Серебряный ангел - Джоанна Линдсей

Оказывается, в семействе был целый скандал из-за Аарона. Им казалась прекрасной идея женить его на Шантель. Но он, к несчастью, уже был женат. Заговорили даже о возможности развода. Но тут страшный шум подняла Ребекка, и с тех пор у Аарона с женой явно не ладятся отношения.

Новости эти, однако, мало что давали Шантель, которая не знала, как разрушить имеющиеся в отношении нее планы Бурков. Девушка была в бешенстве и не старалась скрывать это. Кончилось тем, что ее решили запереть. «Пусть посидит одна в комнате и подумает. Утром все равно станет женой мистера Волриджа» — так или примерно так думали они. Но ее-то здесь не будет! Шантель знала это точно, хотя, где она окажется утром, было пока загадкой и для нее.

К полуночи Шантель немного успокоилась и была уже в состоянии хладнокровно обдумать свой план. Через несколько часов приготовления к побегу закончились. Самое главное — выбраться из дома и где-то спрятаться, а уж потом можно решать, что делать дальше. Она знала отличное место — пещеры. В них даже могли сохраниться вещи, принесенные ею в детстве: одеяла, светильник, посуда, ее коллекция ракушек. Одеяла очень бы пригодились девушке. В пещерах она собиралась провести остаток ночи и весь следующий день, пока Бурки будут тщетно прочесывать окрестности. А завтра ночью она уедет из Дувра. Куда, Шантель еще не решила, скорее всего в Лондон. Там легче устроиться, возможно, с помощью кого-нибудь из друзей тетушки. Да и с самой Элен оттуда легче связаться. Хотя следует помнить, что Чарльз начнет свои розыски с Норфолка, а значит, следует затаиться. Но никто не помешает ей подыскать в это время какое-нибудь занятие.

Впервые за день Шантель улыбнулась. Именно пока она жила у тетушки, у нее появилось это качество, за которое она была сейчас благодарна Элен. Ведь еще год назад Шантель приняла бы ту участь, которую приготовил ей Чарльз, безропотно. Но сейчас ни за что!

И все же то, что произошло, обескуражило Шантель, Отец обожал и баловал ее. Стараясь хоть как-то восполнить девочке раннюю потерю матери, он окружил ее заботой и вниманием. Она ни в чем не знала отказа. Необходимости принимать самостоятельные решения у нее просто не было. Конечно, позже, когда Шантель жила у тетушки, ей пришлось отказаться от ставшей уже привычной роскоши. Но это не было для нее лишением. Да, у нее не было слуг, и ей приходилось самой готовить, убирать в доме и ходить на рынок за продуктами. Однако девушка относилась ко всему этому как к своего рода развлечению. Возможно, будь на месте Элен кто-то другой, Шантель и почувствовала бы себя обойденной судьбой. Но тетушкой ее была Элен, которую она очень любила и считала особенной женщиной. У нее было чему поучиться. Тетушка повидала мир. Она была независимой. Она была не из тех, кто не задумываясь выбирает единственное, пусть и праведное решение. Элен всегда просчитывала все варианты — хорошие и плохие.

О, если бы Шантель послушалась ее и подождала, пока Элен сможет поехать с ней в Дувр. Тетушка была старше и опытнее, и обязательно бы что-нибудь предприняла. Но можно ли было что-то сделать? Шантель разбиралась в законах. Никто не в состоянии исправить ситуацию, если опекун твердо решил выдать ее замуж за старого Волриджа. Воспрепятствовать этому невозможно. Единственный выход для нее — исчезнуть на два года, до совершеннолетия, и надеяться, что Волридж откажется от свадьбы, если невеста будет отсутствовать.

Если даже от ее наследства к тому времени ничего не останется, а, судя по рассказу горничной о том, как Бурки тратят ее деньги, это весьма вероятно, все равно это единственный шанс. Гораздо хуже, если ей придется выйти замуж за Сайруса Волриджа. Вот этого надо избежать во что бы то ни стало. Но, Бог свидетель, Бурки ответят Шантель за все, что они растратят, когда она вновь появится здесь. Им придется заплатить! Впервые в жизни Шантель не нравился кто-то до такой степени, что ее чувства можно было назвать настоящей ненавистью. Это противоречило самой природе девушки. Но за то, что они пытались сделать с ней, к чему принудить, они заслуживали и худшего.

