Пиранья. Алмазный спецназ - Александр Бушков

– Еще бы, – сказал Мазур. – Мечта террориста:точно известно и время, и место, да вдобавок знаешь, что м и ш е н ь непременнодолжна будет явиться... Что на сей раз? Если не снайперы... Смертник с бомбой втолпе? Или парочка броневиков, проламывающих кордоны?

– Нечто посерьезнее. Я же говорю, наши конкуренты немелочатся. Этот загадочный полковник зафрахтовал наш же, российский корабль. Неокеанский лайнер, но и не малый рыболовный траулер. Гидрографическое судно – ихсейчас столько не у дел... Команда абсолютно не в курсе. Им впарили легенду:мол, по заказу африканского министерства природных ресурсов группа ученых изЕвропы изучает миграцию рыбы в заливе Одлаванги. В нейтральных водах, совершеннозаконно и официально, так что никакого криминала...

– А на самом деле?

Олеся обольстительно улыбнулась:

– Кирилл, ты же любишь себя телепатом аттестовать, вот ипопытайся включить шестое чувство...

– Десантная группа? – вслух предположил Мазур. –Нет, ты ж говорила, их там всего дюжина. А клиника наверняка не на побережье –в центре столицы где-нибудь... Меры безопасности будут серьезные, дюжине, пустьони наперечет терминаторы, ловить попросту нечего... Тогда?

– Догадайся... – с дразнящей улыбкой сказала Олеся.

– Ну, а что тут еще можно придумать? – искренне пожалплечами Мазур. – Корабль в нейтральных водах... – он выпрямился вкресле и стал очень серьезным: – Олеся, но не ракеты же...

– Угадал, – сказала она с тем же серьезным, хмурымлицом, что было сейчас у него. – Ракеты уже на корабле. Четыре штуки. Мнетри раза повторили название, так что я отлично запомнила... «Синяя ведьма»,эм-пэ-эйч восемь... Это серьезно?

– Серьезнее некуда, – сказал Мазур. – Вашиконкуренты не скупятся, точно... Состоят на вооружении как минимум десятифлотов. Крылатая ракета класса «корабль-корабль», а это означает, что ее с темже успехом можно послать на сушу. Предназначены для того, чтобы нанестивозможно больший ущерб современному военному кораблю – сама представь мощностьбоеголовки. Причем размеры не особенно и большие, метр с копейками, – онпоказал рукой от пола. – Запускать можно, собственно говоря, с самогопримитивного устройства вроде разрезанной вдоль металлической трубы. Лет десятьназад в одной далекой стране партизаны, умыкнув полдюжины, ими по военномуаэродрому трахнули. Впечатляющий был результат... Ну, и точность попаданияфантастическая. Можно запрограммировать так, что они залепят президенту понижепояса... Я, конечно, преувеличиваю, но не особенно. Достаточно будет, еслипарочка или хотя бы одна влепится в радиусе метра от трибуны. А уж если всечетыре... Воронка будет впечатляющая. Девятиэтажка поместится. Ну, а есликакая-то добрая душа заранее установит радиомаячок, а то и притащит с собой...Он, по идее, не больше пачки сигарет. Свободно можно попросить б о л в а н асунуть в карман и стоять поодаль от президента – мол, это такой шпионскиймикрофон... В любом случае, сомневаюсь, чтобы у президентской службыбезопасности нашлась возможность такой маячок выявить или заглушить. Нет у них,зуб даю, подобной техники, все-таки Африка, а не Вашингтон... Ну да, вотименно. На их месте я бы планировал именно наведение по радиомаяку. Гораздонадежнее. Если уж нашлись деньги зафрахтовать судно и достать «Ведьмы», маяк –пустячок...

– Иными словами – дела хреновые?

Мазур усмехнулся:

– Но я же не отказываюсь съездить в гости в Джалу? Значит,все не так уж и хреново... Вы меня одного хотите послать?

