Невеста на откуп - Наталья Белецкая

Может, я зря ищу везде второе дно? Возможно, Алан действительно любит кофе, поэтому и пригласил меня за компанию.

Кондитерская не просто так называлась королевской. Традицию пить кофе со сладостями завела королева. Она родилась и воспитывалась в южной стране, и скучала по родине. 

Постепенно обычай пить кофе подхватили придворные аристократы, потом столичные, а затем традиция дошла и до провинции. Так повелось, что этот напиток стали называться королевским. И название оправдывалось не только вкусовыми пристрастиями королевы, но и ценой, которая обычным горожанам или селянам была недоступна.

Неудивительно, что интерьер «Королевской кондитерской» был выполнен в цветах нашего флага: золотом и темно-красном. Переливались в свете начищенных светильников золотые нитки на тяжелых бордовых шторах, темно-красное дерево столов прикрывали желтые скатерти, темно-красная обивка диванов соседствовала с золотой. Похоже, желая показать, что кондитерская королевская, хозяин переусердствовал. Даже костюмы слуг в темно-красных и золотых тонах.

Господин Алан выбрал столик посередине зала, и я чувствовала внимательные взгляды, которыми  меня одаривали со всех сторон. Всегда изумляло утверждение о том, что женщинам хуже, чем мужчинам, дается счетная наука. Но ведь дамы в этом зале оценили то, что на мне надето, пересчитали цену, сравнили со своим нарядом и сделали вывод. И это за доли минуты! Причем, некоторые даже не отрываясь от беседы.

Алан заказал кофе и пирожные, а пока мы ждали заказ, начал меня расспрашивать:

– Ты говорила о том, что твой дядя отказался от вас с бабушкой. Это правда?

Я кивнула.

– Расскажешь?

– Мой дядя пытался таким образом повлиять на маму, заставить её сделать то, что она не желала.

– Любима всегда казалась мне покладистой и разумной. – Алан уселся поудобнее, откинувшись на спинку дивана. – Что же хотел её брат?

– Замуж выдать. – Я собралась с мыслями и начала рассказ. – Мы тогда жили у дяди, он организовал что-то вроде школы и брал деньги за обучение.

– Подожди, причем тут школа? Твой дядя ведь купец, верно?

– Да, и довольно богатый. Вот и получал выгоду из всего. Маме же после работы у герцога Ранского было отказано во всех известных домах. Ей оставалось только обучать моих двоюродных братьев, сыновей торговцев и небогатых дворян.

Алан поднял брови. Вот и пойми: то ли удивление так обозначил, то ли показал, что понял.

– После того, как герцог женился, мою мать, которая работала девять лет экономкой, выгнали из дома без рекомендаций и толком без денег. Она пыталась устроиться гувернанткой, экономкой или нянечкой к другим аристократам, или просто к обеспеченным людям, но никто не брал женщину с ребенком от прошлого хозяина. А то, что мама не могла отказать герцогу, никто, конечно, не рассматривал.

Без сплетен и лжи тоже не обошлось. Новоиспеченная герцогиня рассказывала о том, что бывшая экономка – охотница за деньгами, соблазнительница и разлучница. Хотя герцог, когда встречался с матерью, женат не был, мало того и не думал о том, чтобы вступить в брак. Просто однажды приехал из столицы уже вместе с супругой, а та первым делом выставила мою мать за порог.

– Тебя мать тоже обучала всему?

– Да, не только счету, письму, истории и экономике, но и манерам, поведению, умению поддерживать беседу. Обучение стоит очень дорого, поэтому дядя организовал такую школу для небогатых людей.

– А потом он нашел жениха, а Любима отказалась выходить замуж? Твоя мать, полагаю, была очень выгодной невестой. Она умна, красива, а школа должна была приносить много денег.

– Она и приносила. Дяде. Маме он не особенно много давал, все время повторял, что мы сидим у него на шее. Меня называл бездельницей, хотя с девяти лет я работала и училась.

Невеселые воспоминания, что уж и говорить. Как сейчас помню недовольный голос дяди Икима, когда он ругал меня и попрекал мать. Однажды целую речь выдал о том, что я всю жизнь матери поломала.

– А потом что было? – поторопил меня Алан.

– А потом приехал какой-то важный дядька – купец с юга. Увидел маму и предложил за неё выкуп. Огромный. Только он не женой хотел её забрать, а наложницей. Я купцу вообще не была нужна, если только так же продать, когда подрасту. Мама, как узнала об этом, ушла вместе со мной из дома дяди. Нашла объявление о том, что вдовцу с двумя детьми нужна женщина для уборки и готовки, потом попросилась переночевать пару ночей. Хонт – тот вдовец, нас пожалел.

– И женился на Любиме, так?

– Да, женился, но не сразу. Мама написала бабушке, чтобы та приехала и поговорила с сыном, убедила его в том, что он поступает неправильно. Но дядя Иким очень упрям, он кричал, что мы – глупы и не видим дальше своего носа, что наложницы у такого богатого купца, как тот южанин, живут, как королевы, носят шелка и не работают. Говорил, что, наоборот, заботится о нас и подобрал самого лучшего человека. Но мама не хотела никуда ехать, и бабушка тоже встала на её сторону. Тогда дядя пригрозил, что отречется от нас, если мама не согласится. Бабушка сказала, что путь он и от неё отрекается, потому что её сын не может продавать сестру. – Я тяжело вздохнула, вспоминая ту ссору, и добавила, – думаю, что на самом деле дядя не хотел отрекаться, только припугнуть. Но отказ привел его в бешенство, и в тот же день он оформил бумагу. Приходил и махал ей перед нами, говорил, что не примет обратно.

– Тяжело вам пришлось… – сочувственно протянул Алан.

– Не особенно, – улыбнулась я. – Хонт оказался очень хорошим человеком. Он не выгнал нас, наоборот, предложил маме выйти за него, она согласилась. Мы были счастливы вместе, отчим не заставлял меня постоянно работать, как дядя, не попрекал, не ругал. Со своими сводными братьями я быстро подружилась. Всю жизнь мечтала о старшем брате, который бы меня защищал, и старший сын Хонта,  Брэй, был именно таким, как мне хотелось. Заботился о маме и обо мне, а Иржи тогда был маленьким и таким забавным. Жаль, что счастье длилось недолго…

В груди сдавило. Уже почти три года прошло, а я все еще не привыкла, к тому, что их нет рядом…

– Они погибли? – предположил Алан.

– Да. Отчим и брат работали столярами. В мастерской случился пожар, Брэй и Хонт задохнулись. Когда нам сообщили, мама... – голос сорвался, и закончила я уже шепотом, стараясь справиться с комом в горле. – Ей стало плохо. Она слегла, а потом… Я пыталась ей помочь, обратилась к магам-целителям, к знахаркам и травнику, потратила много денег. Маму спасти не удалось. Дом отчима пришлось продать, чтобы отдать долги, а мы с Иржи переехали к бабушке. 

Алан накрыл мою руку своей.

– Я тебя очень хорошо понимаю, сам недавно похоронил мать. Уверен, Любима гордилась бы дочерью, которую воспитала.

Эту тему мы больше не поднимали. Герцогский посыльный заговорил о погоде, пересказал пару забавных историй, произошедших с конюхом. Настроение выправилось, я даже начала улыбаться.