Ночью 16 января - Айн Рэнд

Когда поднимается занавес, свет в зрительном зале не выключают.

Пристав. Встать, суд идет!

Все встают, когда входит судья Хиф. Пристав ударяет молоточком.

Двенадцатый Высший суд Штата Нью-Йорк. Председатель — его честь судья Уильям Хиф. Судья садится. Пристав ударяет молотком, и все садятся.

Судья Хиф. Общественное обвинение штата Нью-Йорк против Карен Эндр.

Флинт. Готов, Ваша честь.

Стивенс. Готов, Ваша честь.

Судья Хиф. Господин секретарь, вызовите суд присяжных.

Секретарь выходит на авансцену со списком в руке и обращается к публике.

Секретарь. Леди и джентльмены, вы будете судьями в этом деле. Двенадцать из вас должны исполнить эту обязанность. Будьте добры пройти сюда, занять свои места и получить указания от судьи Хифа.

Он зачитывает двенадцать имен. Присяжные занимают свои места. Если кто-то из них раздумал и не выходит, секретарь называет вместо них другие имена. Когда присяжные расселись, свет в зрительном зале гаснет. Судья Хиф обращается к присяжным.

Судья Хиф. Леди и джентльмены, вам предстоит разобраться в этом деле. По окончании слушаний вы выйдете в комнату присяжных и голосованием вынесете приговор. Каждый день по окончанию слушаний вы будете оставаться на местах до тех пор, пока пристав не отведет вас в комнату присяжных. Я призываю вас внимательно выслушивать свидетельские показания и со всей ответственностью вынести обдуманное решение. Вам предстоит определить, виновна ли обвиняемая, и ее судьба находится в ваших руках… Окружной прокурор может продолжить.

Окружной прокурор Флинт встает и обращается к присяжным.

Флинт. Ваша честь! Леди и джентльмены присяжные! Шестнадцатого января, около полуночи, когда сиял электрический рассвет бродвейских огней, тело мужчины пролетело в воздухе и упало, полностью искалеченное, под стеной Делового Центра Фолкнера. Это было тело великого шведского финансиста Бьорна Фолкнера. Он пролетел пятьдесят этажей из своего роскошного пентхауса. Самоубийство, сказали нам. Великий человек не пожелал покориться неизбежной катастрофе. Человек, который счел падение с крыши небоскреба более коротким и легким, чем падение с шаткого трона мирового финансового владыки. Всего за несколько месяцев до того за любой крупной финансовой сделкой в мире стоял этот известный человек — молодой, высокий с надменной улыбкой, держащий королевства и народы в одном кулаке, и хлыст, в другом. Если золото — это живая кровь мира, то Бьорн Фолкнер, контролирующий все ее темные, скрытые артерии, ее отливы и приливы, ее пульс, был сердцем мира. Так что, дамы и господа, у мира только что остановилось сердце. И как всегда бывает, остановка сердца произошла неожиданно. Никто не подозревал о том, на каком огромном обмане основана империя Фолкнера. Через несколько дней после его смерти земля содрогнулась от падения его бизнеса, тысячи инвесторов оказались парализованными в результате этой остановки сердца. Бьорн Фолкнер выдержал тяжелую борьбу с этим миром. Но еще более тяжелая борьба шла в его сердце, борьба, снять завесу с которой и предстоит членам суда. Две женщины определяли его жизнь — и определили его смерть. Вот одна из них, леди и джентльмены. (Указывает на Карен.) Карен Эндр, официальная секретарша Фолкнера и его печально известная любовница. Но полгода назад Фолкнер приехал в Америку для того, чтобы взять ссуду и спасти свое состояние. Судьба послала ему средство спасти собственные средства — в лице прелестной девушки, которая теперь является его вдовой, Нэнси Ли Фолкнер, единственной дочери Джона Грэма Уитфилда, нашего великого филантропа. Фолкнер думал, что обрел спасение и новую жизнь в невинной добродетели своей юной невесты. И это наглядно подтверждается тем, что через две недели после свадьбы он уволил свою секретаршу — Карен Эндр. Он порвал с ней. Но, дамы и господа, не так просто порвать с такой женщиной, как Карен Эндр. Мы можем только догадываться о том, какая мстительная ярость вспыхнула в ее сердце, но эта ярость превратилась в бушующее пламя ночью шестнадцатого января. Бьорн Фолкнер не убивал себя. Его убили. Убили те нежные и могучие руки, которые вы сейчас видите перед собой. (Показывает на Карен.) Руки, которые вознесли Бьорна Фолкнера над миром; руки, которые сбросили его с той огромной высоты, чтобы он разбился о тротуар, холодный, как сердце этой женщины. Вот это, дамы и господа, мы и докажем. (Флинт замолкает, затем восклицает): Нашим первым свидетелем будет Доктор Кирклэнд.

Секретарь. Доктор Кирклэнд!

Доктор Кирклэнд, немолодой человек, с дружелюбным и отстраненным видом пробирается к месту для свидетеля.

Клянетесь ли вы говорите правду, только правду и ничего, кроме правды, да поможет вам Бог?

Кирклэнд. Клянусь.

Флинт. Назовите ваше полное имя.

Кирклэнд. Томас Кирклэнд.

Флинт. Какова ваша профессия?

Кирклэнд. Я судебно-медицинский эксперт.

Флинт. Для чего вас вызвали по долгу службы ночью шестнадцатого января?

Кирклэнд. Меня вызвали, чтобы осмотреть тело Бьорна Фолкнера.

Флинт. Что вы обнаружили?

Кирклэнд. Полностью искалеченное тело.

Флинт. Что, по вашему мнению, стало причиной смерти?

Кирклэнд. Падение с огромной высоты.

Флинт. Сколько времени прошло со смерти Фолкнера к тому моменту, когда вы осматривали его тело?

Кирклэнд. Я был там примерно через полчаса после падения.

Флинт. Судя по состоянию тела, можете ли вы определить, как долго он был мертв?

Кирклэнд. Не могу. На морозе кровь сворачивается немедленно, и определить время с точностью до нескольких часов невозможно.

Флинт. Так, значит, возможно, что Фолкнер был мертв дольше, чем полчаса?

Кирклэнд. Возможно.

Флинт. Могла ли его смерть быть вызвана не падением, а чем-то другим?

Кирклэнд. Я не нашел этому подтверждения.

Флинт. Допустим, ему проломили череп до падения, смогли бы вы установить это при экспертизе?

Кирклэнд. Нет. При таком состоянии тела это невозможно определить.

Флинт. У меня больше нет вопросов.

Стивенс. Не обнаружили ли вы в ходе экспертизы следов более легкого ранения, доктор Кирклэнд?

Кирклэнд. Нет, не обнаружил.

Стивенс. Не обнаружили ли вы следов того, что смерть была вызвана не падением с высоты, а чем-то другим?

Кирклэнд. Нет.

Стивенс. У меня всё.