Девушка собрала в узелок необходимую одежду, кое-какие вещи и остатки денег, которые Элен дала ей на дорогу. Бросив его в окно, она забралась на подоконник. К счастью, уже приближалось лето и ей не было холодно в тонком муслиновом платье, юбку которого она подвязала на талии, чтобы легче было спускаться вниз. Удачей можно было считать и то, что на небе виднелся лишь серп молодого месяца. При тусклом свете легче будет незаметно скрыться. Было приятно осознавать, что в такой ситуации ей хоть в чем-то везло. Но вот и первое препятствие. В своих расчетах Шантель не учла такой простой истины, что с тех пор как она последний раз покидала дом через это окно, прошло много лет и деревья успели вырасти. То хорошо знакомое ей дерево, до которого всегда было так легко дотянуться, стояло на прежнем месте, но оно изменилось до неузнаваемости. Ветка, почти касавшаяся раньше нижнего края окна и позволявшая ей легко выбираться, теперь находилась высоко над головой. Даже встав на цыпочки, Шантель не смогла дотянуться до нее. Другая, та, что пониже, возможно, и заменит свою сестру через несколько лет, но сейчас ей для этого недоставало фута три. Таким образом, чтобы спуститься по дереву, надо было сначала прыгнуть на эту нижнюю ветвь.

Лет десять назад Шантель бы не стала колебаться — дети редко думают о последствиях своих поступков. Но сейчас девушка осознавала, что вполне может сломать себе шею или в лучшем случае — кости, если не успеет при прыжке ухватиться за ветку. И все же она прыгнула.

Сумела она схватить и конец ветви. Но не успела Шантель обрадоваться, как под ее тяжестью ветка с треском сломалась и беглянка полетела куда-то вниз, пока не ощутила удар о широкий ствол дерева. Даже не вскрикнув, девушка разжала пальцы. Она упала с восьмифутовой высоты и покатилась по земле. Последующие несколько минут она лежала не двигаясь, ощущая боль в разных частях тела, и молилась Богу о том, чтобы не было серьезных травм. Когда Шантель наконец решилась встать, она вздохнула с облегчением: переломов не было, хотя синяки на колене и бедре будут, конечно, ужасны. Ей потребовалось еще мгновение, чтобы собраться с силами. Затем она выпрямилась и развязала юбку.

Она сделала это! Она была свободна! Не теряя больше времени, девушка подобрала свой узелок и медленно пошла к скалам, прочь от дома. Местность была хорошо ей знакома. Даже при полной темноте она сумела бы найти крутую тропку, спускающуюся к берегу, по которой можно было добраться до пещер.

Шантель ускорила шаг и через пять минут оказалась у скал. Вот она уже бежит вниз по крутой тропинке, вдыхая теплый соленый воздух и слушая шелест разбивающихся о берег волн. Опасности быть увиденной из дома больше нет. Им и в голову не придет искать ее здесь. Это было любимое место ее детских игр. И только здесь она почувствовала, что вернулась в родной дом. Ведь тот особняк, из которого она только что убежала, был сейчас для нее чем угодно, только не местом, где она родилась и которое любила.

Однако похоже, что и этот ее «родной дом» тоже был полон разбойников. Достигнув узкой полоски берега, Шантель обнаружила, что ярдах в двадцати от нее находится небольшая лодка, около которой вырисовывались контуры трех человек. Контрабандисты? Не исключено. По крайней мере, судя по тому, что люди эти не разжигали огня, это были не рыбаки. Но кем бы они ни были, девушка предпочла остаться незамеченной. Она медленно отступала вверх по тропинке, рассчитывая укрыться в зарослях ежевики или среди густых деревьев, растущих неподалеку.