Перевернутая луна - Ян Анатольевич Бадевский

лифт и ехать на крышу. Девять этажей, Наоки почти наверняка опоздает. И получит выволочку от командира группы.

Ночные огни обрушились на девушку, перемешиваясь с ревом ветра и пригоршнями крупных снежинок в лицо. Черные волосы Наоки растрепались еще больше.

Как же она не любит это дерьмо.

Снег засыпает наглазники, видимость почти нулевая. Уши мерзнут, шлем под мышкой. В желудке ноет — хочется есть. Да и спать, если честно, хочется.

Хабаровск — не лучший город для жизни. Да, протекторат со всеми вытекающими. Технологии, торговля. Пересечение интересов. Но это же не Япония, верно? Тут во всех сферах — десятилетнее отставание. Минимум.

Катер завис над крышей «Водолея».

Прямоугольная махина с россыпью голубых полицейских огней по периметру. Лопасти вертикальных винтов, спрятанных в фенестроны, рубят ледяной воздух. Шесть фенестронов на поворотных фермах, а еще крылья, обеспечивающие дополнительную тягу. Суровый винтокрыл нового поколения, подрубленный к городской нейросети. Интересно, какой придурок обозвал эти штуки катерами? Ничего ведь общего.

Днище винтокрыла разрезали три светящихся полоски. На запорошенную белой наметью крышу мягко опустился язык пандуса. Механическое чудовище открыло доступ в свою утробу.

Наоки пулей влетела внутрь.

Пандус встал на прежнее место, сросся с корпусом в единое целое. Когда сумасшедший хабаровский февраль остался позади, Наоки вздохнула с облегчением. Кабина была теплой, хорошо натопленной. Парни тут уже полчаса, не меньше, догадалась Наоки.

Как парни…

Еще была Катя, но ее подберут позже, у станции «Накасима».

Протянув руку, девушка коснулась регистрационного сенсора. Отпечаток пальца ушел в базу, загорелся зеленый огонек.

— Опаздываешь, — буркнул Сергей.

К счастью, забрало наглазников скрывало большую часть лица девушки. Поэтому никто не заметил ее смущение.

Винтокрыл рванулся вперед, и она ухватилась за поручень, чтобы не упасть. Модернизированный «Ротодайн» мог развивать скорость до четырехсот тридцати километров в час, но это — за пределами городской черты. Не в сверкающих неоном ущельях, продуваемых всеми тихоокеанскими ветрами.

Бойцы спецподразделения «Альфа» расположились в креслах, привинченных к бортам катера. Пять человек в сборе, два кресла пустуют. Все места пронумерованы, оружейные ячейки снабжены биометрическими считывателями.

Наоки усаживается в свое кресло, пристегивается и чувствует, как эластичный ремень вбирает лишние сантиметры. Квадратная пряжка прижимается к телу. Так, теперь надо повернуться влево, приложить большой палец к считывателю и дождаться момента, когда столбик индикатора доползет до верхней точки.

Мелодичный сигнал.

Щелчок.

В камере хранения — ее табельное оружие.

Черный как ночь «Акела» — боевой нож для городских условий. С узким, кинжальной формы клинком и двухсторонней заточкой. Простенькая гарда, резиновая рукоять, антибликовое покрытие. Раньше спецподразделения Хабаровской префектуры были оснащены короткими и широкими ножами, разработанными для режущих ударов. Оптимально, если твой враг — террорист в бронежилете. Оборотни заставили бойцов вспомнить тычковые боевые техники. Клинки вновь сузились и удлинились. Серебряное напыление уступило место тайнописи сибирских шаманов. Кривые загогулины, выгравированные на лезвии, обеспечивали проникающую способность после заката.

«Акелу» — в чехол на голени.

Пистолет-пулемет «Вереск» тоже претерпел значительные изменения за последние семь лет. Эту штуку проектировали с расчетом на стрельбу по броникам второго класса девятимиллиметровыми патронами «Парабеллум». Когда сердечники стали серебряными, выяснилось, что в ближнем бою «Вереск» незаменим. С дробовиком в тесном коридоре не развернешься, а с компактным пистолетом — самое то. Скорострельность потрясающая, можно навешивать фонарики, коллиматоры и лазерные целеуказатели. Опытные бойцы обходились без украшений, работали вслепую.

«Вереск» отправляется в кобуру на правом бедре.

Вишенка на торте — штурмовой автомат АШ-12 под патроны калибра 12,7×55 миллиметров. Наоки использовала ствол в частном секторе на окраинах Хабаровска. Стреляла преимущественно легкими пулями на коротких дистанциях. Тяжелые берегла для сложных зачисток — там, где приходилось иметь дело с матерыми зверюгами. Накручиваешь глушитель, и — вперед, к успеху, как говаривал Тадж. Ствол АШ-12 плавно переходил в приклад. Широкий рожок вставлялся сразу за пистолетной рукоятью. Автомат был оснащен подствольником и оптикой для средних дистанций. Глушитель Наоки не успела снять после предыдущей зачистки. Подумав, решила оставить как есть.