– С Аней, – Олеся заторопилась: – Кирилл, я прекраснопонимаю, что ты думаешь, по твоему лицу видно – такую гримасу скорчил, словнолимон раскусил... Зря ты так, честное слово. Это тот классический случай, когдавнешность обманчива. Она только на вид – юный наивный ангелочек. А на деле и срукопашной обстоит самым лучшим образом, и стреляет отлично, и в переделкахбывала. До тебя ей, конечно, далеко, но девочка, поверь, серьезная.

– Милая, – сказал Мазур с видом крайнегопростодушия. – Но там, неровен час, людей убивать придется...

– Я же тебе говорю: она бывала в переделках, – Олесяподчеркнула голосом последнее слово. – Ты, конечно, продукт штучнойвыделки, но с чего ты взял, что прежде у нас не было ситуаций, когда от людейтребовалась... р е ш и м о с т ь?

– Ладно, верю, – сказал Мазур. – Ты – женщинасерьезная, надеюсь, прекрасно знаешь, что делаешь... Вот только... У менясоздалось впечатление, что девочка строптива и заносчива. Сумеет она бытьхорошей п о д ч и н е н н о й?

– Сумеет, не беспокойся. Говорю же, в деле проверена.

– Ну, будем надеяться... – протянул Мазур.

– Серьезно, нет никаких оснований для беспокойства. Или тебебудет спокойнее, предоставь я тебе дюжину Шварценеггеров?

– Э, нет, – сказал Мазур энергично. – Вот дюжинаШварценеггеров в таких делах как раз совершенно ни к чему. Чем меньше людей,тем успешнее такие дела проскакивают. Я так понимаю, кораблик этот для пущейнадежности следует потопить?

– А ты сможешь?

– Да я многое могу... – сказал Мазур, – но нехотелось бы выходить за рамки. Куча ни в чем не повинного, непричастногонарода... Такие вещи лучше делать ю в е л и р н о.

– А конкретно?

– Ну, скажем... Хороший такой пожар в машинном отделении илив трюме. Куча пожарных, куча полиции, репортеры и все такое... Не могут же всепоголовно полицейские и спецслужбы в Джале оказаться перекупленными вашимиконкурентами?

– Безусловно, не могут. Пожар, огласка, сенсация... Какследствие – неминуемый арест корабля в порту и куча вопросов к егоэкипажу... – Олеся улыбнулась совершенно непринужденно. – Знаешь, мыслиу нас идут параллельным зигзагом – так, кажется, у вас, моряков, говорится?

– Параллельным курсом.

– Ну, это несущественно... В общем, мысли наши шли в одномнаправлении. Я тебе больше скажу: нечто похожее у ж е планируется. Там естьнужный человек, причем никакой не разведчик... Это в ваши времена все делилосьна шпионов и контрразведчиков, а сейчас в игре гораздо больше самыхразнообразных фигур...

Тщательно притворив за собой дверь ванной, Мазур старательноизничтожал оба российских загранпаспорта, свой и Анкин. Меньше всего возни былосо страничками: изрезал их на мелкие кусочки крохотными ножницами, имевшимисяпри швейцарском ноже, в два счета сжег в раковине. С фотографиями и особеннокрасными обложками пришлось повозиться, резать их еще мельче, чтобы лучшегорели. Но все равно, возни хватало: плохо горели, медленно, неохотно, чадно,ванная наполнилась едкой химической вонью, Мазур перхал, мотал головой,смаргивая слезы, но все равно стоически держался, пока не разделался с уликамиокончательно. Обильно побрызгал каким-то освежителем воздуха, изведя не менеечем полбаллончика, смыл хрусткий пепел, намочил носовой платок и тщательнопротер раковину. Гарь понемногу улетучивалась, воздух очистился. В крайнемслучае, если кто и почует, решат, что русские курили какую-нибудь дурь, здесьэтим никого не удивишь, и сами смолят, и заезжим не удивляются...