Пиранья. Озорные призраки - Александр Бушков

– Тоже логично, – кивнул Мазур. – Но почему он –или они – все же устроил только поверхностный осмотр?

– А потому, что вариантов масса, – сказалЛаврик. – В том числе и гораздо более вульгарных, нежели благородныйшпионаж. Твоя Гвен, к примеру, очень даже свободно может оказаться залетнойдомушницей. Мало их, что ли, гастролирует по таким вот райским уголкам, гдеполиция на пару порядков послабее лондонской или чикагской, а денежки тем неменее обретаются приличные. На любом курорте полно щипачей-ширмачей...

– Но я-то не набитый кредитками нувориш?

– А кто их знает, таких вот парней, искателей удачи, –пожал плечами Лаврик. – У них ведь в багаже порой заховано что-нибудьвесьма ценное – и сплошь и рядом в полицию не побегут, потом что сами своедобро не вполне честным образом приобрели... Ладно. Что-нибудь придумаем. Врамках скудных возможностей... Поехали?

Давешней парочки там уже не было. На обратном пути они всетак же молчали. Оказавшись в городской черте, Лаврик свернул не направо, как следовалобы, а налево – и вскоре медленно проехал мимо центральной площади, гдекрасовался президентский дворец – довольно безвкусное, не особенно большоездание, бывшая резиденция английского губернатора, этакая коробка из-под обувис парой башенок по углам и часами на фронтоне.

По площади болтались туристы в невероятном количестве,старательно целя фотоаппаратами в двух национальных гвардейцев, картиннозастывших по обе стороны широкой, невысокой каменной лестницы. Один былбелокожий, второй – шоколадный мулат. Красные мундиры восемнадцатого столетия,новодельные кремневые мушкеты, высоченные, под подбородок, сабли на боку.Часовые прилежно застыли, вылупив глаза, изо всех сил стараясь не дышать. Постэтот в здешних вооруженных силах считался престижнейшим, из-за него интриговалии ссорились – ребятам из захолустья приятно было знать, что их цветныефотографии разлетаются по всему свету...

Глядя на них, Лаврик покривил губы и печально улыбнулся.Мазур понятливо вздохнул. На его взгляд, для штурма резиденции даже десятокголоворезов – многовато. Трех-четырех будет достаточно. В этой стране отроду неслучалось ни мятежей, ни переворотов, а потому у власти нет и соответствующегоопыта. Вообще, Аристид частенько шляется по столице пешком, без всякой охраны,а порой, сплетничают злые языки, надвинув шляпу на глаза, прокрадываетсяпереулочками к любовнице, обитающей кварталах в пяти от дворца, на кривой тихойулочке. Даже не нужно штурмовать дворец – подгадай к такому визиту, перехвати укрылечка, дай по голове кирпичом и засунь в мешок, общественность и не заметит.Положительно, на сей раз Бешеному Майку работенка досталась непыльная...

Начинаешь тихо ненавидеть прекраснодушных оптимистов, –подумал Мазур с легким раздражением. Коли уж взялся отобрать в казну чье-тоимущество немалой стоимости, приносящее жирный доход, то следовало бы окружитьсебя полудюжиной крепких парней, увешанных маузерами и гранатами по самые уши,да и другие меры предосторожности принять. Кошке ясно, что подвергшиесяраскулачиванию обидятся и начнут плести козни. Чтобы это предвидеть, даже ненужно читать Маркса, достаточно обладать простой житейской сметкой. Но откудаона у магистра и почетного доктора парочки английских университетов, всю своюсознательную жизнь изучавшего жучков и бабочек, а в президенты выдвинутогосогражданами как раз за вопиющее бессребренничество и незапятнанную репутациюдалекого от житейской грязи ученого мужа? Сидеть бы ему спокойно, карнавалыоткрывать и за уличным освещением следить, так нет, подался в реформаторы...

Лаврик свернул вправо, прибавил скорость, время от временипугая клаксоном аборигенов, с патриархальной простотой прущихся прямо попроезжей части. Автомобилей становилось все меньше, дома стали гораздо ниже,обшарпаннее. Они приближались к месту обитания.

Район был не то чтобы трущобный или криминальный – ничегоподобного, в общем. Он просто-напросто был скучной окраиной, совершеннобесперспективной. Обширного строительства там не предвиделось, ничегопривлекающего туристов не имелось, люди с мало-мальским достатком давнопереселились поближе к центру. Остались неудачники и лентяи – первые немогли приподняться, как ни бились, а вторые к этому и не стремились вовсе, им итак было хорошо... Несомненным достоинством этой слободки, помнившей еще войнуамериканцев за независимость, было малолюдство, покой, тишина и низкие цены навсе, потребное для скромной жизни, от обедов в убогих ресторанчиках до гулящихдевиц. Словом, именно то, что потребно двум скромным австралийским парням стощими кошельками...

Лаврик остановил машину возле старинного двухэтажногодомика. Мазур вылез, стараясь не смотреть в сторону здания на противоположнойстороне, о котором только что узнал немало интересного.

Весь первый этаж его очередного пристанища занималмагазинчик с высокими окнами и стеклянной дверью. Сохранилась даже облупившаясявывеска с пафосным названием «Ниагара».

Правда, вывеска уже походила на археологическую редкость,пролежавшую под открытым небом лет с тысячу, а стеклянные окна и стекляннаядверь были покрыты слоем пыли толщиной чуть ли не в палец. Магазинчик с пышнымназванием, как Мазур уже знал, держался на плаву исключительно благодаряпокойной миссис Джейкобс, а когда она отправилась в мир иной, безутешный вдовецего быстренько ликвидировал, чтобы без помех предаваться единственной страсти.Проценты с небольшого капитальца и доходы от квартирантов этому прекрасноспособствовали.

Обойдя домишко, Мазур вошел с черного хода, оказавшись вшироком коридоре, отмеченном той же печатью запустения. Поразмыслив парусекунд, свернул направо, в кухню, откуда доносилось шкворчанье и попахивалояичницей.

Само собой разумеется, эти звуки и запахи никак не моглиоказаться плодом усилий мистера Джейкобса, это Гвен возилась у плиты, довольносноровисто орудуя вилкой. Обернулась на звук шагов, улыбнулась Мазурупо-соседски и вновь занялась сковородой. Мазур постоял, задумчиво созерцая ееспину. Ничего подозрительного, в общем. Белобрысая американская девочка вшортах и белой маечке, достаточно симпатичная, чтобы питать извечные мысли.Студентка на дешевом отдыхе. Но кто-то же лазил в комнате?

Мистер Джейкобс восседал в углу, как обычно, как большуючасть суток, – пузатый и седой, в защитных армейских шортах и черной майке(есть сильные подозрения, цвет этот выбран в силу чисто утилитарныхсоображений, черная одежда смотрится не такой замызганной). Меж колен у негобыл зажат высокий стакан. Совершенно пустой, отметил Мазур и приготовилсяувидеть очередное представление.

Ну, не представление, собственно, однако залюбуешься.Сколько раз видел, и все не надоедает.

Мистер Джейкобс развел руки в стороны: правой подхватил снизкого столика бутылку рома, левой – бутылку кока-колы со столика-близнеца.Отточенными движениями наклонил оба сосуда над стаканом, наполнив, как всегда,так, что до краев осталось полсантиметра, отставил бутылки, взял стакан, поидеальной дуге поднес ко рту и отхлебнул ровно треть убойной смеси. Егоодутловатая физиономия вмиг исполнилась блаженства.