другую сторону канала. Последняя дверь по левой стороне. Фамилия хозяев – Фальер!

– В котором часу? – спросила Флавия, которая уже примерно представила себе маршрут.

– К половине девятого, – ответила женщина.

Ее муж как раз достал свой телефонино, чтобы обменяться с певицей номерами.

– Вот и прекрасно, – проговорила Флавия, когда оба их номера были в памяти ее мобильного телефона. – Еще раз спасибо за приглашение!

Но и о цветах она не забыла.

– Мне нужно кое о чем поговорить с капельдинером.

Они еще раз пожали друг другу руки на прощанье, и Флавия Петрелли направилась к окошку капельдинера, а Паола Фальер и Гвидо Брунетти вышли на улицу.