Фактор вознесения - Фрэнк Герберт

Не исключает немалую вероятность…

Но теперь Озетт верил, что эта девушка пришла в мир, чтобы его спасти и создать новый, в котором сумеют мирно ужиться и люди, и Аваата. И ради этого он был готов защищать ее и охранять каждый ее вздох… Ради этого.

И еще ради зародившейся в его сердце новой любви.

Спайдер Неви уже пустил свою свору по их следу. Бен сумел оборвать короткий поводок, на котором директор водил Кристу, но все остальное она сделала уже сама. Она и Рико. Бен понимал, что поводок легко может превратиться в удавку, в силок для него самого, а затем и для нее. И поэтому ему нужно было быть очень осторожным и сделать все, чтобы этого не случилось. Флэттери не скрывал, что на всей планете нет ничего ценнее и опаснее Кристы Гэлли. И можно было не сомневаться в том, что тот, кто устроил ей побег, будет «примерно» наказан.

Бену было уже сорок. Ему исполнилось всего пятнадцать, когда острова Гуэмес не стало. И в тот день он был на острове. В тот самый день, когда были разрезаны на куски, сожжены и утоплены десятки тысяч островитян. Огромная подводная субмарина морян, оснащенная келпорезами и ракетами, перепахала весь старинный рукотворный остров, сметая все на своем пути. Бену повезло, что он оказался на самом берегу: в тот момент, когда адская машина ударила снизу в центр острова и прошила его насквозь, юноша потерял равновесие и полетел в красное от крови море.

В последующие годы своей жизни он видел столько катастроф и столько раз бывал в опасности, что у него выработалось шестое чувство, предупреждавшее о надвигающейся беде и подсказывающее лучший путь к спасению. Но жизненный опыт хорош только пока ты жив. А ведь на время романа с Беатрис он легко утешился и позволил себе забыть свои прежние кошмары. Он и представить себе не мог, что это может случиться вновь, до того дня, пока не встретил Кристу Гэлли. Кристу, на встречу с которой напросился, подсознательно надеясь встретить в команде Флэттери Беатрис. В тот день Криста ему шепнула: «Помоги мне». И он тут же утонул в ее зеленых глазищах. Оставалось только кивнуть и прошептать: «Конечно».

«В ее подсознании сокрыта огромная мудрость, — подумал он. — И если она сумеет ее пробудить, не разрушив при этом себя, она сможет спасти нас всех».

Даже если это было не так, Бен знал: Флэттери считает это правдой, что хорошо уже само по себе.

Криста повернулась во сне на бок, но лицо ее так и осталось в солнечном луче.

«Говорят, тебя надо беречь от света, — думал Бен. — Беречь от келпа, беречь от моря. Не прикасаться к тебе». Во внутреннем кармане он постоянно таскал инструкцию, предписывающую, что нужно сделать, если случайно коснешься ее обнаженной кожи. «А что подумали бы ее исследователи, если бы узнали, что я с ней целовался?»

Бен усмехнулся и в очередной раз поразился тому, что здесь, рядом с ним, в этой жалкой комнатушке, находится источник небывалой силы.

Директор заранее позаботился о том, чтобы ни одно из интервью Кристы Гэлли не попало в эфир. По его приказу эфирное время Бена отдали Беатрис с ее прославляющим Флэттери проектом «Безднолет».

«Похоже, Беатрис совсем ослепла, — думал Бен. — Идея освоения пространства настолько ее зачаровала, что она не думает о цене, которую придется за нее заплатить».

Флэттери боялся, что Криста может выйти с келпом на связь, и поэтому держал ее под охраной, убеждая девушку, что это делается «для ее же собственной безопасности, для учебы и для сохранности всего человечества». Несмотря на еженедельные визиты к директору, Беатрис не проявляла к Кристе Гэлли ни малейшего интереса. Однако, когда Бену понадобились интервью с этим феноменом, Беатрис оказала ему всяческую поддержку.

«А может, она и сама захотела видеть меня почаще?»

Беатрис, как и Бен Озетт, находилась в зените своей славы, а это порождало легкое соперничество. Бен до сих пор не мог понять, как Беатрис позволила себе упустить такой пиковый материал, как история Кристы. И очень хорошо, что упустила.

Просто замечательно.

Огонь души сгорает чаще, чем тлеющий под слоем пепла уголек.

Гастон Башлар, «Психоанализ пламени».

Пригревшегося в уютном гнездышке на огромной груди матери Кэлана разбудили шум драки и громкие ругательства где-то в хвосте очереди. Часы на башне пробили пять раз. Столько же, сколько пальцев у него на руке. Столько же, сколько ему лет. Мальчик даже не взглянул на дерущихся: мама всегда говорила, что не видать удачи тому, кто попусту пялится на тех, кому она уже изменила. Зато к нарушителям спокойствия тут же, размахивая шокерами, устремились двое патрульных. Гвалт позади на минуту усилился, а затем резко оборвался, и больше уже никто не посягал на утреннюю тишину.

Когда мальчик и мать проснулись, она закутала сына в свою огромную шаль, еще хранившую после сна уютное тепло. К тому моменту, когда часы пробили пять, они провели в очереди уже шестнадцать часов. Но мама предупреждала его, что это может быть очень долго. И если накануне Кэлан несколько раз бегал вдоль очереди, чтобы проследить ее продвижение к воротам продуктового склада, то теперь ему хотелось только одного — поскорее домой.

Но оставалось недолго — последние пару часов они проспали уже у самых ворот, и сейчас мальчик услышал, что и там проснулись: послышались шаги и скрежет отодвигаемых засовов.

Мать тут же с готовностью подхватила заготовленные судки и мешки. У Кэлана тоже был рюкзачок, который мама сама ему сшила, и мальчик не снимал его с тех самых пор, как они вышли из дому. Он хотел быть готовым в любой момент: ведь это же его работа — нести домой рис. Вчера, когда их очередь наконец подошла, как раз пробило полночь, и ворота закрылись буквально перед самым носом. Мама помогла Кэлану прочитать висящую на створке табличку: «Перерыв на уборку с 12 до 5». Теперь ему не терпелось приступить к своей работе, чтобы поскорее оказаться дома. Но мама удержала его за воротник:

— Погоди еще чуть-чуть. У них еще не все готово. Если мы сунемся сейчас, нас выгонят пинками.

Стоявшая за Кэланом старуха прищелкнула языком и прошипела:

— Посмотрите-ка на этого !

Костлявый палец указал на мужчину, который бежал по их улице, закрыв руками уши. Он так часто оглядывался на доки, что почти не видел, куда ступает, и потому поминутно спотыкался. Пробегая мимо очереди, он вжал голову в плечи и так выпучил глаза, словно боялся, что на него немедленно бросятся и тут же съедят. Охранники лениво двинулись наперерез к бегущему, но он от испуга припустил еще быстрее и вскоре исчез в конце улицы, оглашая ее нечленораздельными воплями.

— Переселенец, — вздохнула старуха. — Он из тех, кого репатриируют с островов на твердую землю. А для них это нож острый. — Ее сиплый голос приобрел обличительные интонации. — Да обрушится неизбывный гнев Корабля на голову этого нечестивца Флэттери, да получит он…

— Тих-ха там! — рявкнул патрульный, и бабка, сообразив, где находится, прикусила язык.