Рожки она проверяла лично.

Каждый раз.

Теоретически никто не имел доступа к десантным ячейкам. Кроме самих бойцов. Оно и понятно — считыватель. Ни твой командир, ни шаман из отдела не справятся с запирающим устройством на биометрии. И всё же…

У нас не девять жизней.

Этот афоризм Наоки придумала сама.

В «аше» — полный набор. Выщелкнув один патрон из рожка, девушка повертела его в пальцах. Обнаружила привычную гравировку и успокоилась. Вернула заостренный цилиндрик на прежнее место. Убедилась в том, что предохранитель на нейтральном делении. Закрыла камеру и прислонила оружие к ноге.

Обвела полусонным взглядом других бойцов.

Сергей Марков, командир группы. Единственный в их отряде боец в звании сержанта. Крепко сбитый тридцатилетний мужик с бритой головой. Профи, чуть не с восемнадцати лет в армии. Перевелся в МПД года три назад. Рассудительный, спокойный, но неумолимый и жестокий, если потребуется.

Тадж. Это прозвище, парень родом из Таджикистана. Чувака звали Акбаром, а фамилию ни у кого толком не получалось выговорить и запомнить. Смуглый, прямолинейный и глуповатый, но свой в доску. Тадж, подобно Наоки, был рядовым штурмовиком.

Коля Герасимов. Сапер группы и главный взломщик кодовых замков по совместительству. Объект коллективного юмора. Все же помнят старое советское кино про Алису, вот и просят Колю вернуть миелофон или сходить за кефиром. Ну, или разминировать институт времени. Первые месяцы Коля обижался, потом привык. Даже посмотрел «Гостя из прошлого», все десять серий.

Тадао и Хиро. Братья, совершенно непохожие друг на друга. Потому что сводные, как объяснял Хиро. Сам он был низкорослым и широкоплечим качком с бычьей шеей и веселым нравом. Тадао, напротив, был жилистым и костлявым, очень любил холодное оружие, чтил самурайские традиции. Один из двух мечников группы, предпочитавших клинки огнестрельному оружию.

Вторым мечником был Кирилл Метельский, но у него родилась дочь, и Кирилл отправился в отпуск. Поговаривали, что жена давит на Кирилла, мол, уходи из «Альфы», там опасно, а ты теперь отец. В общем, никто не знал, вернется ли Метельский в строй. Временно его место заняла Катя.

Кстати, о ней.

Винтокрыл снизился над очередной крышей. Пандус коснулся снежной шапки, и в кабину проник холод. А вместе с холодом — Катя Шарапова. Рыженькая тян, как ее называли братья Хиро и Тадао. Ребятам было невдомек, что сочный медный оттенок вьющихся волос Кати — плод посещения дорогих салонов, в которых практикуется обработка корней нанобальзамом. Гарантия на год, если верить Кате. Девушка была видной, предмет ее гордости составляли длинные и мощные ноги в сочетании с выпирающей бразильской попкой. Тренажеры, приседания, что же еще. Профессиональный боец не станет накачивать себя силиконом и ложиться под нож. А вот грудь первого размера переполняла сознание «рыженькой тян» комплексами. Правда, никто об этом не догадывался. Кроме Наоки.

Катя провела рукой по сенсору, быстро пересекла кабину и влипла в соседнее кресло.

— Привет, — сказала Наоки.

Ответная улыбка.

И кивок.

Шарапова не опаздывала. Ей пришлось мерзнуть лишние секунды из-за опоздания подруги.

Дыра в полу исчезла.

Всё, народ в сборе.

Катя носила звание ефрейтора и мечтала о продвижении. Были у Шараповой и другие мечты. Например, выбраться из Хаба и переехать в Японию. В центр всего, как она любила говорить. Проблема лежала на поверхности: архипелаг не резиновый. Поэтому власти протектората оградили себя от «понаехавших» жесткими миграционными правилами.

Сложно — не означает «невозможно».

Катя верила в это утверждение.

И упорно продвигалась к цели.

Как и винтокрыл, в котором они все сейчас сидят. За узкими оцифрованными окнами бушует февральская вьюга. Минус шестнадцать, вой и ярость непогоды. Которая нынче в моде…

Взгляд Наоки прикован к таймеру.

5.07.

Формально в отряд входили еще два человека — старший пилот и бортмеханик-пулеметчик. Оба напичканы имплантами и разъемами, находятся в постоянной подключке и видят мир через объективы внешних камер. Чтобы пообщаться с этими чуваками, надо подрубиться напрямую к локалке катера. Или включить допотопный интерком.

Имена у мужиков были.

Раньше.

Сейчас все обращались к ним, используя сетевые ники «Альфы». Пилот называл себя Дозером, бортмеханик — Пикселем. За всё время службы эти