Натаниэль Фладд и тайна единорога - Робин Лафевер

– С гивром завозились. Надо было отвезти его в другое место, – объяснила тетя Фила.

– Небось в мою реку скинули, – вздохнул мистер Силвен.

– Ага, – улыбнулась тетя Фила. – Там, сразу за лесом, отличная речка. Вы же знаете, что гивров бояться нечего.

В доме у мистера Силвена царил полумрак, слегка отдавало табаком. Рядом с камином находилась стойка для зонтов, а в ней – с полдесятка длинных шампуров. На единственном столе стоял видавший виды медный чайник с цветами. Мистер Силвен убрал цветы из чайника, налил в него воды и поставил на огонь.

– Присаживайтесь-присаживайтесь, – засуетился он.

Нат оглянулся, куда бы сесть, но все стулья были завалены книгами, газетами и нотными тетрадями.

– Ах, простите, – мистер Силвен поспешил освободить заваленные стулья и сгрузил все на пол. – Я сейчас много работаю над книгой.

Нат удивился его словам, но не сказал ни слова. Мистер Силвен с беспокойством взглянул на тетю Филу.

– Мальчик немой? – понизив голос, спросил он.

– Он не немой, – ответила тетя Фила, устало улыбнувшись. – И не глухой.

Нат решил, что пора что-нибудь сказать, и откашлялся.

– А какую книгу вы пишете? – спросил он.

– Историю происхождения леса с точки зрения фавнов. Я убежден, что никто так не понимает лес, как мы. А вот и чайник закипел.

Фавн вскочил и гулко застучал копытами по деревянному полу. Он бросил в чайник целую горсть листьев, размешал, разлил чай в три толстые чашки. Одну дал тете Филе, вторую Нату, третью взял себе. Нат посмотрел на веточки и лепестки в своей чашке. Что это за чай такой? Из вежливости он отпил глоточек и аккуратно поставил чашку на стол. А тетя Фила сделала большой глоток и глубоко вздохнула.

– Расскажите, мистер Силвен, что случилось с Луминессой.

– Все началось с месяц назад. У нее изменилось настроение, она стала замкнута, сторонится гостей.

Замкнутый единорог? Что тут необычного? Неужели они зря приехали?

– Вы же говорили, что единороги любят бывать одни, – обратился Нат к тете Филе.

– Они и правда любят бывать одни, мистер Фладд, – перехватил его вопрос мистер Силвен. – Кстати, знаете, почему фавны приставлены смотрителями к единорогам?

– Нет, сэр.

– А вот почему, – и фавн указал на свои копыта.

Нат не сдержал улыбки.

– Мы только наполовину люди, – и мистер Силвен улыбнулся ему в ответ. – Вторая наша сущность – лесная, а значит, родственна единорогам. Значит, в сравнении с людьми мы вполовину опасны для единорогов. И Луминесса всегда меня к себе подпускает.

– Вы же сказали, не подпускает.

– А сейчас да, раздражена страшно. Гонит от себя. Начала подворовывать! Сначала пропала моя скатерть из прекрасного ситца, которую вы подарили мне три Рождества назад. Она стащила ее с бельевой веревки. Дальше исчезли чайные полотенца. Неделю спустя она сунула свой длиннючий рог в окно и стырила подушку с моей кровати!

– Ужас! – изменилась в лице тетя Фила. – Как странно! Особенно для Луминессы.

– Но и это еще не все, – сказал фавн и заерзал.

– Что еще? – спросила тетя Фила.

Фавн поднялся и густо покраснел.

– Она меня укусила! Вот сюда, – и фавн указал тете Филе на свою филейную часть.

– Ох ты ж! Действительно, – и тетя Фила наклонилась, чтобы получше рассмотреть область укуса. Рядом с хвостом была большая залысина. – Кожу она не тронула, только клок шерсти выдрала.

– Это не шерсть, а волосы, – фыркнул фавн. – Ладно все остальные люди, но уж вы-то должны об этом знать.

– Простите, – сказала тетя Фила, сдержав улыбку. – Я неправильно выразилась. У меня есть лекарство. Хотите?

Мистер Силвен снова фыркнул и с большим достоинством присел обратно.

– Нет, благодарю, – сказал он быстро и перевел разговор на другую тему: – Когда же она не гоняет меня, не ворует и не кусается, она спит!

– Да, вы правы, мистер Силвен, – и тетя Фила покачала головой. – Крайне необычно. Хорошо, что вы нас вызвали.

А Натаниэль промолчал. Он-то ничего из ряда вон выходящего не услышал. Единорог проголодался и чудит, с кем не бывает? На его взгляд, поиски Овадия гораздо важней.

– Сегодня уже поздно идти к ней на пастбище, – заметила тетя Фила. – Переночуем здесь, а выдвигаться будем завтра с утра.

– Почту за честь принять вас в качестве гостей, – ответил мистер Силвен с легким поклоном. – Посмотрю, что я могу предложить на ужин из моих скромных запасов.

Несмотря на все дурные предчувствия Ната, вечер в гостях у фавна прошел чудесно. Они сидели у камина и жарили на шампурах большие ломти домашнего хлеба с толстыми кусками сыра. Нат никогда не готовил себе пищу, и ему это занятие очень понравилось, хоть корочка вышла жестковата, а горячий сыр обжег язык. Мазя умудрилась вляпаться в горячий сыр волосами, и Нат целых полчаса ее чистил. А как только он закончил, тетя Фила объявила, что пора в постель.

Пока мистер Силвен освобождал место на полу, Нат глянул в темное окно. Интересно, летают ли почтовые голуби по ночам? А если летают, смогут ли отыскать их в этой глуши? Он прижался носом к окну и тут же отпрянул. Стекло было не просто холодным. Ледяным. Он всмотрелся в окно и увидел россыпь ледяных кристаллов на стекле.

– Первый мороз, – заметил он.

Тетя Фила выпрямилась и отложила одеяла. Хорошо, что единорог их не украл, а то они бы умерли от холода.

– Быть этого не может, – сказала тетя Фила. – Днем было очень тепло.

Она подошла к окну, но к этому моменту все льдинки уже растаяли. Она потерла стекло пальцем.

– Видишь? Никакой наледи. Может, ты увидел пар от собственного дыхания?

– Я знаю разницу между паром изо рта и морозом на стекле.

– Нат, – мягко проговорила тетя. – Температура не могла так быстро опуститься. К тому же мороз появляется только на одном окне. Ничего страшного. Когда ты устал, очень просто ошибиться.

– Я не устал, – буркнул Нат, но тетя Фила его уже не слушала.

– Ложись, надо поспать. Завтра рано вставать.

Натаниэль сел и снял ботинки, курточку. Ему очень не нравилось спать в рубашке, но пижам они с собой не взяли, потому что летели во Францию всего на день. Нат устроился поудобней, и к нему на плечо забралась Мазя.

– Не нравится мне это место, – прошептала она.

– Почему не нравится? – удивленно спросил Нат. Из всех мест, в которых он побывал за последние несколько недель, это оказалось не самым плохим.

– Здесь слишком тихо, – пожала плечами Мазя. – Никакого веселого грохота, шума самолета или паровоза. – Вдруг она замолчала и навострила ухо: – А что это за стрекот?